Солдаты Победы
06.05.2016 20:41В этом году мы отмечаем 71-ю годовщину Великой Победы и 75 лет с начала Великой Отечественной войны. Каждый год наших ветеранов становится все меньше и меньше. Многих уже подводит память, и если все их воспоминания не были записаны ранее, то получить хоть какую-то информацию о них сложно. А правдивые истории о подвигах тех лет особенно важны именно сейчас, когда находятся люди, которые пытаются начисто переписать историю. По традиции «НД» представляет свой проект, в рамках которого наши ветераны рассказывают правдивые истории о своей жизни.
Ветеран-долгожитель
Гусен Шихахмедович Шихахмедов — старейший ветеран республики и России. Ему исполнилось 120 лет. Сам он предпочитает называть другой возраст — 107 лет — и тут же шутит, что ему всего 75. Последняя дата намного больше подходит его задору и внешности.
Гусен Шихахмедович родился в 1896 году в селении Биркли Кайтагского района. По настоянию отца получил религиозное образование в селениях Уркарах и Трисанчи Дахадаевского района и Маджалис Кайтагского района.
В 1936 году Шихахмедов был репрессирован и отправлен в Ворошиловский район Фрунзенской области Киргизской ССР.
В начале 1942 года пришла повестка на фронт. Вместе с ним на войну забрали старшего брата Ахмеда. Служил минометчиком 103-го полка. Осенью 1942 года в оборонительных боях на Западном фронте подорвался на мине и потерял ногу. Спускались к роднику, говорит ветеран, и вдруг раздался взрыв. Полстопы унесло. Долго провалялся в госпитале в Уфе. Нога стала гноиться, пришлось ампутировать чуть выше. Шихахмедов просил сохранить ее по возможности, но выхода не было. Остался жив только благодаря тому, что молился Всевышнему о спасении, признается долгожитель.
Зимой 1942 года Шихахмедова демобилизовали. После войны он с семьей перебрался сначала в Азербайджан, а позже — в поселок Мамедкала Дербентского района, где сегодня и живет. Большую часть своей жизни Шихахмедов посвятил религии. Долгие годы служил имамом мечети. Уверяет, что никогда не переставал молиться, даже в госпитале.
Жизнь на грани
Уроженка Западной Украины Галина Макаровна Халирбагинова сегодня живет в селе Маджалис Кайтагского района. Война стала для нее страшным испытанием.
— Такую жизнь сложно забыть, — говорит она. — Я и представить себе не могла, что человек сможет столько стерпеть и вынести. Оказывается, мы можем выжить в любых условиях.
В начале войны, когда шли немецкие войска — это были высокие статные солдаты, как на подбор одного роста в новеньком обмундировании, — они шли ровно, не сгибаясь под пулями. От страха мы прятались в подвалах, боялись, что убьют. Я родом из села Тайки Емельченского района Житомирской области. Мой старший брат Степан днем служил в полиции у немцев, а ночью был партизаном.
— В те годы на Западной Украине было сильное подполье, — продолжает дочь Галины. — Они собирали оружие для немцев, часть переправляли в подполье. Это постоянно была жизнь на грани. Как-то немцы схватили пять партизан. Кто-то из местных жителей донес. Всех приговорили к расстрелу. А начальник отряда, местный бургомистр, был на хорошем счету у немцев, и когда всех положили лицом на землю и уже собирались расстрелять, он вступился за них. «Это мои самые надежные люди, — сказал он, — их намеренно опорочили перед вами, чтобы нанести вам вред, они столько оружия для вас собрали!» Он их спас от смерти. Но ненадолго. Месяца через два немцы схватили их с оружием и повесили вместе с начальником отряда.
После войны маме показывали, кто донес на Степана. В 1939 году по чьему-то доносу был репрессирован ее отец, он был председателем сельсовета. Потом уже в послевоенные годы пришло письмо, что его реабилитировали, что он не был виновен.
