«У нас есть хороший план на Фергюсона»

03.02.2018 12:02
Фото: Руслан Алибеков

В понедельник, 29 января, Хабибу Нурмагомедову вручили почетную грамоту Министерства по физической культуре и спорту Дагестана. На последовавшей за этим пресс-конференции в ведомстве Орел отметил, что у него уже есть восемь таких грамот от различных регионов и стран, а дагестанская досталась в последнюю очередь. Но это был лишь эпизод интересного общения, которое заняло более часа и в котором участвовал также отец и тренер бойца Абдулманап Нурмагомедов.

«Цумада голодать не будет»

— Хабиб, вы недавно были в Киргизии. В прошлом году ездили в Узбекистан. Почему именно в эти страны? У вас ведь большая фанатская база, вас, наверное, много где хотят видеть.

— Я и в Чечню ездил, и в Ингушетию, и в Краснодарский край, и в Кабардино-Балкарию. Можно еще перечислять. Почетная грамота от Дагестана мне досталась в последнюю очередь. У меня уже такие от восьми стран есть. Хотел бы это отметить.

Почему именно в Киргизию ездил? Не знаю. Оттуда был очень большой интерес. Там очень любят ММА, болеют за меня и вообще за наших ребят — дагестанских, российских бойцов. Особенно за мусульман, потому что мы ближе к ним культурно и по религии. У меня и в арабские страны были запланированы поездки. Но следующая поездка состоится уже только после боя с Фергюсоном.

— Значит ли это, что в Мадрид на игру «Реала» по приглашению испанского клуба вы не полетите 10 февраля, как планировали?

— Скорее всего, полечу. А 11 февраля уже отправлюсь в США на подготовку.

— Вам в Киргизии подарили щенка породы алабай. Вы его назвали Цумада. Какова его дальнейшая судьба? Оставите его себе или передарите кому-то?

— У меня помимо щенка есть дети. А времени на них и без щенка нет. Конечно, подарок мне был приятен. Я его в селение отвез, отдал дяде. Он очень любит собак, лошадей. Я тоже их люблю, но у меня пока нет времени на них. Голодать Цумада точно не будет.

«Успокаивает, что Хабиба никто не душил»

— Вы еще в марте прошлого года должны были драться с Фергюсоном. Бой сорвался. Но к тому моменту вы соперника, наверное, уже успели изучить. У Тони после этого был поединок с Кевином Ли. Что-то новое у Фергюсона увидели в этом бое?

— Иногда невозможно полностью изучить соперника. За полгода человек может в корне измениться. К примеру, если он допускал какие-то ошибки в последнем бое, в следующем их может уже не быть. Или он может потерять в своих лучших качествах, делая упор при подготовке на других качествах. С Фергюсоном буду делать то, что делал всегда. Ничего менять не буду. Бой по-любому начинается в стойке. Буду в стойке драться и дальше уже переводить в партер. Ничего особенного.

— А какие качества Фергюсона отметите?

— Слабый боец не выиграл бы пояс UFC и не имел бы серию из десяти побед подряд. У него очень хорошее «кардио», локти, он непредсказуем, хорошо в партере вяжет. Но мы тоже кукурузу не охраняли в этом плане. Будем свое навязывать. Этот бой называют самым интересным в UFC в 2018 году. Я с этим согласен. Вообще, в истории UFC еще никогда не сводили бойцов, у которых было бы, соответственно, девять и десять побед подряд.

— Насколько важно для вас то, что вы не имеете поражений в карьере?

— Думаю, ни один мужчина не хочет проигрывать. Не только в боях, а даже на тренировках. Для меня это очень важно — я вообще не хочу проигрывать. Но проиграть может любой. Непобедимых нет. Все от Всевышнего — и победа, и поражение.

— Когда говорят, что вы сильнее в борьбе, чем в стойке, как вы к этому относитесь? Кем вы себя считаете сами — борцом?

— Конечно, я вышел из борьбы. И бои я люблю больше проводить в борьбе. Потому что это более безопасно. Когда ты видишь, что у сетки, в партере ты намного лучше, чем соперник, зачем тебе с ним в стойке драться? В последнем бою я дрался с одним из лучших «ударников» не только в моем весе, но и во всем UFC. Думаю, я ему и в стойке надавал, и в партере. Так что и в стойке себя чувствую уверенно.

— В последних боях вы дрались в основном с так называемыми «ударниками». А Фергюсон любит борьбу в партере, как и вы. Чего ожидать от такого противостояния?

— У Майкла Джонсона и Эдсона Барбозы, с которыми я дрался, одни из лучших нокаутов за всю историю UFC. Первый руками вырубал, второй — ногами. Барбоза — единственный боец, который нокаутировал ударами в ногу, в корпус и в голову. Из семи миллиардов он один такой.

Фергюсон в корне отличается от Барбозы — более «вязкий», у него длинные конечности, он очень хорошо использует локти как в стойке, так и в партере. Мы много смотрели его, у нас есть хороший план на Фергюсона. Он более сложный соперник, чем Барбоза, но в бою видно будет.

— Абдулманап Магомедович, подготовка к бою с Фергюсоном началась. Какие-то коррективы в нее внесете или все будет ординарно?

— Я думаю, изменения в подготовке будут. Когда Хабиб всех предыдущих соперников переводил в партер, у него всегда была свободна одна рука. Ноги ногами соперника заняты, другая рука задействована в контроле позиции. С Фергюсоном, никаких секретов нет, нужно будет выходить на бок. Это мы будем делать от сетки. Будем использовать все, что делали в дзюдо. Ноги должны будут работать. С предыдущими соперниками очень хорошо получились два момента: когда мы сетку использовали для раскачки и зацеп изнутри. Мне кажется, — я и раньше не ошибался, — с Фергюсоном пройдет все, что Хабиб делает. Но у Тони будет в запасе очень опасное действие — боковой удушающий. Меня успокаивает одно — то, что Хабиба никто не душил до сих пор. Он боролся с грэпплерами хорошего уровня — у него были встречи с номером один в России и с чемпионами мира. Эти трое ребят были не слабее в грэпплинге, чем Фергюсон. Хабиб их прошел. Я думаю, и Фергюсона пройдет.

«Хорошо, что «вертушка» Барбозы пришлась не в висок»

— Абдулманап Магомедович, насколько неожиданной для вас была такая развязка боя Махачева с Тибау (дагестанец нокаутировал бразильца на первой минуте поединка. — «НД»)? Каковы, на ваш взгляд, теперь перспективы Ислама в UFC?

— Мы тот бой смотрели большой компанией в кафе «Каприз in London», где обычно смотрим и выступления Хабиба. В зале меня тогда спросили: «Сейчас, когда американцы нас не слышат, за несколько минут до начала боя, можете сказать, каким он будет?» Я ответил: «Боя не будет. Все закончится в течение полутора-двух минут. Ислам после первых атак «уронит» его».

Почему я был так уверен? Всё было на нашей стороне: возраст Тибау, то, что он выходит после двухлетнего перерыва. Бразильцу нужно было проявить себя, и вот это мы должны были использовать: он пойдет вперед, а мы его встретим. И в первой же атаке Ислам ударом через руку уронил его. Когда я об этом говорил перед боем, это было интересно нескольким людям. А потом все обратили внимание на эти слова.

Что будет дальше? Это только Всевышний знает. Ислам проиграл единственный раз в карьере: когда я согласился с Хавьером Мендесом, пошел на поводу. Он сказал: «Ислам готов идти на обмен ударами». Я сказал: «Нет, я придерживаюсь другого плана: будем пятиться, будем уходить, будем затягивать бой». Мендес снова обратился ко мне: «Он готов, пусть пойдет в обмен». Я считаю, из-за моей слабости Махачев тогда единственный раз в карьере проиграл. Я эту ошибку неоднократно признал публично. Ислам упал в нокаут. Дальше я такого допускать не собираюсь. Фантазировать не позволю, нужно строго придерживаться плана. А какой получится победа, как мы выиграли, никто не спросит, но выиграть мы должны.

И третий раунд Хабиба с Барбозой я назвал махновщиной: опустил руки, пошел. Вылетели «вертушки» от Барбозы. Одна в руку пришлась, другая через голову шла. Нельзя такие вещи допускать в такие моменты. Может, Хабиб почувствовал, что у соперника удары не такие тяжелые? А представьте, вот эта «вертушка» на 360 градусов от бойца, который лучше всех бьет ногами, приходится в висок. Если вы заметили, она попала Хабибу в шею. Вольностям здесь места нет — надо следовать тактике.

Хабиб и Ислам должны поддерживать друг друга. У них и весовая категория одна. Сейчас, может быть, Хабиб ближе к поясу. Но я не собираюсь останавливаться. До Хабиба были бойцы, и после него будут. Но сейчас такой момент, что мы ближе всех и сделали больше всех, чтобы заслужить этот пояс для России. Но я на Ислама надеюсь. Он молодой — моложе Хабиба на три с половиной года.

— Я бы еще добавил, — спортсмены со мной согласятся, — ты не один и тот же человек в 23, в 26 и в 29 лет, — говорит Хабиб. — Когда Исламу предложили тот бой с Адриано Мартинсом, ему было 23. Я был единственным, кто выступил против этого боя. Все говорили: Мартинс проиграл Ковбою. Ну, проиграл Ковбою, да, но на этом же он не остановился. Бойцы учатся на поражениях. Умные бойцы. Такие бои их делают сильнее. Когда Махачеву предложили этот бой, у него было всего 11 поединков в профессиональном ММА. Если ты подписал контракт с UFC, должен с любым соперником драться. Но есть моменты, в которых мы должны быть осторожными. Поэтому я не хотел, чтобы информацию о возможности боя с Мартинсом доносили до Ислама. Чтобы ему даже отказывать не пришлось. Но отец сказал: «Вперед». Вот это он имел в виду под ошибкой.

Когда мне предлагали бои в 23, меня тоже кидали в них, как пушечное мясо. Я принимал эти бои. Поединок с Тибау был тяжелый. Когда тебе в 26 предлагают бои, ты должен идти только вперед. А когда тебе 22–23, нужно осторожничать.

«С Барбозой не расслабишься»

— Учитывая, что на кону в бое с Фергюсоном — чемпионский пояс, вы, Хабиб, наверное, будете действовать в октагоне предельно прагматично, не допустите «игры на публику» или той «махновщины», которую увидел в бое с Барбозой ваш отец?

— Я просто не знаю, что значит махновщина. Я с Барбозой никак не расслаблялся, не играл на публику. В октагоне с таким бойцом тяжело расслабиться и начать играть. Я просто шел на него и повторял то, что делал во время подготовки. Невозможно делать на соревнованиях то, чего ты не делал во время подготовки к ним. Такого не бывает. Твое тело автоматически под команды мозга делает то, что ты отрабатывал. Я три месяца готовил это. Мне меняли спарринг-партнеров каждый раунд — так мы работали над выносливостью, над «ударкой».

— Проблема многих дагестанских олимпийских чемпионов после победы на Играх — из-за многочисленных приглашений «на хинкал» они тяжело возвращаются к тренировкам, с трудом восстанавливают форму. Для вас после боя с Барбозой это тоже, наверное, было проблемой. Удалось ли удержаться в пределах рабочего веса?

— У меня январь свободный, так что я еще жду приглашений на хинкал (общий смех). С февраля у меня начинается диета. А так, после боя с Барбозой я продолжал тренироваться, где бы ни был. В Бостоне неделю с Исламом Махачевым перед его поединком тренировался утром и вечером. И вес у меня хороший, и форма — процентов на 60. Впереди еще 70 дней. Я думаю, и с весом и с формой все нормально будет.

— Ходят слухи о возможном турнире UFC в России в сентябре. Глава промоутерской организации М-1 Вадим Филькенштейн в интервью сказал по этому поводу, что Федору Емельяненко не удалось собрать полный «Олимпийский» — и вам это не удастся. Как относитесь к этому высказыванию? И каковы, на ваш взгляд, перспективы проведения турнира UFC в России?

— Перспективы турнира — 50 на 50. Они просто зарезервировали арену. Я разговаривал с владельцами UFC, они говорят, что переговоры идут очень сложно. Они думали, что так же, как и в Америке, здесь дела делаются. Они потом признали: «В России все по-другому». Я улыбнулся в ответ: «Согласен».

Что касается высказывания… Федор с кем дрался? Он с «инвалидом» же дрался тогда. Он дрался с Монсоном. Я бы тоже этот бой дома по телевизору посмотрел. Если бы речь шла о бое Федора на пике карьеры, как с Крокопом в 2005 году или с Ногейра в 2003-м, я думаю, он собрал бы «Олимпийский». Мой бой против Макгрегора или Фергюсона не только «Олимпийский», но и «Лужники» может собрать, я уверен.

— Фергюсон довольно грубо высказывается в ваш адрес перед боем. Понятно, что это привязано к поединку, что это определенная игра. Как вы к этим его высказываниям относитесь?

— Вообще никак не отношусь. Реагировать на все провокации — неправильно. Берегу свои силы и нервы на 15–25 минут в «клетке»… Если бы мне в жизни человек так что-то говорил, а не в Интернете — это уже другой разговор. Такие моменты были, и я их быстро решал.

Я стал взрослее, я уже отец двоих детей. И играть в эти игры желания нет, честно говоря. Может, в 22–23 года я по-другому реагировал на это.

