На этой неделе глава Дагестана Рамазан Абдулатипов лично представил коллективу республиканского Минсельхозпрода нового министра — Керимхана Абасова.

В логике этого назначения больше недели пытаются разобраться многочисленные эксперты, но ни один из них пока не выдал сколь-нибудь убедительной версии, способной объяснить причины отставки Мусафенди Велимурадова и назначения на его место Абасова. В принципе, ничего необычного. Кадровая политика Абдулатипова с самого начала в обычные логические схемы, как правило, не вписывается, и поэтому все попытки докопаться до истинных причин принятия того или иного решения главы заранее обречены на провал.

Более-менее правдоподобной выглядит версия, что Абасов стал министром благодаря своим связям с Сулейманом Керимовым, который в последнее время позиционируется как любимый олигарх главы Дагестана. Тут, в принципе, все логично, а самое главное, отсутствует причинно-следственная связь с деловыми качествами Велимурадова или Абасова: когда на первое место выходят некие политические резоны, экономическая составляющая сразу же становится вторичной и особо не рассматривается.

Честно говоря, меня все эти подковерные игры главы республики особо не занимают. С самого начала намного больше интересовал совсем другой аспект — какие задачи будут поставлены перед новым министром. Исключительно как маркер, позволяющий понять, какие направления в дагестанском агропроме Абдулатипов считает приоритетными и куда в ближайшее время будут перенаправляться финансовые потоки.

Как сообщила пресс-служба администрации главы и правительства Дагестана, Абдулатипов, представляя Абасова, озвучил следующий блок задач, которые придется в первую очередь решать новому министру. По словам Абдулатипова, он «нацелил нового руководителя ведомства на то, чтобы в ближайшие пять лет Дагестан вошел в пятерку регионов-лидеров по производству овощей закрытого грунта, в десятку передовых регионов по пищевой промышленности, в первую тройку — по орошению». Кроме этого, глава республики указал на необходимость создать не менее 500 сельхозкооперативов и достичь среднероссийских показателей по животноводству, серьезно заняться логистикой.

Как оказалось, за последние полгода приоритеты Абдулатипова в сфере агропрома изменений не претерпели. Практически ни на одну букву, ни на одну запятую. Точно такие же задачи перед коллективом Минсельхозпрода глава республики ставил в феврале в своем послании Народному Собранию Дагестана. Так что на встрече с коллективом министерства Абдулатипов дословно процитировал себя.

Если бы причина отставки Велимурадова крылась в его неспособности эти задачи решить, а Абасов оказался востребован в качестве талантливого менеджера, способного совершить перелом в данных областях экономики, у экспертного сообщества никаких вопросов по поводу случившейся ротации не возникло бы. Но, как мы уже отмечали, причина смены министров к экономике никакого отношения не имеет. Больше того, озвученные Абдулатиповым задачи по большому счету абсолютно невыполнимы.

Да, в республике сегодня наблюдается настоящий тепличный бум: теплицы растут как грибы после дождя. Как отмечают в своих отчетах наши чиновники, только в прошлом году в эксплуатацию введено более 40 гектаров теплиц. На самом деле, современные высокотехнологичные теплицы в 2016 году были разбиты на площади 1 га, остальное же — обычные металлические каркасы, обтянутые пленкой, позволяющие выращивать так называемые «весенние» овощи. Зимой эти конструкции работать не могут. В целом из 200 га теплиц в республике лишь малая часть — 14,2 га — может с полным правом называться теплицами, остальное же — это так называемые парники, позволяющие осуществлять посадки овощей ранней весной и поставлять на рынок ранние овощи.

В ближайшей перспективе к этим 14,2 га теплиц могут добавиться еще 17 га современных теплиц. Больше никаких прорывов в обозримой перспективе не намечается в связи с отсутствием инвесторов, располагающих свободными денежными средствами (строительство 1 га современных теплиц обходится в сумму от 100 до 250 млн рублей). «Весенние» же теплицы в наших личных подсобных хозяйствах и дальше будут множиться, особенно если им оказать хотя бы минимальную финансовую поддержку. Но даже этот факт вряд ли поможет республике за пять лет подняться с 32 на 5 место в производстве овощей закрытого грунта. Тем более что в целом ряде российских регионов активно строятся современные теплицы, способные работать круглый год. В итоге на выходе мы будем иметь очень внушительные темпы роста (любимый показатель Абдулатипова. — «НД»), не подкрепленные объемами произведенной продукции и не подкрепленные никакими цифрами.

Еще менее реальными выглядят планы по вхождению Дагестана в первую десятку регионов, занимающих лидирующие позиции в развитии пищевой промышленности. Никакие новые производства, занимающиеся переработкой продукции агропрома, в Дагестане не строятся, по понятным причинам не наблюдается также инвесторов, готовых вкладывать средства в этот сектор экономики.

