Историю Асият Каримовой (в девичестве Ашурлаевой) «НД» рассказал ее отец, Ахмед Ашурлаев, который за последние годы обил десятки порогов и написал массу обращений в различные структуры. Только структуры наши, призванные соблюдать права граждан и исполнять свои профессиональные обязанности, все это время занимаются отписками, а суд, поставленный перед выбором, как может затягивает вынесение решения. 
В июне 2009 года в результате ДТП Асият Каримова сломала руку. Девушку доставили в РОТЦ с диагнозом «закрытый перелом левого плеча с ушибом лучевого нерва». Перелом оказался сложным, со смещением и расхождением костных отломков, поэтому была проведена операция с наложением пластины. Промахи врачей, по словам отца Асият, начались с этой операции. Врач-анестезиолог Иса Расулов, который должен был дать пациентке наркоз, три раза пытался сделать девушке подключичку (катетеризацию подключичной вены), но всякий раз она жаловалась на сильную боль в области сердца. При четвертой попытке Каримова от сильной боли потеряла сознание. Девушку привели в чувство, сделали общий наркоз и провели операцию. Операция прошла успешно, но, очнувшись после наркоза, Асият стала задыхаться. «Мы около часа пытались вызвать врача, но кроме медсестер в отделении никого не оказалось, — вспоминает Ахмед Ашурлаев. — После операции анестезиолог ушел домой. Дочь не могла дышать. Врач появился только после того, как мы подняли шум, но его действия не дали результата. Пришлось просить помочь знакомого врача, заведующего торакальным отделением Центральной больницы Ахмеда Халилова. Он приехал и установил, что при проведении подключичного укола было задето легкое. После того как выкачали воздух из легких, девочка пришла в себя».
Анестезиолог, который должен был проследить за состоянием больной или попросить об этом другого врача, спокойно ушел домой. Возникает вопрос: как мог врач не знать, что после катетеризации подключичной вены возможно табельное осложнение, тем более что при проведении манипуляций пациент потерял сознание? Почему врач не наблюдал пациента (как правило, симптомы появляются спустя пару часов) и не был сделан рентгеновский снимок после операции, который был необходим? Почему знакомые врачи из других больниц, а в дагестанской медицинской практике это наблюдается сплошь и рядом, приезжают спасать «чужих» пациентов? Вряд ли мы получим ответы на эти вопросы, как не получил их и Ашурлаев. Отметим, что Расулов, по словам отца Асият, признал свою ошибку и попросил у родителей девочки прощения.
Спустя полгода Каримова снова обратилась в РОТЦ для удаления пластины, но врачи после осмотра пришли к выводу, что кость срослась не полностью и необходимо подождать до полного заживления. Операцию по удалению пластины сделали только через два года. Проводил ее врач-травматолог Руслан Гаджиев. «Он успокоил нас, сказал, что операция простейшая, с которой справится даже практикант, — рассказывает Ашурлаев. — Но на второй день после операции кисть дочери полностью обвисла и пальцы левой руки вообще не двигались. Врач снова стал нас успокаивать, убеждал, что это нормально и что на третий-четвертый день, после спадания отеков, рука придет в рабочее состояние. Прошло и четыре, и шесть дней, но состояние руки не изменилось. Я подошел к врачу узнать, в чем причина. Он говорит: «Не знаю, такого у меня ни разу не было, назначим новое лечение». Но лечение не помогало. Я проконсультировался у знакомого врача. Он предположил, что поврежден нерв, и посоветовал, пока есть время и можно что-то исправить, отвести дочь в Москву. А в случае если врачи будут настаивать на проведение операции здесь, в Махачкале, поинтересоваться, есть ли у них необходимое для этого оборудование. Как и предполагал мой знакомый, врачи предложили снова прооперировать дочь у них, я отказался и настоял на выдаче квоты на лечение в Москве — в Научном центре неврологии РАМН».
В Москве Каримовой была проведена еще одна операция — «ревизия левого лучевого нерва на уровне нижней трети левого плеча», после которой было выявлено, что нерв полностью пересечен. Врачи констатировали, что рука не восстановится.
