«Сыр без документов в магазин никто не пустит»

14.07.2018 07:00
Фото: Евгений Костин

Странная картина сложилась сегодня в дагестанском агропроме. Одно из самых солидных наших министерств руководит отраслью, результаты работы которой зависят от того, сколько продукции будет произведено в личных подсобных хозяйствах граждан (ЛПХ). При этом эти самые ЛПХ, выдающие на гора более 75% всей сельхозпродукции, с Минсельхозом в реальности практически не пересекаются, ни на какие меры финансовой поддержки рассчитывать не могут и существуют в некой параллельной вселенной.

Самое печальное, что за все прошедшие годы властями республики не было предпринято ни одной серьезной попытки направить «инициативу снизу» в нужное русло. Больше того, в стремлении не допустить чужаков к регулированию финансовых потоков, поступающих из федерального центра, Минсельхоз раз за разом блокировал все попытки Ассоциации крестьянских и фермерских хозяйств (АФКОД) наладить плодотворное взаимовыгодное сотрудничество с чиновниками, «курирующими» отрасль. Нет, фермеры в отличие от работников ЛПХ субсидии и гранты получают. Но вот распределяют эту помощь исключительно чиновники. В итоге федеральные миллиарды не трансформируются в налоги и объемы, а тихо растворяются в недрах АПК без какого-то заметного результата.

За все постперестроечные годы не было предпринято ни одной серьезной попытки создания единой стратегии развития отрасли, которая объединила бы инициативы и ресурсы ЛПХ и фермерских хозяйств, подпиталась бы финансовыми траншами федерального центра и позволила бы реализовать конкурентные преимущества региона. О причинах такого подхода к развитию отрасли и путях выхода из тупика корреспондент «НД» поговорил с ректором сельхозакадемии Зайдином Джамбулатовым.

— Зайдин Магомедович, иногда у меня создается впечатление, что единственная задача нашего Минсельхоза — обеспечить ежегодный прирост объемов на уровне 5–6%. Поэтому стратегией отрасли никто и не занимается.

— Занимаются. Но тут такое дело. Раз за разом наши главы начинают практически с одного — пытаются растиражировать в Дагестане положительный опыт регионов, сумевших в достаточно сжатые сроки обеспечить серьезный рывок в агропроме. И раз за разом делегации наших аграриев направляются в ту же Белгородскую область для практической учебы. Но все дело в том, что это абсолютно бесполезно.

— Почему?

— Целый ряд причин. Начнем с географии. Мы можем изменить хозяйственные отношения, изменить людей, их подходы к работе. Но вот географические условия поменять не можем, сколько бы усилий ни затратили. Даже если вложить сотни миллиардов долларов, Саудовскую Аравию в лесной регион мы не превратим, климат не позволит. Белгородская область лежит в одной климатической зоне, тогда как в Дагестане таких зон пять. Пустыни, полупустыни, степи, предгорье, горы. И под каждую из этих зон надо готовить отдельную программу, иначе ничего не получится. Наши предки это понимали интуитивно. Именно поэтому в Дагестане возникло отгонное животноводство, объединившее ресурсы гор и равнины.

Идем дальше. В Белгородской области смогли обеспечить безопасность бизнеса, создав условия для прихода инвестиций. В принципе эту проблему можно решить и у нас, но при этом серьезные инвесторы в Дагестан все равно не придут. В Белгороде нет земельных проблем, именно это способствовало приходу сюда крупных игроков с серьезными деньгами. У нас же с землей, как вы прекрасно знаете, проблем масса. Уже долгие годы они находятся в подвешенном состоянии и никак не решаются. За постперестроечные годы не было предпринято ни одной попытки разрубить этот гордиев узел. При этом все прекрасно понимают, что без решения земельной проблемы серьезный рывок в агропроме обеспечить невозможно.

— У вас есть рецепты?

— Я не специалист в земельных отношениях, но знаю, что нерешаемых проблем практически не бывает, просто нужны правильные подходы, учитывающие интересы всех сторон.

— Согласен. Но не очень представляю себе, как в нашей реальности решить проблему низменных земель, не ущемив при этом интересов кумыков и горских народов.

— Законы экономики позволяют нивелировать национальные отношения. Не бывает кумыкских рублей. Как и аварских, и даргинских. До революции собственниками равнинных земель были не только кумыки. Серьезные наделы имели жители селения Чиркей, тот же Гоцинский. Не считались на равнине чужаками и немцы, жившие в селении Люксембург, на Львовских номерах. А все потому, что и чиркейцы, и Гоцинский эти земли у кумыков купили. За немцев же заплатила царская казна, превратив их в полноправных хозяев оплаченных земель. Понятно, что сегодня в Дагестане частной собственности на землю нет, и превратить всю ее в товар, имеющий рыночную цену, невозможно. Но варианты тем не менее есть, было бы желание.

Начать можно с малого. К примеру, после внесения соответствующих изменений в законодательство обязать администрации плоскостных районов выделить по 5% пустующих земель. Хороших земель, это очень важно. Определить реальную рыночную стоимость этих участков и провести трехэтапные аукционы. В ходе первого этапа земли могут покупать только жители данного района. Не купили — право покупки переходит к жителям республики. И этот аукцион не состоялся — оставшиеся участки может приобрести любой инвестор со стороны. Хоть немец, хоть китаец.

Точно так же можно поступить с некоторыми землями отгонного животноводства. С теми, к примеру, которые формально являются чьей-то собственностью, но фактически годами не используются. О возможности изъятия таких земель в прошлом году говорил Владимир Путин.

Пусть на равнине появится анклавы, демонстрирующие возможность цивилизованно решать земельные вопросы. Пойдут у них дела, появятся первые результаты, можно следующие 5% земель продавать. Главное, по-моему, сделать первый шаг, создать прецедент.

— Недавно говорил на эту тему с бывшим председателем правительства Дагестана Атаем Алиевым. Не буду сейчас озвучивать его предложения, отмечу лишь один момент. Вы практически уверены, что анклавные территории будут развиваться успешнее соседей. Но тут есть один тормозящий фактор. Арендная плата за землю в плоскостных районах на порядок выше, чем плата за земли отгонного животноводства. При этом участки эти повсеместно граничат. Несколько лет назад я попал на арбузное поле, половина которого находилась на земле Бабаюртовского района, а вторая половина — на кутанных землях. Хозяин участка, помню, пошутил, что арбузы по правую руку у него процентов на 10–15 дороже тех, что находятся слева.

— Я же сказал вначале, что нужно вносить изменения в законодательство. При этом я имел в виду и то, что правила игры, во-первых, должны быть абсолютно прозрачными и понятными для всех, а, во-вторых, никто не должен иметь никаких необоснованных преференций. Без этого говорить о цивилизованном бизнесе нельзя.

Кстати, Атай Баширович, о котором вы упомянули, очень хорошо разбирается в земельных вопросах. Очень жаль, что его богатый опыт сегодня оказался невостребованным в республике. И не только его. Умных людей, глубоко разбирающихся в проблемах Дагестана, в республике много. Тот же Рамазан Мамедов, доктор наук, бывший член Госсовета Дагестана, прекрасный специалист. И таких людей я вам навскидку назову не один десяток. Хотя, уверен, вы и без меня всех их знаете.

— Чтобы мы не завязли в земельных вопросах, поговорим об экономике горных территорий. Пока серьезных подвижек в этом вопросе не наблюдается, тот же широко распиаренный проект «Год гор» ни на грамм не улучшил ситуацию, не родил ни один серьезный экономический проект.

— Последние тридцать лет самым интенсивно развивающимся регионом в мире считается север Италии. Я имею в виду, естественно, развитие агропромышленной отрасли. Эти территории отошли к Италии после Второй мировой войны и достаточно долго находились в депрессивном состоянии. Не в последнюю очередь это было связано с географией этих земель. Это горы, очень похожие на наши и по высотам, и по природно-климатическим условиям.

Все изменилось после того, как здесь в массовом порядке начали сажать сады. Очень скоро эта территория стала главным европейским садом. Достаточно сказать, что до введения контрсанкций отсюда в Россию ввозилось около 8% всех яблок. Многие наши соседи по Северному Кавказу сегодня тиражируют этот опыт. Мы тоже предприняли некоторые шаги, но забыли об инфраструктурных моментах. «НД», кстати, подробно писало о том, что отсутствие современных фруктохранилищ по существу свело на нет все усилия по посадке новых садов в республике. Поэтому очевидно, что это направление в обязательном порядке должно стать приоритетным для руководства республики.

— Согласен. Но это достаточно затратные программы, на которые в бюджете денег нет. Инвесторы к нам тоже сегодня не спешат.

— И не будут спешить. Я в Италии говорил с банкиром, финансирующим сельскохозяйственные проекты. Поинтересовался, что надо сделать, чтобы в регион пришли инвесторы. Он ответил, что все просто. «Вложи в территорию, — сказал он, — свои два рубля и сразу же придут люди, готовые принести дополнительный рубль».

Где взять эти самые два рубля? Начнем с того, что сегодня в Дагестане на руках населения имеются десятки миллиардов рублей. Серьезное финансирование идет по линии Минсельхоза. И главная задача — разработать программы, которые позволят вовлечь эти средства в оборот и заставят работать на благо республики.

В последнее время я вместе с членами моей команды активно работаю над созданием некоего консультативного центра. Проведена огромная подготовительная работа и сегодня мы практически готовы к старту. Будем оказывать сельхозпроизводителям помощь в подготовке бизнес-планов, организуем их грамотное юридическое сопровождение, поможем в получении дотаций по линии Минсельхоза, при необходимости — кредитов Россельхозбанка. Есть договоренность о сотрудничестве с МСП-банком, занимающимся финансированием проектов в сфере малого бизнеса.

— Работать планируете с фермерами?

— С группами фермеров, объединенных в производственные кооперативы (СПОКи), ассоциации, товарищества. Дело в том, что многие интересные проекты сегодня в одиночку просто не потянуть. Будем ускоренно учить людей основам кооперации, объясняя ее преимущества.

Смотрите, в горах сегодня производится много экологически чистых продуктов, которые на рынок не могут попасть по целому ряду причин. Взять тот же рассольный сыр, активно востребованный рынком. Хотя его у нас делают практически в каждом районе и чуть ли не в каждом селе, рыночным товаром он не является. Сыр без документов в магазин никто не пустит.

Нужны необходимые сертификаты, возможность формировать товарные партии типичного продукта, технологии, позволяющие тиражировать узнаваемую продукцию изо дня в день и из месяца в месяц. Мы готовы предложить людям программу развития, дать лучшие технологии производства сыра, организовать обучение. Можем даже заниматься реализацией (проведенный нами мониторинг показывает, что только Москва и Питер готовы покупать по нескольку тонн рассольного сыра еженедельно). Будем предлагать эти обоснованные и просчитанные программы фермерам, готовым заниматься превращением домашнего продукта для собственных нужд в востребованный рыночный товар. Я «сырную» тему хорошо знаю, мы в сельхозакадемии организовали производство французского и швейцарского сыров, которые сегодня помимо торговых сетей поставляем во французские рестораны в Москве.

Если производство рассольных сыров легализировать, в горах появится новая точка роста, которая, в свою очередь, начнет влиять на хозяйственные отношения. Востребованность сыра сразу отразится на стоимости молока, заставит людей держать больше скота. Сразу возникнет новая хозяйственная цепочка.

И это не только сыра касается. В Дагестане издавна сушили фрукты, некоторые занимаются этим и сегодня. Но товаром наши фрукты стать не могут. В итоге даже на наших рынках 80% сушеных фруктов привезены из Таиланда, Вьетнама, Ирана, Средней Азии. Между тем достаточно легко организовать централизованное сушение и вяление фруктов с последующей их упаковкой. Просто этим надо заняться, вложить в это деньги. В принципе не очень и большие, мы вообще предлагаем проекты, реализация которых не предполагает многомиллионных вкладов.

Отдельная тема — вяление мяса. Очень востребованный на рынке товар, для производства которого особого оборудования не требуется, разве что небольшая упаковочная линия.

Создав небольшие производства во многих районах в дальнейшем можно замкнуть их на большие логистические центры, напрямую работающие с сетями и ресторанным бизнесом. Это позволит сделать бизнес в сфере АПК прозрачным, обеспечит поступление налогов в бюджет региона.

Фото: Евгений Костин

— Как я понял, при невозможности использования современных технологий в агропроме вы планируете сделать ставку на производство традиционных экологически чистых продуктов.

— Все верно. Помимо всего прочего традиционные производства, вовлеченные в хозяйственный оборот, неминуемо дадут импульс развития для этнографического, а также гастрономического туризма. Практически в каждом сельском районе Франции есть небольшие деревни, в которых туристы могут провести день в традиционных жилищах, подоить коров, поиграть с ягнятами, телятами, жеребятами. Естественно, попробовать традиционную для этих мест еду, напитки, закупить продукты, приготовленные буквально на твоих глазах. Все это легко можно организовать и у нас, было бы желание.

После того как мы начали заниматься этой работой и разрабатывать конкретные программы, выяснилось, что в республике имеется множество предпосылок для создания производств, которые при определенной «наладке» смогут стать очень конкурентоспособными при достаточно финансовых вливаниях.

Приведу примеры. В Дагестане практически не используется громадный потенциал Ботаюртовской птицефабрики, одной из самых современных в стране. При этом данное предприятие получило преимущественное право реализации 30% генетического яйца ведущих производителей Франции и Германии. Это значит, что любой человек, который приобретает здесь цыплят, одновременно получает на руки сертификат на производство французских кур, очень востребованных торговыми сетями.

Если у человека в селе есть небольшой участок земли, на который он может ежедневно выпускать цыплят (по технологии они должны шесть часов в день проводить под открытым небом, отыскивая себе корм в траве), считай, что у него под рукой готовая мини-птицефабрика. Закупил тысячу цыплят (это копеечные расходы), огородил территорию, организовал регулярный завоз кормов (дробленая кукуруза и зерно) и все. Через три-семь месяцев (это зависит от технологий и запросов рынка) получаешь домашних французских кур, которые реализуются на вес. Поскольку поголовье является очень стойким к болезням, естественный отход составляет 3–5%. На мой взгляд, очень выгодный бизнес.

Ученые и рыбаки-практики сегодня говорят о восстановлении поголовья каспийской кильки, одной из лучших в мире. В связи с этим разрабатываются затратные программы восстановления рыбного порта, строительства крупных предприятий по переработке продукции. Но можно ведь все организовать намного проще. Установить мощные холодильники на берегу, в том же Сулаке, и запустить небольшой современный цех по переработке. Французские партнеры предлагают нам выпускать всего два вида продукции, гарантируя при этом активный спрос на мировом рынке. Речь идет о сардинах в масле и килечном паштете, рецепты которого они нам готовы предоставить.

В нашем агропроме вообще масса выгодных проектов для малого бизнеса. К примеру, производство яблочного и виноградного уксуса, арбузного и виноградного сиропов. Все это буквально на земле лежит, поскольку тот же яблочный уксус можно делать из падалицы, высокий процент которой обеспечивают наши ветра.

С учетом наших почв и микроклимата на равнине и в предгорьях хорошо пойдет выращивание фундука. У фундучных садов в Дагестане большое будущее. Сейчас такие сады активно сажают в Сулейман-Стальском, Магарамкентском, Дербентском районах, там они заложены уже на десятках гектаров. Экономика тут такая: одно дерево обеспечивает ежегодный доход на уровне 2,5–4 тысяч рублей. На одном гектаре высаживается от 300 до 400 деревьев. Выгоду подсчитать нетрудно.

— Вы говорите в основном о небольших предприятиях в предгорной и горной зонах. А можно ли как-то использовать потенциал равнинных земель, которые, на мой взгляд, используются достаточно неэффективно.

— Я акцентирую внимание именно на этих территория потому только, что здесь я могу использовать потенциал нашего консультативного центра, как-то повлиять на ситуацию. Тем не менее у нас есть предложения и по развитию равнины. Только их, увы, никто не хочет услышать.

Вот уже второй год я призываю наших аграриев организовать на равнине широкомасштабное производство люцерны. Но никто из них до сих пор не сделал и шага в этом направлении.

— А почему именно люцерна?

— Объясню. Некоторое время назад в Саудовской Аравии из-за нехватки воды приняли закон о запрете мелиорации для нужд сельского хозяйства. Это поставило крест на выращивании кормовых культур в регионе. Схожая ситуация в Эмиратах, Катаре, Бахрейне, Иране, Ираке. Это сумасшедший рынок кормов, находящийся практически в шаговой доступности от нас. Потребности оцениваются в миллионы тонн.

При этом люцерна идеально подходит для наших богарных земель, дает здесь высокие урожаи. Культура эта многолетняя. Один раз посадил (расходы не более 15 тысяч рублей на гектар) и пять лет собирай урожай. В первый год гектар дает прибыль на уровне 70–80 тысяч рублей, в дальнейшем — 100–150 тысяч. В общем, прибыль на уровне 100%.

— Судя по приведенным вами цифрам, намного больше.

— Для того чтобы люцерна стала экспортным товаром, ее надо правильно высушить и упаковать по евростандартам. А для этого на равнине надо построить около пяти цехов, каждый из которых стоит 50–75 тысяч долларов. Стопроцентную прибыль мы рассчитали при реализации программы по производству миллиона тонн люцерны. Это примерно 30 тысяч га пашни и пять цехов по упаковке сена. Все можно организовать на базе одного крупного хозяйства, к примеру, того же ГУП «Теречный» Бабаюртовского района. Помимо всего прочего это позволит создать в Дагестане кормовую биржу, потребность в которой в нашем регионе весьма высока.

— Поясните, что вы имеете в виду?

— Ежегодно в той же Белгородской области пропадает примерно 500 000 тонн лугового сена, такая же картина во многих областях центральной России. Если мы объявим, что берем это сено на реализацию при условии, что оно будет высушено и упаковано, у нас есть все шансы стать центром перевалки кормов на юге России.

Честно говоря, таких интересных проектов в сельском хозяйстве достаточно много. Надо просто изучать лучший мировой опыт, перерабатывать его с учетом наших традиционных производств и конкурентных преимуществ и оперативно внедрять в жизнь. В этом плане Минсельхоз должен стать генератором идей, штабом масштабной перестройки отрасли. Научное сообщество при этом готово оказать любую необходимую помощь, просчитать риски, организовать подготовку и переподготовку специалистов. А другого пути, на мой взгляд, у республики нет. В противном случае мы рискуем остаться на обочине и регулярно жалеть об упущенных возможностях.

Знаете больше? Сообщите редакции!
Телефон +7(8722)67-03-47
Адрес г. Махачкала, ул. Батырмурзаева, 64
Почта [email protected]
Или пишите в WhatsApp +7(964)051-62-51
Мы в соц. сетях: