К счастью, человечество продолжает собственный естественный инерционный ход, где еще есть место национальному многообразию. Насколько долго продлится процесс, известно одному Всевышнему, но факт, что этническая сфера — вещь особо хрупкая, к ней нужен бережный подход, в противном случае неизбежны инциденты самого разного характера, что сегодня наблюдается и в России, и Дагестане.

Страсти по родным языкам
Еще 30 августа 2002 года президент России Владимир Путин на III съезде Всемирного конгресса татар выступил в защиту того, что составляет душу народа, — его языка: «Многие национальные языки у нас под угрозой исчезновения. Мы должны принимать особые меры для того, чтобы сохранить культурное наследие нашей страны. Абсолютно недопустимо, если кто-то говорит о том, что нужно сокращать изучение родного языка. Полная дурь и бред, если кто-то где-то запрещает в многонациональной стране изучать родной язык или препятствует этому. Абсолютно недопустимо, вредно для страны в целом. Россия — сосредоточие такого национального, культурного, языкового богатства, которого в мире нигде нет. В этом как раз сила нашего государства».
Ровно через пять лет «дурь и бред» дали о себе знать в стенах Госдумы России, когда при исключительной поддержке депутатов-единоросов был принят в окончательном чтении закон №448303-4, отменяющий национально-региональный и школьный компоненты в государственном образовательном стандарте. Акт, по сути, закрыл все национальные школы Дагестана и России. Затем пошли уже другие инициативы федеральной и местной властей, они стремительно сужали и без того мизерное образовательное пространство для изучения родных языков.
В 2007 году Верховный суд Адыгеи по заявлению республиканской прокуратуры счел, что местный закон об обязательном изучении родного языка адыгами «ограничивает права граждан». По мнению чиновников, «парламент вправе предусматривать изучение адыгского языка как государственного в Адыгее только на добровольных началах. Обязательное изучение адыгского языка ограничивает и ущемляет права адыгов». Через год по иску бывшего прокурора Карачаево-Черкесии Владимира Кузнецова Верховный суд республики признал недействительной норму об обязательном изучении в школах республики родных языков. Местным депутатам пришлось обратиться в Верховный суд России, который посчитал, что прокурор слишком много на себя взял: высокая фемида отменила решение нижестоящей инстанции и подтвердила обязательность изучения в карачаево-черкесских школах родных языков.
Осенью 2009 года бывший прокурор Дагестана Андрей Назаров увидел нарушение закона в пятом абзаце статьи 42 республиканской Конституции, который «закрепляет право Дагестана устанавливать региональные компоненты государственных образовательных стандартов». Осенью 2012 года комитет Госдумы России по делам национальностей под председательством нашего земляка Гаджимета Сафаралиева предложил коллегам внести поправки в Закон «О языках народов России». Они предусматривали отмену обязательного изучения в школах национальных языков. Через несколько месяцев в Охотном ряду дали «добро» на внесение поправок в закон об образовании, подготовленный в недрах Министерства образования и науки России. В случае одобрения сенаторами и президентом России Владимиром Путиным его положения будут реализованы к 1 сентября 2013 года. Пока эти и аналогичные инициативы не нашли полного понимания и поддержку в коридорах власти, хотя нет никакого сомнения, что в скором времени ситуация изменится коренным образом и в национальных учебных заведениях обучение будет вестись исключительно на русском языке. Эксперты сейчас всерьез полагают, что Москва явно и кулуарно подключает все свои ресурсы для унификации (русификации) страны.

«Тюркский язык нам ничуть не поможет»
«В Дагестане проживают десятки официально признанных («титульных») и непризнанных («нетитульных») наций, но количество часов, выделенных в общеобразовательной системе даже на изучение официальных языков, уменьшается с каждым годом, — объясняет житель Махачкалы Али Магомедов. — Нет преподавателей, а у тех, кто работает, зарплата мизерная. Нет привлекательной для школьников литературы, нет должного государственного финансирования. Многие земляки вполне серьезно полагают, что изучение родных языков — лишь помеха на пути обучения, профессионального, карьерного и прочего роста. Они не понимают, что без функционирующего языка народ обречен на вымирание. С такими людьми нет резона говорить на высокие темы — о патриотизме, прочих материях, но они должны понимать, что полилингвизм в общеобразовательных структурах как минимум развивает память ребенка, расширяет горизонт его знаний».
Бывший сотрудник одного из дагестанских вузов Хайбула Хайбулаев полагает, что Россия скоро действительно превратится в страну, граждане которой будут разговаривать только на одном языке. «Доминирование на информационном, учебном, научном и прочем пространстве исключительно русского языка способствует снижению популярности национальных языков, они сдают позицию за позицией, — утверждает собеседник «НД». — Повсеместно в Дагестане родители и дети предпочитают углубленное изучение русского и английского (немецкого, французского и так далее) языков. Настоящая катастрофа царит в сфере применения даже «бытового» национального языка, он все более русифицируется, самое страшное — меняется базовая лексика, язык наполняется разными словами-паразитами, в том числе и ругательными. Прислушайтесь к молодежному сленгу: сплошной мат, упоминание имен матерей, сестер, прочих родственников. За такое еще вчера в лучшем случае можно было получить по морде, сегодня — это норма».
Наивно предполагать, что столь грандиозные перемены в языковой сфере происходили самотеком. Все и тогда понимали, и сегодня осознают, что институты власти всегда стремились подогнать языковое многообразие России и Дагестана под одну гребенку, хотя наиболее разрушительные удары пришлись на период существования СССР и постперестроечные времена. В частности, 29 июня 1923 года в Махачкале на очередное совещание собралось все руководство республики. Повестку дня, по сути, формировал один вопрос: язык межнационального общения и алфавита для «советского» Дагестана. Джелаледдин Коркмасов предложил «иметь один язык (тюркский), но в связи с этим должен быть поставлен вопрос и об алфавите»: «Арабский алфавит не даст достаточных результатов в развитии народного образования, ему на смену также должен идти тюркский алфавит (латинский)». Коркмасова поддержали почти все соратники, кроме Саида Габиева, который выступил весьма эмоционально: «Для чего и кому нужен тюркский язык? На что он вам? С ним вы революции на Востоке никогда не создадите. Язык революции — это ленинский, русский язык. Избирая язык для революции, мы должны смотреть не на Восток, а на Москву. Тюркский язык нам ничуть не поможет». Речь, естественно, не понравилась присутствующим на мероприятии, а Керим Мамедбеков прямо заявил, что «ненормальность и неуместность выкриков Габиева присуща только меньшевикам». В итоге мероприятие завершилось победой Коркмасова и Мамедбекова.
Через два года один из руководителей Дагестана Нажмудин Самурский предложил обучить горцев «какому-либо культурному языку», так как «литературы и науки на дагестанских языках нет и никогда не будет, ибо создавать ее для нескольких тысяч человек нет расчета». С «культурным» языком в тот период ничего не получилось. В середине 30-х годов прошлого века под каток сталинских репрессий попали и Коркмасов, и Мамедбеков, и Самурский. 4 февраля 1938 года газета «Дагестанская правда» опубликовала постановление бюро обкома ВКП (б), где, в частности, отмечалось: «Буржуазные националисты вкупе с троцкистско-зиновьевскими и бухаринско-рыковскими бандитами проводили свою подрывную работу и на фронте письменности и языка. Они изгоняли из школ язык великого братского русского народа. Введение нового алфавита на русской основе окажет трудящимся ДАССР огромную помощь в деле быстрейшей ликвидации всех последствий подлого вредительства фашистских буржуазно-националистических бандитов в области языка и письменности».

Этнический геноцид
В последующем обороты по формированию нового «советского» человека, который кроме прочего обязан был разговаривать только на русском языке, все ускорялись, партийная элита повсеместно соревновалась, кто станет первенцем в процессе, но у Дагестана была своя специфика, так как местные большевики по только им известным критериям стали делить многочисленные дагестанские коренные народы на «титульные» (первосортные) и «нетитульные» (второсортные) со всеми вытекающими отсюда печальными последствиями.
