Концертом в Центре оперного пения Галины Вишневской отметили родные и друзья 80-летие со дня рождения одного из самых авторитетных российских музыковедов — Манашира Якубова. Он умер 4 года назад, в 76 лет. Творческих сил, возможностей и планов было космически много, но болезнь оказалась сильней.

Если бы приехать на юбилейную дату смогли все, кто любит Манашира Абрамовича, не хватило бы колонного зала Дома союзов. Конечно, Якубов в первую очередь музыковед, главный исследователь творчества Шостаковича, кандидат искусствоведения, главный редактор издательства «DSCH», председатель правления «Общества Дмитрия Шостаковича», директор Фонда Мстислава Ростроповича, заслуженный деятель искусств Дагестана. Но «кроме работы» это был какой-то невероятный, яркий, деятельный талант общения и дружбы! И на то, и на другое у Якубова всегда находились время, силы, желание. Он умел разглядеть в человеке его достоинства и таланты, иногда скрытые и от окружающих, и от самого человека. А разглядев, активно содействовал их раскрытию, развитию, продвижению. Звонил, писал, вникал в подробности, давал советы, рекомендации, подключал связи... Сестер Пари и Хадижат Хайбулаевых, например, нашел именно Якубов. Поставил Мстиславу Леопольдовичу записи с их выступления, Ростропович послушал и бросился звонить Хайбулаевым домой, в Махачкалу...

Появившись в моей жизни, он сразу же буквально во всех областях и воцарился. Говорить с ним можно было (скорее слушать) о музыкальных шедеврах и о том, чем лечить больное горло, о впечатлениях от концерта и о том, как не переживать из-за двоек по математике («да пропади она пропадом!»). Он объяснил мне, какая я хорошая, и я зажила с этой его верой в меня и с прекрасной классической музыкой, в которую он меня погрузил. До сих пор так хочется ему позвонить!..

Как-то Манашир Абрамович подарил моей тогда четырехлетней дочке Асе мышку — мягкую игрушку. Без повода. И это не была какая-то там мышь, наспех купленная в киоске. Манашир Абрамович придумал ей имя и множество подробностей характера. И мышь в глазах Аси была личностью и яркой индивидуальностью. Да и есть.

Еще он умел восхищаться другими людьми. Рассказывал, что у композитора, основоположника дагестанской симфонической музыки Готфрида Гасанова ножки домашнего рояля стояли в хрустальных пепельницах, потому что в квартире было очень сыро, под досками пола хлюпала вода, а роялю сырость очень вредит. Гасанову она наверняка тоже очень вредила, но рояль был важней.

Манашир Якубов написал книги о Готфриде Гасанове и Сергее Агабабове, Наби Дагирове и Мураде Кажлаеве, Ширвани Чалаеве, Сейфулле Керимове, Казбеке Шамасове… Рассказывал (и написал) о концертмейстере Мстислава Ростроповича — нашей землячке Азе Магомедовне Аминтаевой… Работал над изданием полного научного собрания сочинений Дмитрия Шостаковича в 150 томах. Его не стало во время работы над 34-м томом. «Но и то, что сделано, возвышается на пересеченной местности российского музыковедения последних 20 лет как самое амбициозное и воодушевляющее начинание», — написали «Известия».