Давным-давно, когда дагестанская молодежь еще не пропадала в Интернете (потому что не знала, что это такое), в нашей газете существовала рубрика «Дело молодое». В ней мы публиковали письма юных читателей о том, что их волнует. А наиболее талантливым из них посчастливилось работать в штате газеты. Так мы находили себе авторов. Вашему вниманию предлагаем два письма 16-летней давности из рубрики «Дело молодое».

Погода дрянь, девушка бросила, опять разбил машину, а в Югославии снова непонятки…

Ну скажите, как жить на белом свете бедному студенту, получающему стипендию не чаще, чем снег выпадает в Бразилии? Единственная возможность хоть как-то поправить финансовое положение — собрать, наконец, деньги с чертовых квартирантов. Одолеваемый такими грустными мыслями, парень по имени Руслан медленно вышагивал по одной из центральных улиц города. На мгновение его внимание привлекла стройная фигура девушки в темных очках, стоящей на остановке. Видимо, яркий вечерний свет осеннего солнца угнетающе действовал на ее сетчатку. «Красивые у вас очки, девушка, — подумал он, – да и все остальное тоже ничего». Затем его мысли вновь вернулись в исходное положение. Зайти предстояло в несколько мест. На улице П. жили три семьи, причем главы всех трех семейств носили одинаковое имя — Магомед. Так их и называли: Мага I, Мага II и Мага III — чудо света. Руслану всегда казалось, что его приход был единственным поводом для трех семей, живших на очень ограниченном пространстве, собираться вместе. А собравшись, они в едином порыве изливали на него бесконечный поток жалоб и претензий. Причем самых разнообразных: от поднятия цен на хлеб до падения индекса Доу Джонса. В роли главного плакальщика обычно выступал Мага III, а собравшиеся вокруг слушали его с такой радостью на лицах, что, казалось, еще чуть-чуть — и они наградят Магу восторженными воплями, как если бы он был прославленным менестрелем, исполняющим песнь о герое. Остановить этот вой можно было только единственным способом: спросить, когда же в следующий раз прийти за деньгами. После этого следовала долгая пауза и ответ, типа:

— Короче, сегодня 1 октября, да-а-а… приходи недельки через две, числа 15—20, после 25, но не раньше 30, к середине ноября или, еще лучше, в декабре, сразу за полгода отдадим, зачем тебе сто раз ходить?

Слезы умиления наворачиваются на глаза при виде такой заботы этих добрых людей о чужих ногах.

Тут он снова отвлекся. На этот раз его внимание привлек стоявший неподалеку ресторан «Шанс», точнее его название. Интересно, что оно означает? Наверное, что-то типа: «У вас есть шанс не отравиться, причем один из 1000». Руслан как-то обедал в ресторане «Загадка», и только после принятия пищи он понял, что название придумано очень точно. Для него так и осталось загадкой, что он ел и из чего это было приготовлено.

Но вернемся к нашим баранам. Если П. больше не напоминало драматический театр, то семьи, жившие на Л., это «Комедия Франсез». Любой приличный театр, как известно, начинается с вешалки. Местный театр начинался с бельевой веревки с развешанными на ней трусами и бюстгальтерами. Сами актеры уже находятся в комнате. Вот Аташка и Лабазан — два брата. Когда Всевышний раздавал ум, Аташка смотрел футбол, а Лабазан пошел за пивом. Их Руслану посоветовал Мага III, так и сказал: «Серьезные люди, картошкой торгуют». Вечно жалуются на нехватку денег. Ну естественно, откуда им взяться, если водку хлестать с утра до вечера. «Печень у меня больная, лечиться надо», — горестно вздыхает Лабазан, закуривая очередную сигарету и запивая очередным стопариком. Аташка — любитель играть на гитаре, в основном для себя, правда; однажды он попытался осчастливить человечество, заявив, что сегодня будет играть по заявкам, но все тут же попросили его сыграть в домино. Рядом с ними сидит Курбан; если присмотреться к нему получше, то на его лице можно прочесть «неблагополучная наследственность», что и проявляется во всех его поступках. На прошлой неделе он в страшных трансах зашел в гости к своему другу, живущему на третьем этаже. И вдруг почувствовал резкие позывы к рвоте. Тогда он, ни в ком не возбуждая подозрений, с невинным видом человека, желающего подышать свежим воздухом, открыл окно, блеванул вниз, затем так же невозмутимо закрыл окно и вернулся в комнату. Все бы хорошо, но под окном находился балкон второго этажа, а на балконе находилась кастрюля с борщом.