После того как партизан был повешен, всю его семью должны были угнать в концлагерь. Получалось, что должны были угнать молодую жену Степана, которая только родила девочку Марию. Вместо невестки бабушка выдала маму, 14-летнюю девочку Галину. Вместе с остальными ее угнали в Германию. Я как-то поздно узнала об этом, раньше ведь не принято было афишировать, что кто-то в семье был в немецком плену, тем более у нас отец был военным, он, кстати, из-за этого и оставил карьеру военнослужащего. Так вот, у меня такая обида была на бабушку, но мама мне объяснила, что каждый день показательно жгли семью партизана. Всех загоняли в сарай или дом и поджигали. И когда мама ее отправляла в лагерь, говорила: «Может быть, там выживешь». Что называется, из огня да в полымя. Дочь Степана осталась жива. Забрали их в концлагерь под немецким городом Билефельд. В первый раз, когда ей дали в концлагере лопату, она не смогла ее удержать. Совсем ведь ребенком была. Отправили работать на кухню к пожилой семье немцев. Многие немцы даже возмущались тому, что привозили много детей.
Мама рассказывала, что евреев, как стадо, выгоняли из бараков на поле пастись, не кормили, а вечером гнали обратно. Многие сельчане забирали к себе еврейских детей, прятали, выдавали за своих. Над евреями сильно издевались, заставляли рыть себе яму, там же в них стреляли и закапывали.
Питались вареной в воде репой и хлебом из опилок.
В 1944 году маму направили работать на ткацкую фабрику.
— Фашисты очень берегли свою нацию, — говорит Галина Макаровна, — других они не считали за людей. Они считали себя высшей расой. Относились к нам пренебрежительно, как к скоту. Одно радовало, что немцы нас, девчат, не трогали, они считали ниже своего достоинства прикоснуться к нам. Строго-настрого было запрещено общаться женщинам с мужчинами. За это жестоко наказывали. Гражданские немцы нам сочувствовали, ругали Гитлера, у них ведь тоже дети погибали в этой войне.
— С отцом они познакомились уже после освобождения, — продолжает дочь Халирбагиновой. — В 1945 году их стали бомбить, тогда применялся метод ковровой бомбардировки. Это когда непрерывно, интенсивно, последовательно бомбят. Их случайно завалило в подвале, плита легла под углом, и они оказались в застенке. Когда пришли в себя, стояла тишина, думалось: на том она свете или на этом. Потом появились американцы, очень хорошо отнеслись. Они приглашали в Америку, говорили: как вернетесь домой — Сталин снова отправит вас в лагеря. Многие уезжали, боялись, что именно так и будет.
Из разных союзных стран приезжали группы, которые забирали своих граждан, и отец сопровождал одну из этих групп. После того как война закончилась, он забрал ее домой.
— Я сама не верила, как я все это перенесла, я ж такая маленькая и хрупкая была, — вздыхает Галина Макаровна. — Всю жизнь молилась, наверное, поэтому и выжила. Свою Родину надо защищать как можешь, не дай бог победы врага. Это крах. Это горе. Это несчастье. Если есть предатели, их сразу надо расстреливать. Если во время войны Украину терроризировали немцы, то после это делали бандеровцы. Их было много в лесах. Они убили больше народу, чем немцы за все время войны на Украине. Самовольно могли зайти в дом и взять, что пожелают.
От Баку до Сахалина
Доктор медицинских наук, профессор, писатель, фронтовик Магомед Касимович Керимов может часами рассказывать о своей жизни. Ему было всего 17, когда началась война. Вызвался добровольцем, долго добивался отправки на фронт.
— Хотел быть моряком, — говорит Магомед Касимович. — Я с товарищами приехал в военкомат в Махачкалу, но нам отказали. Я тогда учился в 9-м классе. Отправили на курсы обучения стрелковому оружию. Я стал пулеметчиком. Дали возможность учить других. Потом отправили в Баку в военно-морское медицинское училище. Там давали свое обмундирование, поэтому я все снял с себя и отдал вещи и деньги парню, который приехал со мной из Хасавюрта, чтобы он передал все моей матери. Парень оказался нечестным и не передал ничего.
Когда мы были курсантами, раз в неделю нам разрешали погулять по городу. А надо было одеться, хорошенько почистить свои китель, ботинки, бляшки, иначе не отпускали. Ботинки надо было почистить кремом. А откуда его возьмешь?!
