В Сагире Сунгуровой чудесным образом сочетаются горячий дагестанский темперамент и искусство деликатного общения. Ее биография от рождения в высокогорном селе до карьеры в международной дипломатии доказывает, что она — гражданин мира. Человек, воспитанный в любви к родной культуре и устремленный в развитие перспективных международных связей.  

— Сагира, кажется, что совсем недавно ты освещала важные события в нашей республике. А как вообще начинался твой путь в журналистике?

— Я родилась и выросла в селе Кумух Лакского района. Но родители мои — из соседнего села Куркли. Первые творческие задатки во мне обнаружились в 11 лет, и именно тогда были опубликованы мои первые стихи в газетах. После окончания лицея с отличием я хотела поступить на отделение журналистики филологического факультета ДГУ. Но по независящим от меня обстоятельствам не смогла явиться на экзамены. Поступила на факультет иностранных языков, немецкое отделение. Тогда я не знала ни единого слова на немецком языке. Но, как говорится, ничто случайное не случайно. Всевышний знает, что для нас лучше, лучше нас самих.

— Жалеешь, что не поступила на соседний факультет?

— Нет, никогда не жалела. Я влюбилась в Германию и немецкий язык. На третьем курсе посчастливилось участвовать в конференции германистов ЮФО. Она собрала 50 лучших студентов со всего Южного федерального округа. Я заняла на ней 1 место. Позже выиграла стажировку в старейшем университете Германии, Гейдельбергском университете им. Карла и Рупрехта, основанном в 1386 году. На тот момент я была первой студенткой с этого факультета, которая получила такую стажировку. Конкурс проводила Германская служба академических обменов (ДААД). Благодаря их программам многие студенты имеют возможность получить стажировки, начать учебу, повысить квалификацию.

Окончила ФИЯ на красный диплом и проработала год в одной из частных школ Махачкалы. Это был хороший опыт, но все же решила, что мне ближе журналистика. Устроилась в республиканскую общественно-политическую газету «Илчи» и по совместительству в ДГУ, на ФИЯ, преподавателем немецкого языка.

— Сколько лет ты работала в газете «Илчи»?

— Четыре счастливых года в любимом и дружном коллективе. До сих пор поддерживаем связь. В детстве очень любила работы художника Ибрагимхалила Супьянова. И первое мое задание — интервью было именно с ним.

Журналистика vs дипломатия

— Почему позже в твоей жизни случилась учеба в МГИМО?

— Я переехала в Москву из Германии, хотела быть ближе к родителям. Меня приняли на работу в Национальный совет молодежных и детских объединений России. И эта работа кардинально изменила мою жизнь. Я занялась общественной дипломатией. Мы организовывали всевозможные международные форумы и лагеря. Очень много ездили по миру. На наши мероприятия приезжали представители разных стран. Кстати, позже именно Нацсовет и был основным организатором Всемирного фестиваля молодежи в Сочи. Обидно, что из Дагестана на наши мероприятия всегда было так мало заявок. Проекты Нацсовета сильно меняют мировоззрение, помогают понять, чем ты хочешь дальше заниматься. Делают тебя ближе к культурам других стран и народов. Помню, как после наших круглых столов становились друзьями грузины и абхазцы, азербайджанцы и армяне. Подавать заявки на разные форумы можно на официальном сайте youthrussia.ru. Это замечательный проект, в котором может участвовать активная и перспективная молодежь.

В МГИМО я проходила повышение квалификации по общественной дипломатии. Была членом молодежного пула Общественной палаты РФ. Позже собиралась поступать в магистратуру в Институт европейского права при МГИМО. Но именно в том году уехала в ОАЭ.

— В Москве ты вела очень активную общественную жизнь. Если бы нужно было написать главу из своей жизни по мотивам «московского периода», какие бы события в ней ты упомянула?

— Много приятных воспоминаний на самом деле. Кавказский лагерь мира. Организация его была, в основном, на мне. Он успешно прошел на территории Германии и Франции. Еще IX Конференция министров по делам молодежи государств — членов Совета Европы в Санкт-Петербурге. Мой любимый проект Российско-германский молодежный форум. Я была за него ответственна 3 года подряд. Приглашение на 67 сессию Генеральной ассамблеи ООН в Нью-Йорке в декабре 2012 года. Разные тренинги в Совете Европы, в Страсбурге. Встреча с Дмитрием Медведевым, он тогда был президентом РФ. Друзья отца увидели меня в новостях на Первом канале и начали ему звонить, поздравлять. Запомнилось и другое приглашение. Нас с начальником Денисом Бариновым в апреле 2012 года неожиданно пригласили на инаугурацию федерального президента ФРГ Йоахима Гаука.