«Я — кайтагец, но нас в свое время коммунисты уничтожили одним росчерком пера, — объясняет с горечью житель Махачкалы, выходец из селения Ахмедкент Кайтагского района Руслан Расулов. — Объявили, что все мы являемся даргинцами, а ведь каждый из кайтагцев при всем уважении к даргинцам чувствует себя именно тем, кем он является на деле, то есть он чувствует себя кайтагцем. Сегодня о нас в Дагестане мало кто наслышан, а ведь в прошлом влияние кайтагцев на близлежащие народы было настолько большим, что кайтагский уцмий назначал начальника Дербентской крепости, кайтагцы владели горной частью, предгорьем и равнинной территорией от Дербента до Тарков, имели феодальное княжество, свод своих законов. Наше величие сегодня ощущается лишь в наших словах, ведь слово «кайтагцы» означает Хулацидиркьа — большая равнина, а административный центр Кайтага — Маджалис (от одноименного арабского слова «маджлис» — «собрание») — назван так потому, что именно здесь проводились собрания по решению важных для Дагестана вопросов.
В официальных переписях 1886 и 1926 годов кайтагцы идентифицированы кайтагцами, затем они, как по мановению волшебной палочки, исчезли, хотя на территорию их проживания никто атомную бомбу не бросал, смертельных инфекций тоже тут не было. Кто-то из местных партийных бонз тогда просто решил, что кайтагцы — те же даргинцы. Схожая судьба постигла кубачинцев, каратинцев, андийцев, ботлихцев и 14 прочих коренных малочисленных народов Дагестана. Их история и культура являлись частью мировой истории и культуры. Многие завоеватели пытались уничтожить эти народы, но они объединялись против врагов и вели освободительные войны, отстаивая свою независимость. То, что не удалось завоевателям, удалось кучке предателей интересов коренных народов Дагестана, с молчаливого согласия которых эти народы исчезли, потеряв всякое право называться народом.
Дело уже дошло до полного абсурда. Сегодня к коренным малочисленным народом Дагестана отнесли даже азербайджанцев, но ведь у них есть свое государство, следовательно, проживая за пределами своей исторической родины, азербайджанцы могут иметь только статус национальных меньшинств. Ну а нас нет в природе, кайтагцы, десятки тысяч представителей прочих коренных народов сегодня лишены возможности заявить о себе, изучать свой язык, традиции. У нас не осталось истории, культуры, самобытности. Нам запрещено идентифицироваться и осознавать принадлежность к своему народу. Из нас хотели сделать даргинцев, но так получилось, что и они, и мы стремительно превращаемся в классических маргиналов».

Просто статистика
Согласно официальным данным, для 70% молодежи Дагестана родной язык стал чем-то чужим и непонятным, каждая четвертая семья в быту использует только русский язык, в республике нет ни одного учебного заведения с углубленным изучением языков народов Дагестана. Есть мнение, что тут через 50 лет уже не будет ни одного человека, который знал бы язык предков.
«Утешиться» можно лишь тем, что процесс глобален и всеохватен. В частности, сегодня на земле насчитывается 6809 «живых» языков. Ученые утверждают, что для того, чтобы язык жил и успешно развивался, необходимо, чтобы на нем говорило не менее 1 миллиона человек. Таковых в списке не больше 250, поэтому в ближайшие десятилетия исчезнут до 90% всех мировых языков. Причем случиться это может в самое ближайшее время: 357 языков имеют до 50 носителей, а на 46 говорят всего по одному человеку. И после смерти каждого из этих 46 человек умрет и язык, который они представляют. В Атласе мировых языков, находящихся под угрозой исчезновения, издаваемом ЮНЕСКО, отмечается, что на грани вымирания находится 50 европейских языков.
На Кавказе существуют языки, носителями которых являются всего три-четыре человека. Профессор Билл Сьюзерленд пишет в журнале Nature, что количество современных языков уменьшается быстрее, чем исчезают редкие виды птиц и животных. Так, за последние 500 лет исчезло около 4,5% всех известных науке языков. За это же время мир потерял 1,3% видов птиц и 1,9% млекопитающих. Каждую неделю на земле умирает один язык. Естественно, вместе с языком в историю уходят говорящий на нем народ, его культура. Лингвисты прогнозируют, что через 25 лет отныне существующих живых языков останется лишь одна десятая часть. Международным средством общения тогда может стать китайский.