А рядом как раз был чистильщик обуви, у него и бархат был. Он отказался мне помочь. И я сказал: «Что ты жидуешься?!» Он оказался евреем и обиделся на меня. Пошел к батальонному комиссару, рассказал все. И в один прекрасный день нас вызывают на построение. Комиссар начал читать лекцию о том, что все мы равны, мы один народ. И вдруг: «Курсант Керимов, четыре шага вперед!» Я вышел, как положено, повернулся, и он мне дал 20 суток ареста за это слово — «жидуешься». Меня посадили в карцер на чистую воду. А через три-четыре дня товарищи принесли газету. Это была «Комсомольская правда», и в ней написано про меня. Что допризывник Керимов обучал стрелять новобранцев, за что награждается грамотой Верховного Совета ДАССР. Это впервые в 17 лет я такую грамоту получил. Я попросил товарища доложить об этом моему лейтенанту, в каждой роте был свой лейтенант. Видимо, мой товарищ доложил. Пришел лейтенант, и меня освободили. Так я и не отсидел эти 20 суток. Потом со мной стали говорить иначе. Я не знал, что тот парень еврей, просто сказал «что жидуешься?», ведь можно было поделиться…
Другой случай был: когда немцы взяли Ростов, наше военно-морское медицинское училище стали переселять на север, в Верещагино, город в Пермском крае, раньше это была Молотовская область. Туда нас отправили в товарных вагонах. Тяжелое было время. В Красноводске дали маленький кусок черного хлеба на 11—12 человек, и надо было его разделить поровну. И вот тот, который делил, брал нитку и все время измерял, делал все меньше и меньше. От каждого немножко убавлял, чтобы себе кусок больше оставить. Все сидели, молчали, тут я не вытерпел и начал его бить на палубе в Красноводске. Этот случай я никогда в жизни не забуду.
Медицинскую практику проходили в госпиталях. Помню, попали мы в раневую палату, смотрю — пять-шесть человек попадали. Оказывается, это была гангренозная палата. Запах гноя стоял ужасный, это дало обморочное состояние курсантам. В Верещагино мы должны были учиться четыре года, а прошли обучение за два. Оттуда нас, курсантов, направили на боевую практику на Северный флот. Попал на тральщик 885 Т39. Экипаж состоял из 84 человек. Пулемет, бортовое и кормовое орудие 96 мл — все наше вооружение. Каждую ночь немцы в Баренцевом и Белом морях ставили минные заграждения, чтобы наши боевые корабли не выходили. А мы на тральщике должны были очистить территорию. Мы сами были в зоне риска: не дай бог, если мина попадет под днищем, мы могли сами подорваться. На базе было только три тральщика, и каждый раз мы выходили в дозор, ловили мины и в полутора-двух километрах расстреливали их, давали проход нашим кораблям. В шторм наши военные корабли не выходили, а мы должны были выходить в любую погоду. В штормовую погоду мину могло забросить прямо на корабль… И так мы 2—2,5 месяца были на этой боевой практике.
Шел 1944 год, меня для дальнейшей службы направили на Тихоокеанский флот. Участвовал в очистке Южного Сахалина от войск милитаристской Японии. Бой длился всего четыре часа. Постреляли, и все стихло. Домой вернулся только в 1948 году.
Молчаливый пехотинец
91-летний Гапис Магомедович Магомедов не любит рассказывать о войне. Его история очень коротка. Призывался на фронт из села Нижний Дженгутай Буйнакского района в 1942 году. Русский язык не знал, грамоте не обучался, молча делал, что прикажут. Служил пехотинцем, на фронте его все оберегали из-за небольшого роста. Их подразделение долгое время располагалось на территории Белоруссии. Жили у местных жителей в деревне. Остальные воспоминания то ли стерлись из памяти, то ли Гапис Магомедович намеренно не хочет говорить о годах войны.
— Он молчун, — шутит его сын. — Даже нам не рассказывал, как было на фронте, где служил, да и тогда такого интереса, как сейчас, к ветеранам не было. Старший брат отца, Запир, тоже был на фронте. Тот, напротив, был разговорчив и охотно делился воспоминаниями. Он попал в плен к немцам под Моздоком, работал поваром, а там жила многодетная семья, есть было нечего, так он тайком с кухни таскал им еду. Потом, когда пришли наши, всех пленных забрали НКВДшники, держали в подвале в Махачкале и оттуда уводили на допрос. Каждый, кто уходил, прощался, будто идет на расстрел, никто их потом живыми и не видел. Когда очередь дошла до дяди, он тоже попрощался со всеми. Его завели в кабинет. Проводивший допрос сотрудник НКВД спросил фамилию, имя, был ли он под Моздоком. Дядя ответил: «Да». Тот сказал: «Спасибо, что кормили мою жену и детей». Это спасло дядю Запира от расстрела.
Хозяйка дорог
Меланья Егоровна Миталимова родилась 7 марта 1921 года в селе Урюпинка Аккольского района Акмолинской области Казахстана в семье железнодорожника. Сегодня живет в селе Берикей Дербентского района. В последний год резко ухудшилось здоровье, мало что помнит о прежних годах, поэтому о жизни на фронте рассказывает дочь Рита Гайдарова.
В 1935 году отца Меланьи направили на обслуживание железнодорожной сети в Дагестан. Семья обосновалась в селе Джемикент Дербентского района. После окончания школы Меланья Егоровна устроилась работать на консервный завод в Дербенте. На работу приходилось идти пешком. Осенью 1942 года, как и многим ее ровесницам, пришла повестка на фронт. Вручили прямо на заводе. После быстрых сборов отправили в Буйнакск, оттуда перебросили в Грозный. Определили в 53-й отдельный дорожно-эксплуатационный батальон 1-го Украинского фронта регулировщицей. Новобранцам выдали одежду и сапоги. Летний набор девушек-регулировщиц включал юбку, гимнастерку и берет. Зимний дополнялся фуфайкой и шапкой-ушанкой. На фронт отправляли поездом.
Дорожные войска и военно-дорожная служба находились в подчинении тыловых органов Вооруженных сил, поэтому практически вся служба Меланьи Егоровны прошла в тылу. Несмотря на это, она была не менее опасной, чем на передовой. Дорожное движение приходилось регулировать в любую погоду — в мороз, в метель, в зной или дождь. Были случаи, когда люди, обморозив ноги, падали в изнеможении, когда умирали прямо на посту. Нередко приходилось заниматься ранеными. Самых тяжелых старались на попутках отправлять в госпиталь. Часто выслушивали ругательства от водителей, не желающих брать с собой раненых. Бывали случаи, когда по неопытности или по спешке водители нарушали правила дорожного движения, кто-то пытался выехать раньше положенного срока, кто-то задерживался, и тогда нарушителя останавливали и требовали предъявить документы. Многие не воспринимали молодых девушек всерьез и отказывались подчиняться их требованиям.
— Мама рассказывала, что к таким приходилось применять силу, — говорит дочь ветерана. — Бывает, пустишь очередь по земле, и тут же присмиреют и документы быстро дают. Поэтому нередко дежурили по двое, чтобы в случае чего прийти друг другу на помощь. Им часто приходилось стоять на посту и под артобстрелами, и под налетами фашистской авиации. Как-то на ее глазах смертельно ранило подругу. Минометным осколком ей распороло живот…
Особенно сложно было на дорогах Краснодарского края. Как правило, квартировались у местных жителей, а казаки оказались люди не гостеприимные, принимали очень плохо, легко могли оскорбить. Есть было нечего. Единственным спасением была макуха, приготовленная из жмыха, остающегося после отжима масла из семян подсолнуха.
На фронте Меланья Егоровна встретила будущего супруга, вышла замуж. Из-за беременности не смогла продолжать службу и в августе 1944 года была уволена в запас в звании ефрейтора.
Дорога жизни
Загир Османович Магомедов из поселка Мамедкала Дербентского района на фронте не был ни дня, у него была не менее важная задача в тылу: обслуживать железнодорожное сообщение. Загир Османович родом из села Башлыкент Каякентского района. В тяжелые военные годы он с матерью и сестрой был вынужден переехать в Мамедкалу. Тогда всем работникам железной дороги выдавали продуктовые карточки. Чтобы прокормить семью, в 1943 году 16-летний подросток устроился на железную дорогу путеукладчиком. В трудовой была сделана пометка «работает по вольному найму в частях действующей армии». Несмотря на свой маленький рост, Магомедов оказался на удивление выносливым и трудолюбивым парнем. Родственники постарше ушли с работы в первый же день, не выдержав нагрузки.
В обязанности Магомедова входило обслуживание линий железнодорожных путей, ведущих в Грозный. Железную дорогу необходимо было постоянно держать в исправном состоянии. Отсюда отправляли новобранцев на фронт, перевозили раненых в госпиталь. Здесь же были нефтяные объекты, требовавшие тщательной охраны. За новыми шпалами ездили на границу с Польшей, практически на линию фронта, где была слышна канонада. Нередко бригады железнодорожников попадали под обстрел и погибали.
День Победы Загир Османович встретил в Грозном. От переполняющего счастья, радости люди всю ночь не спали, праздновали. После окончания войны Магомедова забрали в армию, определили в отдельный путевой железнодорожный батальон города Сочи. Домой вернулся спустя четыре года.
«Не знали, останемся ли живы»
92-летний Абакар Ахмедович Ахмедов родом из селения Палисма Лакского района. Ныне живет в Буйнакске. Его вместе с двумя братьями, Магомедом и Муртазали, призвали на войну из Белоканского района Азербайджана, куда семья Ахмедовых приехала на заработки. Старший брат Магомед еще до начала Великой Отечественной служил в армии. За месяц до его демобилизации началась война. Магомеда отправили на фронт, откуда он так и не вернулся. О его судьбе родным ничего не известно, он числится пропавшим без вести. Второй брат, Муртазали, вернулся с войны инвалидом.
Абакара забрали, когда ему исполнилось 18 лет, в 1942 году. Отправили на обучение в Грузию. В 1943 году кинули в самое пекло на Курскую дугу. Он служил рядовым в составе 10-го запасного полка пехоты. Ахмедов участвовал в боях на Белгородском направлении. Первый бой для новобранца был самым сложным, потом постепенно стал привыкать. Много тогда товарищей полегло, говорит ветеран. Уходили в бой и не знали, останутся ли живы.
Первую свою медаль «За отвагу» Абакар Ахмедович получил за участие в разгроме немцев в Корсунь-Шевченковской операции под городом Черкасском в 1943 году.
В наступательных боях у селения Дубиевка Черкасского района Черкасской области Украины был ранен. Осколок угодил Ахмедову в голову. Очнулся он уже в санчасти. В то время, когда он приходил в себя и оправлялся от ранения, родным отправили похоронку.
По выздоровлению Абакар Ахмедов снова вернулся на фронт. Участвовал в боях за освобождение Украины, Молдавии, затем стран Европы.
— Во время боев в Будапеште удалось взять в плен 64 армянина, воевавших на стороне немцев, — рассказывает ветеран. — Они были одеты как немцы. Понимая, что война проиграна, предпочли сдаться сразу. Мы долго с ними возились, почти три месяца, их ни в одном штабе не принимали. Не знаю, почему не принимали. Немцев брали с удовольствием, а про них говорили: «Делайте что хотите». Вели мы этих пленных втроем, кормить их было нечем, поэтому в населенных пунктах мы их отпускали, назначив время сбора. К указанному сроку все стояли, готовые идти дальше. Ни один даже попытку не сделал убежать. Дошли до Украины, только там их приняли и посадили в бывший немецкий лагерь для пленных. Какова их дальнейшая судьба, не знаю. Мы сдали пленных и пошли догонять своих. О победе над фашистской Германией узнали позже, 9 мая в Австрии еще шли бои.
За активное участие в боевых действиях Абакар Ахмедов награжден орденом Отечественной войны 1-й степени, медалями «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.».
Послевоенные годы Ахмедов сначала служил в Австрии, затем на Украине вплоть до 1947 года. Вспоминая о расправах бандеровцев над местным населением, ветеран качает головой и жмурит глаза, говорит, что ему не хочется вспоминать об этом.
Мечта сбылась
В 1941 году Нижнеказанищенская школа выпустила свой первый 10-й класс. В числе восемнадцати выпускников, окончивших десятилетку, была и Махружат Атагишиевна Магомедова. После окончания школы Махружат планировала стать учителем. Но об этом пришлось забыть. Началась война. Махружат стала руководителем комсомольской организации села. На очередном районном заседании комсомола подняли вопрос, что все комсомольцы, имеющие среднее образование, должны идти на фронт. Добровольцами захотели стать 17 девушек. Заявление написала и Махружат. Забрали в Грозный. Новобранцы проходили там подготовку в составе 76-го отдельного батальона ВНОС (войска воздушного наблюдения, оповещения и связи). Учебный полигон размещался в поле под городом. Жили в казармах. Перед отправкой на фронт батальон проходил обучение. Все экзамены Махружат сдала на «отлично». Но по завершению курсов ее отправили домой — сильно подвело здоровье. После выздоровления работала в тылу. А когда война закончилась, сумела воплотить свою мечту в реальность и посвятила жизнь воспитанию детей.
«Аллах спас»
92-летний Тилпар Тамадаевич Саидов родом из Кайтагского района. Рано осиротев, он решил покинуть родное село. Перебрался жить в село Падар Дербентского района, стал работать в местном колхозе. На фронт забрали в 1943 году. Русского языка не знал, но быстро научился понимать, что говорят. Сначала, как и всех, направили в Грузию на обучение. На фронте определили в 40-ю стрелковую дивизию. Станковой пулемет «Максим» обслуживали втроем.
Шло наступление нашей армии. Немцы отступали.
— Большую часть времени приходилось идти, нагоняя немцев, — рассказывает ветеран. — Станок тащили частями, собирали у линии фронта. Участвовал в Одесской и Ясско-Кишинёвской наступательных операциях. После разгрома вражеских войск на территории Румынии участвовал в освобождении Болгарии, Югославии, Венгрии и Австрии. Осенью-зимой 1944 года шли ожесточенные бои на восточном берегу реки Дунай. Это была каша. Не могли голову высунуть из траншеи. Чуть поднимешься — убьет. Передвигались в основном ночью, выносили раненых с поля битвы, передвигали орудие. Надо было быть очень внимательным и осторожным. Мины и пули постоянно свистели над головой. Патроны сильно намокали. Наша задача была не угодить под снаряд и одновременно успеть вести обстрел. Холод был страшный, а на нас почти не было теплой одежды. На мне зимой была пилотка. С едой были большие сложности. Давали краюху хлеба утром, очередную порцию выдавали только следующим утром. Чаще ели соленую морковь, от этого многие заболели. В декабре 1944 года наши войска успешно форсировали Дунай. Прорвали оборону гитлеровцев на правом берегу реки в районе венгерского города Пакш. В ходе этих наступательных боев меня и ранило.
В наш станок угодила мина. Товарищей убило. Мне повезло больше. Осколок попал в левую ногу, вошел с внутренней стороны ниже колена и вылетел по внешней стороне чуть выше стопы. Когда пришел немного в себя, сразу не понял, что серьезно ранен, на штанах было две маленькие дырочки и медленно сочилась кровь. Если бы это случилось летом, могло бы все сложиться иначе. У нас при себе было много бинтов. Я перевязал ногу очень туго, не жалея бинта. Кровь продолжала сочиться, наложил еще несколько слоев. Долго пролежал в госпитале. Стал инвалидом I группы. Слава Аллаху, нога осталась целой, хотя едва двигаю ею. Когда я на фронт уходил, молился, лишь бы ноги и руки целыми остались. Аллах спас.
Крупицы памяти
88-летний Гаджи Гусейнович Гадисов уже ничего не помнит из прошлой жизни. Призывался на фронт осенью 1942 года из родного села Багикла Лакского района. Служил рядовым стрелком в составе 7-го западно-кавалерийского полка.
Знаете больше? Сообщите редакции!
Телефон
+7(8722)67-03-47
Адрес
г. Махачкала, ул. Батырмурзаева, 64
Почта
[email protected]
Или пишите в WhatsApp
+7(964)051-62-51
Смотрите также
Правительство выплатит более 17 млн рублей родственникам погибших в Афганистане
распоряжение премьера
13.02.2024 08:59
В Дагестане упразднили и создали новую комиссию по поддержке участников СВО
через месяц после учреждения
03.05.2023 12:02