«Сына отдам в дзюдо или борьбу»

— Хабиб, вы недавно снялись в рекламе «Reebok». Многим, наверное, результат понравился. Как проходили съемки и охотно ли согласитесь повторить этот опыт или попытаетесь избежать этого?

— Первоначальный сценарий ролика был другой. Я очень многое убрал из него — то, что мне не подходит, то, чего я не делаю, — не буду вдаваться в подробности. А так, снялся ли бы я еще раз? Почему нет? По-моему, нормально получилось. И костюм, что на мне сейчас, — я в нем снимался в рекламе. Мне его на съемках предоставили, а потом сказали: забирай, если хочешь. Я такой посмотрел: вроде неплохой костюм (общий смех). Утром сегодня проснулся, отец говорит: в Министерство спорта костюм надо надеть. А костюмов же нет! Смотрел, смотрел — бах, вот этот нашел. Видите, снимаешься в рекламе — бесплатно костюм дают (смеется).

— У вас есть маленькая фанатка в США. Ее называют мини-Хабибом. Одни утверждают, что это дочь Даны Уайта, другие вообще говорят, что это ваша дочка. Кто она на самом деле?

— Я мало о ней знаю. Она не Даны Уайта дочка, и тем более не моя. Болеет за меня. Я как-то раз ей подарил папаху, она в ней теперь на всех турнирах. UFC часто проводит акции для детей, для инвалидов, исполняя их мечты: приглашает на турнир, отправляет за ними даже самолеты. Эта девочка попала под одну из таких акций. Вышла с нами на открытую тренировку, зашла в «клетку» после победы над Барбозой.

— У вас в день боя с Барбозой родился сын. Вы хотели бы, чтобы он тоже стал бойцом?

— Нет. Может, я хотел бы, чтоб он стал успешным бойцом, только сразу, без всех испытаний. А так, не знаю. Но спортом он точно будет заниматься. Желательно олимпийским видом. Отец очень любит дзюдо, и дядя у меня занимался дзюдо и самбо. Отправлю сына на дзюдо или вольную борьбу, но больше склоняюсь к дзюдо.

— То есть ММА он не будет заниматься?

— Ну, если он так сильно захочет…

— Я не хочу, — веско произнес Абдулманап Нурмагомедов.

— Я отцу всегда говорил, что хочу в бои. Он меня не пускал, — продолжил Хабиб. — Я ходил два с половиной года на дзюдо. И говорил отцу: «Мне неинтересно. Я не хочу, чтоб меня кидали, я хочу, чтоб я бил».

По-разному бывает же. Может, сын вообще не захочет спортом заниматься. У нас в тухуме большинство занимается спортом, но есть и те, кто выбрал учебу, шахматы. Принуждения нет. Но спортом человек по-любому должен заниматься. Для здоровья, для себя.

«Уходить не планирую»

— Ваш менеджер Али Абдель Азиз сказал, что еще два боя — и вы завершите карьеру бойца. Это он чтобы подогреть интерес заявил?

— Честно говоря, не знаю. У меня в планах нет такого. Мне предстоит бой за пояс 7 апреля. Постараюсь выиграть его, и дальше будем смотреть. Ближайшие пару лет я вижу себя только в спорте.

— А есть мысли, что все-таки вы будете делать после завершения карьеры?

— Мыслей много. Хотя каких-то определенных нет. Пока все время и силы уходят на то, чтобы готовиться к боям и выступать. После карьеры все может быть. В любом случае я уже сам себе не принадлежу. Буду делать так, чтобы приносить пользу окружающим, обществу. Планов очень много.

— А тренерская работа после завершения бойцовской карьеры вам будет интересна? Ваш отец говорил, что в свое время вы тренировали ребят, и те показывали хорошие результаты на соревнованиях.

— Я четыре года тренировал детей — с 2008 по 2012 годы. Хотя мне на момент начала этих тренировок самому 20 лет было. Сам тренировался вечером с пяти до семи, а потом тренировал детей с семи до девяти.

Тренерская работа очень неблагодарная. Не во всем. Но очень много нервов. Я просто по отцу знаю это. Сколько я себя помню, я на ковре с отцом. И всю историю его работы за последние 25 лет я знаю.

Тренировать — может быть, пока не знаю. Больше, наверное, мне интересно построить свою школу или школу-интернат, чтобы работала по той методике, на которой мы росли перед отцом. Просто тренировать — этого мало для меня. Думаю, я должен больше дать. Когда у тебя есть знания, ты должен их дальше передавать. У меня, я думаю, не только бойцовские знания есть.