Теперь о достижении среднероссийских показателей по животноводству. Тут не совсем понятно, что имел в виду Абдулатипов. Если, к примеру, надои молока на одну корову, то тут у нас никаких перспектив нет. Красная степная порода КРС (она лучше всего адаптирована к местным условиям) способна дать чуть больше 3 тысяч литров молока в год, что почти в полтора раза меньше среднероссийских показателей. О местных же породах речь вообще не идет, поскольку надои у них ненамного выше, чем у высокопродуктивных коз.

Единственный показатель в животноводстве, по которому мы сегодня лидируем в стране, — валовое производство баранины. Дагестан ежегодно поставляет на российский рынок около 60 тонн баранины — больше всех в России. Но за этим количественным рекордом скрываются наши весьма плачевные качественные показатели. Например, второе место по поставкам баранины в стране занимает Калмыкия, в которой ее производится 52 тысячи тонн. Но при этом овец в Дагестане 5,3 млн голов, а в Калмыкии вдвое меньше — 2,5 млн голов. Сделав ставку на выведение более высокопродуктивных животных, наши соседи обеспечили себе гарантированную победу в этой гонке лидеров — с каждым годом разрыв в объемах поставок овечьего мяса сокращается.

Наращивает объем поставок баранины и Ставропольский край, где также сделали ставку на улучшение качественных показателей стада. Здесь тоже отмечается ежегодный рост увеличения производства баранины, тогда как мы, похоже, достигли своего предела: дальнейший рост республиканского стада ограничен отсутствием новых пастбищ и малой эффективностью старых — земли отгонного животноводства сильно деградировали и не в состоянии обеспечить содержание даже имеющегося количества животных.

Отсутствуют серьезные перспективы и в плане увеличения производства говядины, что связано с отсутствием собственной кормовой базы. Большая часть «мясного» стада, стоящего на откорме, выращивается за счет кормов, завозимых из соседних регионов. В первую очередь из Ставропольского края.

Так что в недалеком будущем вполне вероятна потеря республикой лидирующих позиций в производстве баранины. Особенно на фоне планов, озвученных недавно компаниями «Мираторг» и «Евродон». «Мираторг», к примеру, сообщил, что в недалеком будущем компания начнет ежегодно поставлять на российский рынок более 60 тысяч тонн баранины — столько же, сколько сегодня поставляет весь Дагестан.

Единственная возможность остаться лидером — бросить все силы на качественное улучшение стада и повышение кормоотдачи земель отгонного животноводства. Увы, ни одну из этих действительно важных и действительно первоочередных задач глава республики не озвучил.

Не очень понятно указание главы по обеспечению вхождения Дагестана в первую тройку регионов по орошению. Какие критерии и показатели при этом имел в виду Абдулатипов, остается только гадать. На этой неделе состоялось совещание в ФГБУ «Минмелиоводхоз Республики Дагестан», на котором как раз обсуждались проблемы орошения. В числе прочих там были приведены следующие цифры: «На сегодняшний день мелиоративная сеть на территории республики обслуживает более 380 тыс. га сельскохозяйственных угодий, что составляет 10 % орошаемых земель в Российской Федерации, 37 % — в Северо-Кавказском федеральном округе. Доля орошаемой пашни доходит до 60 % при 8 % в целом по России».

Как видим, в количественном отношении у нас здесь все замечательно, наши беды связаны с качественными показателями, которые, увы, оставляют желать лучшего. К примеру, в свое время в Ногайском районе для нужд животноводства пробурили 700–800 артезианских скважин, которые и сегодня числятся на балансе Минмелиоводхоза. Но при этом огромное их количество истощилось и не работает. При этом за прошедший год работники ведомства капитально отремонтировали всего 22 старых скважины, чего явно недостаточно. Очевидно, что для того, чтобы развивать животноводство и при этом сохранить для потомков зимние пастбища, нужна тщательно прописанная и неукоснительно выполняющаяся программа по реабилитации земель, обводнению территорий, посадкам трав. Вместо этого мы слышим непонятные призывы к улучшению показателей по орошению.

А вот 500 кооперативов, о необходимости создания которых в республике сказал глава, в Дагестане появиться могут. Если не в реальности, то хотя бы в отчетах чиновников. Тема больно выгодная для тех, кто будет заниматься ее реализацией. Вообще, небольшие «точечные» транши, распределением которых так любят заниматься наши чиновники от агропрома, — это всегда золотое дно и возможность помочь «своим». Так что тут, уверен, все сладится и заработает как часы.

В целом же напутствия Абасову на посту руководителя Минсельхозпрода даны очень невнятные. Их выполнение (если, конечно, они будут выполнены) дагестанский агропром вперед не двинет и базовых проблем отрасли не решит. Но, очевидно, таких задач перед новым министром никто ставить и не собирался. Главное, чтобы все было в ажуре с отчетностью, и в этом плане указания главы вполне могут «выстрелить». Глядишь, и в этом году у нас появятся 50–60 га теплиц — показатель солиднейший, о котором не стыдно будет доложить в Москве. О том, что это за теплицы, естественно, никто московским начальникам не расскажет. Главное, были бы цифры, а помидоры и огурцы можно и из Турции завести, через ту же Беларусь, к примеру.