Сейчас у меня другие обязанности. Мне очень важно заниматься развитием своих детей. Но из общественной жизни я не уходила. Совсем недавно участвовала в Германо-российском форуме, организованном при поддержке Посольства Германии в Москве. Еще работаю над книгой. Собираю свои старые детские стихи. Хочу издать книгу на лакском и русском языках.

— Как отразилась учеба в престижном учебном заведении на тебе, на твоих личностных характеристиках? Ведь одно дело получить хорошие знания, и совсем другое — выработать в себе необходимые профессиональные навыки, иной взгляд на жизнь.

— В нашей семье был культ образования, но родители никогда не заставляли учиться. Они показывали это своим примером. Мой отец получил три высших образования: все с красными дипломами. У мамы два высших. Причем второе она получила уже после 40 лет. У брата тоже за плечами два вуза. В том числе и Нью-Йоркский университет (NYU). Я до сих пор постоянно где-то учусь. Писала диссертацию в филиале РАН в Махачкале. Правда, еще не защитила, потому что уехала из Дагестана. Но уехала потому, что меня пригласили работать в Мюнхене по теме моей же диссертации. Она практически готова. Как созрею, возьмусь и за ее защиту.

— Почему я задала предыдущий вопрос. Для меня понятия «журналист» и «дипломат» несколько противоположные. Первый — это человек, который зачастую вынужден «лезть на рожон», доказывать и отстаивать свое мнение. Быть иногда довольно жестким, циничным. Долгие годы в журналистике наверняка оставляют в нас след. А дипломат — это совсем другая история. Как ты справлялась с такими противоречиями?

— Когда я начала работать корреспондентом, отец мне сказал: «Дочь, запомни, печатное слово больше всего ранит». Одно из его высших образований — журналистское. Я никогда не забывала этого напутствия и старалась никого не задевать незаслуженно. В журналистике больше всего любила тему культуры и жанр интервью. Я всегда радовалась успехам других, как собственным. И хотелось делиться ими и с другими людьми, мотивировать их на достижение целей.

Вообще, меня очень тяжело вывести из себя. Могу вспылить, если оскорбляют членов моей семьи, Дагестан и дагестанцев. В остальных случаях никогда не пытаюсь доказать и отстоять свою точку зрения на повышенных тонах, если не вижу острой необходимости. Все равно люди остаются со своим видением, а спор только навредит отношениям.

Однажды сорвалась в Общественной палате РФ на одном молодежном заседании, второй раз на встрече с футболистом Кевином Кураньи. Он тогда был нападающим московского «Динамо». Его пресс-атташе оскорбил дагестанцев и сказал, что «им самим есть нечего, а покупают таких дорогих игроков». (Речь шла о ФК «Анжи».) Он не ожидал, что на пресс-конференции, организованной «Московской Немецкой газетой», будет дагестанка (смеется).

Я столько всего наговорила, он не нашел что ответить. А после конференции сам Кевин подошел ко мне и пожал руку. Сказал, что очень рад увидеть девушку, которая отстояла честь своей республики. Признался, что в корне изменил отношение к нашей республике и, если будет возможность, побывает в Дагестане.

— Сейчас по ощущениям ты журналист или дипломат?

— Бывших журналистов не бывает, как говорится. Я по сей день состою в Союзе журналистов РФ и Международной Федерации журналистов. Пишу статьи, хоть не так активно, как раньше. Веду довольно большие группы в социальных сетях. Также меня приняли в Германско-эмиратский клуб, куда принимают австрийцев, немцев и швейцарцев.

Стараюсь соблюдать баланс в этих сферах. Не переставала сотрудничать со своими бывшими коллегами и партнерами по проектам. Работаю над итальянской премией Pro ARTE, которую ее руководитель и я планируем провести в 2022 в Дубае.

— Помогают ли тебе навыки дипломата в бытовой жизни?

— Думаю, да. Один из моих слоганов: «Кто не отвечает гневом на гнев, спасает и себя и другого». Мои знания различных культур и менталитетов помогают мне поддерживать толерантные отношения с представителями любых национальностей. Поэтому и остались друзья и коллеги по всему миру, хотя и не видимся с ними десятилетиями.

— Расскажи о немецком менталитете. Что было самым сложным в нем для тебя?

— Германию я очень люблю. Работала в Мюнхенском университете им. Людвига - Максимилиана ассистентом профессора. Меня пригласили на эту работу, так как моя диссертация была связана с сопоставлением темпоральной семантики немецкого и лакского языков. Моя заявка была принята профессором Вольфгангом Шульце, он преподавал на факультете языкознания ЛМУ. Это был один из самых умных и образованных людей на моей памяти. Знал в совершенстве 13 языков и изучал более 69. Мы проводили семинары, посвященные грамматике лакского языка. Это было удивительно: в Мюнхене профессор такой величины легко и грамотно читает лакские тексты. К сожалению, ровно год назад он внезапно покинул этот мир.

Дубай и пандемия

— Сложно было привыкнуть к неспешному образу жизни арабов после суперпунктуальных немцев?

— Если человек относится уважительно ко времени другого, он будет пунктуальным, где бы ни находился. В Германии тоже не все были так пунктуальны, как кажется. Поезда, например, часто опаздывали. Миф о пунктуальности немцев в те годы у меня рассеялся.

— Помнишь первые эмоции, мысли, впечатления по приезде в другую страну?

— Помню, прилетев сюда впервые, спустилась с самолета. В лицо ударила такая горячая волна воздуха, будто находишься в печи. Поначалу даже не верилось, что это естественная погода для Эмиратов. Муж иногда до сих пор напоминает, какое у меня было тогда удивленное лицо (смеется). Я всегда любила холод. Выросла в горах. Не думала, что когда-либо уеду жить в один из самых знойных городов мира.

Осадки в Дубае выпадают где-то пять раз в год и преимущественно в зимнее время, а остальные 360 дней в году безоблачная погода. Туристический сезон начинается с октября по апрель, когда жара спадает более или менее. В январе средний показатель +19 градусов, а это больше, чем среднегодовая температура самого жаркого города России. В Дубае высокая влажность (около 60%) — особенно в летние месяцы. Очки запотевают мгновенно при выходе из помещений.

При такой температуре воду в бассейнах не нагревают, как у нас, а наоборот — охлаждают до 26 градусов. Как говорил мой немецкий коллега, впервые в жизни видел, чтобы воду охлаждали в бассейнах. Практически в любом помещении и даже на остановках общественного транспорта вы будете находиться под кондиционером. В городе созданы все условия, чтобы человек как можно меньше ощущал жару на себе.

— К чему сложно адаптироваться среднестатистическому дагестанцу в арабской стране?

— В Эмиратах местного населения всего 20%. Остальные все приезжие со всего мира. В основном, индусы, пакистанцы, филиппинцы. Представители стран Персидского залива. Важно уметь жить по-соседски со всем миром. Не только уважать остальные народы, но и представлять свою республику достойно. Ведь чаще всего люди обо всех представителях того или иного народа судят лишь по тем людям, с кем им довелось пообщаться или столкнуться.

— Как вы пережили карантин весной? Какие меры для людей предпринимали местные власти?

— Морально сложный период. Когда пыталась донести до своих друзей и знакомых, насколько серьезен вирус, большинство из них меня не слышали. Кто-то в ответ смеялся, кто-то думал, что преувеличиваю. А я видела начало распространения ковида сначала в Эмиратах, чуть позже в США, где живет мой брат. За 2–3 дня от ковида скончалось более 50 мужчин, посещавших мечеть при Нью-Йоркском Университете. Также и в Германии ситуация была в то время тяжелой. В Италии ситуация была ужасающей. Итальянцы — мои бывшие партнеры и друзья по международным проектам предупреждали о надвигающейся опасности. Я никогда не слышала так много сирен в Дубае, как тогда в марте–апреле.

Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) сообщила, что самая низкая смертность в мире была в Эмиратах. Несмотря на то, что это мировой туристический центр. Было очень много больных. Но их выхаживали! Реагировали мгновенно. Построили больницы. Привезли все необходимое. Развели временные палаты на территории небоскребов. Закрыли людей на карантин. Было время, когда можно было выходить на два часа один раз за двое суток одному человеку из семьи. И только в аптеку или супермаркет. Нехватки никаких продуктов абсолютно не было. Я восхищалась тогда этой страной. Как население и правительство работали в унисон, как люди верили и доверяли шейху и полностью прислушивались к его требованиям. Как помогали бедным людям в те дни, оставшимся без пропитания. Дубай — вечно бурлящий город, был таким пустым, что это было морально тяжело. Морально тяжело было и то, что дагестанцы не были готовы к тому, что на них надвинулось, и это обернулось потом тяжелыми последствиями...

— Какие сейчас ограничения действуют в Дубае?

— Маски мы не снимаем уже год. Дети в школах также носят маски. Везде санитайзеры, все дезинфицируют: эскалаторы, кнопки в лифтах, детские площадки, столы и стулья в местах общественного питания, входные двери. Жители по привычке носят с собой санитайзеры. Соблюдается социальная дистанция в метро, автобусах, на скамейках в парках, кинотеатрах. Люди могут сидеть только с интервалом в одно свободное место. Там, где нужно стоять в очереди, необходимо держаться в двух метрах друг от друга. Чтоб об этом не забыли, везде есть отметки. Все очень продуманно и высокопрофессионально.

Дагестан и Хабиб

— Что о нашей республике знают в ОАЭ?

— Еще совсем недавно многие не знали о Дагестане. «Таджикистан? Узбекистан?» Объясняла, что республика расположена рядом с Чечней.

«Шишани мы знаем, да!» Сейчас благодаря Хабибу Нурмагомедову реже приходится объяснять, где находится Дагестан. Думают, что тут живут только русские. Когда есть настроение и желание объяснять, рассказываю, что у нас много национальностей.

— Каким сейчас ты видишь Дагестан издалека?

— Народ в Дагестане прекрасный. Только то, что очень многие сталкиваются с финансовыми проблемами, делает их завистливее или пессимистичнее. К сожалению, это часто встречается в комментариях в социальных сетях. Но в отзывчивости, взаимоподдержке, щедрости равных нам нет. Я видела много людей из разных стран. Но таких мужественных и щедрых ребят, как наши, — нет. У нас генетически умные люди. Сильные духом, толерантные. Живя в многонациональном Дагестане, мы учимся терпимости и уважению к другим народам. И готовы жить среди других тоже. Да, в семье не без урода. И горько осознавать то, что в последние годы Дагестан начинают представлять блогеры — необразованные, невоспитанные, и по ним судят обо всей республике. И здесь ответ на вопрос, почему именно дагестанцы становятся популярными? Потому что, по сути, самые крупные паблики на Северном Кавказе создали админы из Дагестана. Можно рассказывать долго и уходить в дальние дебри. Но скажу одно. Если бы в Дагестане не было борьбы за власть, коррупции, плохих условий для жизни, устройства на работу по связям, люди бы не уезжали. Те, кто учится на факультетах иностранных языков, чаще всего уезжают, получив возможность показать себя и попробовать свои возможности в других странах. Меня угнетает состояние природы. Мусор, вода… Люди состоят из того, что они едят и, особенно, пьют. И если бы власть больше заботилась о населении, не возникало бы проблем с «утечкой мозгов».

— Тебе знакомо понятие «эмигрантская тоска»?

— Вообще, с какой стороны посмотреть на это понятие. Не исключаю, что однажды могу стать и реэмигрантом. Жизнь покажет. Да, знакомо, конечно. Ведь я уехала в страну, где у меня совершено не было ни друзей, ни знакомых, оставив большой круг общения, к которому привыкла. Вообще, со сколькими людьми не разводила судьба, я все равно не научилась отпускать их. У меня еще есть подруги, которых не видела по 20 лет. Но с которыми еще поддерживаем дружбу. Никто не знает, где в этом мире мы еще пересечемся. Самая большая тоска по любимым родителям, которые меня всегда и во всем поддерживали. Если бы они были согласны, уговорила бы и их переехать сюда. Без их понимания и веры в меня я бы не добилась ничего в жизни. Пусть мои успехи и не такие большие, но я всегда их посвящала именно им. И всегда хотела подняться на ступеньку выше не для того, чтобы кому-то что-то доказать или показать, а для того, чтобы порадовать их.

— Насколько я знаю, у твоего мужа корни из Дагестана. Почему фамилия звучит как «Альдагестани»? Ее берут все выходцы из Дагестана или она принадлежит определенному роду?

— Мой супруг родом из Кумуха. После Кавказского восстания в 1877 году его прадед покинул Дагестан. Позже стал генералом Османской армии. Был убит в Ливане. Его жена, также лачка, осталась с детьми одна. Подняла их на ноги. Вырастила интеллигентными и образованными людьми. Дед мужа и его брат учились в Сорбонне, во Франции. Сестра деда стала первой учительницей женского пола в Сирии. До нее преподавать в стране было разрешено только мужчинам. Но, к сожалению, она и брат дедушки умерли молодыми. А сам дед долго занимал высокую должность в Правительстве Сирийской арабской республики. Знал 5 языков.

В Сирии есть дагестанское село Дерфулл. Люди там уже забыли родные языки. Но очень хорошо помнят свою кухню. Дерфулл был очень дружным селом. Все знали свою нацию, но называли себя просто дагестанцами. Во время войны почти вся молодая часть мужчин покинула село. И оно потеряло былой блеск.

Муж рассказывал, как всем селом три дня праздновали в 90-е визит Рамазана Абдулатипова и Расула Гамзатова. Для них гости из самого Дагестана были тогда чем-то невообразимым. Моханнад родился и вырос в Хомсе. Мама его адыгейка. Это тоже очень сильная духом нация, которую я искренне уважаю. Мне кажется, так, как адыги, никто из Кавказа не хранит свою культуру, традиции и язык. Они и в Эмиратах регулярно собираются. Как говорится, полукровки спасут мир. Родовая фамилия моего мужа — Ахмедханов. Но в те годы, что дагестанцы после поражения Шамиля покинули родной край, они хотели узнавать друг друга среди остальных. И, в основном, многие взяли фамилию Дагистани, Альдагестани. По всему миру, а особенно по арабским странам, разбросаны носители этой фамилии. Дагестанцев очень уважали в Сирии, Иордании, Саудовской Аравии, Египте, Турции. В те времена они занимали высокие государственные должности. Были выносливыми и сильными. Занимались, в основном военной службой.

Хотелось бы создать что-то такое, что помогло бы объединить дагестанцев по всему миру. Чтобы и они могли увидеть родные края. Посмотреть, где жили их предки. Создавать семьи с дагестанками и дагестанцами, а не ассимилироваться и не раствориться совсем, полностью забыв все о Дагестане и нося только фамилию, напоминающую о нем.

— В семье говорите на лакском или арабском?

— Муж мой, так же как и я, знает несколько языков. Мы дома разговариваем на английском и лакском языках. Сын говорит на лакском, английском и русском языках. Надеюсь, выучит и арабский. Он ему очень нравится. Дочь пока маленькая. Я вообще люблю языки. Считаю, что чем больше языков человек знает, тем больше у него шансов найти для себя любимое место под солнцем. Когда ты понимаешь чужой язык, это приближает тебя к культуре и традициям носителя. Ты лучше их понимаешь. Даже литература в оригинале несет другую смысловую окраску. В свое время я прочла очень много немецкой литературы в оригинале. Перечитала всего Эриха Марию Ремарка.

— Бываете ли вы в Дагестане?

— Да. С рождения только один август не провела в селе с родителями — в прошлом году из-за ограничений в связи с пандемией.

— Жизнь в Дубае для тебя — один из жизненных этапов или место, из которого не хочется возвращаться?

— Мы никогда не знаем, что нас ожидает через секунду. Поэтому предугадать не могу, что будет дальше. Но благодарна судьбе за то, что было даровано мне, а именно — жизнь в совершенно разных, не похожих друг на друга, странах. Я их называю разными мирами и, наверное, заслуженно. Благодарю за рождение и детство в высокогорном кавказском Кумухе, за юность, студенчество и журналистский опыт в Махачкале, за повышение квалификации и научную работу в Германии: Гейдельберге и Мюнхене, путешествия по европейским странам, за замечательный профессиональный опыт в Москве, за недолгий, но все же имевший огромное влияние на мое сознание, период в Нью-Йорке, за материнство и бытовой опыт в Дубае. Думаю, не просто так все эти разные миры были ниспосланы мне судьбой. Теперь не хватает для сравнения Азии, например, Токио. Очень интересует эта страна. Кто знает, может будет однажды и такое путешествие в жизни. Каждое из тех мест, где проживала, я любила и люблю разной любовью, но самым дорогим сердцу местом является именно мой отчий дом в Кумухе. Если спросите, почему уехала и бросила горы, скажу откровенно: их я не бросала, их прописка в моем сердце длиною в жизнь.

Не отрицаю, что однажды, возможно, со всем своим багажом многообразных историй, приключений, опыта, побед и поражений, вернусь жить в Дагестан.