Впрочем, соседка со второго этажа отнеслась к происшедшему философски. Она просто выразила искреннюю уверенность в несомненном его сходстве с Майклом Джексоном и Борей Моисеевым. После чего выразила сомнение в целомудрии женщин и мужественности мужчин его рода. И закончила, заявив, что, похоже, встречала его жену на углу Ленина и Дахадаева. Но расстались они друзьями.

А однажды Курбан сломал ногу и попал в больницу. Тогда он еще не знал два главных правила дагестанского пациента: 1) больному требуется уход доктора, и чем дальше уходит доктор, тем лучше больному; 2) выживает только тот, у кого хватает сил как можно дольше кидать тяжелыми предметами в кружащих вокруг докторов, отгоняя их от своей кровати. Он же допустил врачей до своего тела и… Нет, гипс они поставили, только на здоровую ногу. Но как-то раз Курбану повезло, достал он по дешевке два мешка муки. Оказавшийся поблизости Лабазан перехватил один, пообещав заплатить через неделю. Сделку скрепили бутылкой, затем, чтобы была прочней, еще одной, затем еще… Короче, попойка продолжалась до рассвета. А под утро расчувствовавшийся Курбан сказал: «Лабазан, я тебе деньги прощаю, бери бесплатно». Но вечером, видимо, протрезвев, он вернулся и сказал: «Помнишь, я говорил, что тебе деньги прощаю?» — «Да, говорил». — «Так вот… не прощаю, завтра принеси». Так его и прозвали: Курбан Беспощадный.

А это Рафик. Рафик — святой человек. Однажды он пришел в тюбетейке, небритый, с какой-то книжкой в руке и начал объяснять:

— Все, я теперь бухать, шабить завязал, молиться начал, арабский уже изучаю. Смотри, это буква «алиф», это буква «ба», мне Алишка объяснял, ты Алишку знаешь? Ну, мы вчера с ним так обсадились...

Что и говорить, святые люди, только нимба над головой не хватает.

А вот и Шамиль, его лицо тоже не обезображено интеллектом. Спрашивать его о деньгах вообще гиблое дело, у него всегда есть ответ типа:

— Понимаешь, сейчас денег нет, два дня назад все деньги пришлось отдать, приезжала сестра моего троюродного брата вместе с тетей своего мужа, и они хотят выдать замуж племянницу тети мужа сестры моего троюродного брата за третьего сына своего двоюродного дяди со стороны отца. Ну, он мне не совсем родной дядя, просто его дед был женат на дочери...

Через 30 минут Руслан уже знаком со всем его тухумом в третьем колене даже лучше, чем со своим.

Но самое страшное, понимаете, когда они принимаются высчитывать, кто и сколько заплатит за этот месяц. Причем в дебатах активное участие принимают их жены, и вскоре разговор плавно перетекает на личности: при этом вместо слова «считать» они говорят «читать». В первые дни Руслан, слушая их разговор, вообще не мог понять, о чем речь.

— Аташка, ты читал, сколько мы сегодня получили?

— Два раза уже читал.

— Ты читать не умеешь, заново читай, картошку читай, лук читай…

— Надоело мне читать, пусть Шамиль читает.

— Шамиль тоже будет читать, щас все почитаем и выясним.

Как-то даже неловко становится в обществе таких начитанных людей. Что у них ни спроси, они все читали. Но несмотря на жесткую дискуссию, эти книголюбы чаще всего сходятся во мнении, что деньги будут в конце октября — начале ноября, а еще лучше приходи в январе, отдадим сразу за полгода.

И, идя по темной осенней улице, он обнадежил себя мыслью, что шансов получить деньги от квартирантов у него побольше, чем у МВФ забрать долги у России.

Саид

Этюд