После немалых усилий Ашурлаевы добились еще одной квоты на лечение в Москве — на этот раз в Научно-исследовательском институте нейрохирургии имени академика Н.Н. Бурденко РАМН. Там была проведена новая операция с пересадкой, однако полностью восстановить функциональность руки не удалось. В итоге по вине врачей Каримова стала инвалидом 3-й группы.
Осенью 2011 года Ашурлаевы обратились в суд с иском о возмещении материального и морального вреда в сумме 695,3 тыс. рублей (500 тыс. рублей за моральный вред и 195,3 тыс. рублей за материальный). Обратились еще в прокуратуру, Минздрав, Росздравнадзор, Медицинскую страховую акционерную компанию «МАКС-М», к президенту Дагестана, министру внутренних дел. Началась затяжная переписка. Судебные заседания откладывались на неопределенный срок. К нынешнему заседанию сумма компенсации возросла до 1,325 млн рублей. Росздравнадзор и страховая компания сослались на необходимость медицинской экспертизы. В отделе дознания полиции по Ленинскому району отказали в возбуждении уголовного дела на врача Гаджиева за причинение вреда здоровью. Но в декабре прошлого года прокуратура отменила это постановление и передала материалы в следственный отдел.
Для установления степени вины врачей были проведены две экспертизы: одна в августе 2012 года республиканскими экспертами, повторная — в начале февраля этого года ставропольскими. Врачи-эксперты обоих Бюро пришли к выводу, что при операции по удалению металлоконструкции с левой плечевой кости врачом «было допущено прошивание и наложение трех лигатур на левый лучевой нерв, что привело к парезу мышц левого предплечья и левой кисти». Как утверждает экспертная комиссия, имеется прямая причинная связь между операцией по извлечению пластины и наступившими последствиями. В результате у Асият Каримовой «значительное ограничение движений в разгибателях левой кисти, нарушения мелкой моторики, значительное снижение силы и чувствительности левого предплечья и левой кисти». Исходя из этого, ее здоровью причинен вред средней степени тяжести, заключили в ставропольском Бюро судебно-медицинской экспертизы.
Итак, если верить заключению экспертов, совершенно очевидно, по чьей вине Каримова стала инвалидом 3-й группы после довольно «простейшей операции, с которой справится даже практикант». Интересно, как теперь поведут себя Росздравнадзор, страховая компания, следствие и суд.
Следственный отдел при Ленинском ОВД Махачкалы в возбуждении уголовного дела, скорее всего, снова откажет. Причину представитель ОВД обещал назвать позже, но в условленное время на связь с корреспондентом «НД» не вышел и на звонки из редакции не отвечал.
Стоит ли говорить, что это не первый случай, когда из-за ошибки врача человек становится инвалидом. И доказать в таких ситуациях, что ты действительно пострадал по вине медиков, а тем более привлечь их к ответственности, очень сложно. Во-первых, это требует немало усилий и времени. Во-вторых, денег. Абсолютно непонятна и позиция Минздрава РД, который пытается убедить нас в том, что наводит порядок в больницах. Ведомство в лучшем случае ограничивается дисциплинарным взысканием, и почему-то никого не волнует, что непрофессиональное отношение врачей к своей деятельности может привести к большей трагедии.
В этом же ряду прокуратура и следственные органы. Если врач не является должностным лицом, прокуратура не видит в его действиях состава преступления.
В ноябре прошлого года мы писали об истории Казибат Рамазановой, которой врач при удалении зуба сломал челюсть. Больше двух лет она не может добиться привлечения врача к ответственности. В ее случае также были проведены две экспертизы, и ставропольские эксперты установили, что женщине был причинен вред здоровью средней степени тяжести. Но ни один контролирующий орган не обратил на это внимание и не принял никаких мер.
Сегодня Рамазанова, так же как и Ашурлаевы, надеется на решение суда в ее пользу. Из-за повторной медицинской экспертизы, которую должны были провести в Москве, слушания отложили. Однако эксперты запросили у женщины 65 тысяч рублей, но, как говорит Рамазанова, у нее таких денег нет, поэтому решено продолжить рассмотрение дела на основе тех выводов, что уже были сделаны экспертами.