«Бесплатно с Макгрегором драться не буду. Только на улице»

— Хабиб, вы пару лет назад летали эконом-классом. Недавно вы говорили, что вас достают в самолетах просьбами о совместном фото. Продолжаете летать эконом-классом?

— Я не говорил, что меня достают. Но что приходится со всем самолетом фоткаться — да (улыбается). 2:20 же лететь в Москву. И полет превращается в пресс-конференцию. Вокруг меня садятся и задают вопросы.

Я по аналогичному поводу жаловался Хавьеру Мендесу. При подготовке к предпоследнему бою камеры на тренировках работали без остановки — с утра до вечера. Я уже тренироваться не мог — повсюду были камеры. Мендесу сказал: «Устал от них. Скажи, да, пусть сегодня не приходят». Он ответил: «Если не хочешь, чтоб приходили, просто проиграй — и всё. К тебе никто больше не придет. Пока выигрываешь, будут приходить. Чем быстрее смиришься с этим, тем легче тебе будет». И я чуть-чуть научился ловить в этих условиях зону комфорта.

Мне как-то Магомед Джафаров (бронзовый призер чемпионата мира по дзюдо, участник Олимпиады-2004. — «НД») тоже сказал, когда меня встречали в аэропорту: «Меня тоже так встречали. А теперь смотри, как я сейчас здесь стою. Меня никто особо не узнаёт, не подходит». Я спросил: «Это к чему?». Он сказал: «Не думай, что так всегда будут встречать».

Я продолжаю летать эконом-классом в 80 процентах случаев. У меня же почти всегда долгие перелеты. И платить по 8–10 тысяч долларов за бизнес-класс, я бы сказал, нерационально. А так, из Махачкалы в Москву или обратно недорогие билеты бизнес-класса бывают, иногда позволяю себе.

— Значит, ваши слова о том, что готовы с Конором Макгрегором драться и бесплатно, — это больше фигура речи?

— Когда я говорил «бесплатно», имел в виду не в «клетке». Бесплатно на улице (смеется). Нам в UFC всегда говорят: «Не деритесь за кулисами, там вам не платят. Деритесь в «клетке»».

А деньги — они по-любому имеют какой-то вес в жизни. Потому что без них тяжело двигаться. В спорте у меня на первом месте не деньги.

«Хочешь что-то доказать, учи языки»

— Я бы хотел, — в завершение пресс-конференции сказал Абдулманап Нурмагомедов, — чтобы дагестанская молодежь в первую очередь была нацелена на получение образования, и только потом — на спорт. И чтобы родители были такими же участниками воспитания своих детей, как тренеры, как учителя в школах.

Приблизительно в 6–8 лет ребенка приводят в спортивную секцию. Некоторые из них до и после тренировки могут быть очень активными, зато во время нее — пассивными. При чем тут я? Я один раз делаю замечание, второй раз, а потом обращаюсь к родителям — займитесь ребенком дома или оставайтесь сами дома. Они должны доверить ребенка мне, а не сидеть, наблюдая за ним на каждой тренировке. Те, кто меня знает, приводят ребенка и говорят: вам полное доверие от отца, старшего брата, вы можете обращаться с этим ребенком, как с собственным сыном. Такое меня радует. И это приносит пользу — и для меня как тренера, и для ребенка. Я спрашиваю у ребенка: «Ты знаешь, что у меня есть доверенность на тебя?» Он улыбается, понимая, что я не только сказать могу, но и взять за ухо, оставить после тренировки и разговаривать индивидуально, а такое неприятно никому — ни маленькому, ни взрослому. Даже «сборникам» это неприятно.

Очень хотелось бы, чтобы на учебу в Москву или куда-то еще, выезжали показательно воспитанные, грамотные наши дети. Чтоб к нам потом сюда не возвращались съемки: «Мы приехали сюда наводить порядок». Вы понимаете, о чем я.

Спортсмен должен быть образованным, разговаривать минимум на двух языках, а мы, дагестанцы, — обязательно на трех языках: национальном, русском, английском. Тогда нас будут понимать. Если что-то хочешь доказать миру, ты должен уметь общаться — с людьми, с прессой.

Просьба к Хабибу при всех: если бой с Фергюсоном будет удачным, я бы хотел, чтобы ты на английском языке процитировал Расула Гамзатова.

— Почему не на аварском? — спросил Хабиб.

— И правда, почему нет? — согласился Абдулманап Нурмагомедов.

Знаете больше? Сообщите редакции!
Телефон +7(8722)67-03-47
Адрес г. Махачкала, ул. Батырмурзаева, 64
Почта [email protected]
Или пишите в WhatsApp +7(964)051-62-51
Мы в соц. сетях: