Как дагестанский таможенник воплотил в жизнь девиз ВДВ

К 25-летию таможенной службы России мне выпало готовить материалы о становлении этого ведомства в Дагестане. Копался я в архивах, перерыл горы публикаций, переговорил с огромным количеством людей и наткнулся на несколько удивительных историй. Многие ждут еще часа публикации, а с одной из них познакомлю вас прямо сейчас. Ее герой — ныне пенсионер и ветеран таможенной службы, первый «хранитель» оружейной комнаты Дербентской таможни, фактический создатель отдела охраны Дербентской таможни подполковник таможенной службы Эшреф Уруджов. Сейчас ветеран живет в Дербенте, найти его не составило труда, но разговорить оказалось труднее. Офицер удивлен, что о его подвиге вспомнили через 20 лет, да и не считает свой поступок чем-то из ряда вон выходящим. «Кто-то должен был это сделать. Почему не я, а кто-то другой?» — пожимает он плечами.

Что — это? Да элементарную для таможенника вещь. Отвести машину, загруженную готовым к подрыву взрывным устройством из 170 килограммов тротила, в безопасное место для разминирования. Дорога в пять километров заняла около часа. «Ну да, на каждой кочке сердце екало. Но, думаю, водители машин сопровождения рисковали не меньше. 170 килограммов… Да нас всех бы на молекулы разнесло, если что…», — говорит он.

Как я уже говорил, история эта произошла 20 лет назад, в июне 1996 года. Чтобы было понятно. «На носу» выборы президента России. Первый президент страны Борис Ельцин сошелся в схватке с тогда главным, а сейчас «вечным» претендентом на пост. Главой КПРФ Геннадием Зюгановым. Команда Ельцина применяет весь административный ресурс. В том числе объявляет об окончании военной операции в Чечне и победе над сепаратистами. «Ичкерийцы» с этим категорически не согласны. Они продолжают партизанскую войну и копят силы для контрудара, который состоится ровно через два месяца, когда они отбили Грозный.

Часть денег, амуниции и оружия, необходимых для ведения партизанской войны, сепаратисты получали из-за границы. Чаще — по плохо контролируемым горным тропам. Но были и попытки контрабанды через охраняемые участки. Так и произошло в ночь на 7 июня на Магарамкентском таможенном посту.

Старый «Москвич»-«пирожковоз» мог и не привлечь внимания таможенников, если бы его водитель явно не занервничал, отвечая на стандартные вопросы. Вроде бы и в кузове ничего особенно подозрительного: восемь жестяных банок масла «Текил», две банки масла «Бахар», пустые бутылки из-под минералки — стандартный набор мелкого трансграничного коммивояжера.

«Я так до конца и не понял, чем он все-таки привлек внимание. Неприметный мелкий торговец. Возможно, случайность. С другой стороны… Не первый год уже ребята из смены Сиражуллаха Новрузова работали. Сами не заметили, как взгляд профессионально отточился… В общем, начали общаться вроде бы в шутливой форме, но «просекли», как говорится, нервозность клиента. Тем более он им сходу деньги стал предлагать, хотя вроде все чисто было. Загнали, в общем, машину на смотровую площадку. А банки с маслом решили специальным щупом проверить. Так, на всякий случай. До последнего не думали, что все настолько серьезно», — вспоминает Эшреф Уруджов.

В 0.55 в жестяной упаковке щуп таможенника наткнулся на твердое препятствие. Банку вскрыли и нашли залитые слоем топленого коровьего масла двухсот- и четырехсотграммовые тротиловые шашки с торчащими проводами.

«Я, как начальник охраны, организовал оцепление из своих бойцов. Попытался пресечь утечку информации. Но это оказалось труднее. Пограничники докладывают по своим каналам, мы — по своим, ФСБ — по своим, МВД — по своим. Оставалось надеяться, что нигде не протечет и получатели груза не устроят взрыв прямо на посту. Мы же не спецы в минно-подрывном деле, трудно определить навскидку, как эта взрывчатка приводится в действие. Мог же быть и радиосигнал… Еще и попытку к бегству одного из подозреваемых пресекли — их двое было, водитель и пассажир».

Через два часа после обнаружения груза машину и задержанных сотрудники таможенной охраны под командованием Э. Уруджова доставили в гараж Магарамкентского отдела ФСБ, двери опечатали, выставили часовых и стали ждать военных специалистов из Буйнакска.

«Утром приехало высокое начальство — наше, эфесбешное, милицейское. Привезли военного сапера. Тот начал осматривать груз и тут же сказал, что место для осмотра и обезвреживания неподходящее. В кузове восемь двадцатикилограммовых и десять килограммовых взрывных устройств фугасного действия. Готовых к применению. Некоторые — радиоуправляемые», — вспоминает подполковник Уруджов.

Военный сапер капитан Александр Кулик заявил, что машину надо отогнать в безлюдное место. Выбор пал на местечко «старый Яраг», в пяти километрах от Магарамкента, чуть выше в горах. «Вот тут и возникла так называемая «неловкая пауза». Кто сядет за руль? Тут все вспоминают, что честь обнаружения опасного груза принадлежит именно таможенникам. А значит, им, то есть нам, и карты в руки. Ну, старшее начальство же не поедет. А подчиненным пойти на такое я просто по совести приказать не мог. Это дело для добровольцев. Короче, по всему выходило — придется мне». По прошествии 20 лет Эшреф Уруджов описывает ситуацию со смехом. Но тут же признается, что тогда было совсем не смешно.

— Саперу предложил сесть со мной. Но он отшутился, если так можно выразиться. И я его прекрасно понял. Ему потом еще с этой взрывчаткой возиться. Зачем лишние нервы? В общем, сел я за руль, сделал несколько глубоких вдохов, затаил дыхание, очень медленно повернул ключ, завел... Двинулись колонной. И вот ведь психология человеческая. Люди в машинах сопровождения рисковали не меньше моего, в принципе. Но вот за руль «пирожка» сесть никто не захотел. Это не трусость. Ответственность слишком высокая, скорее.

— Говорят, что в минуты смертельной опасности вся жизнь человека перед глазами проносится. Было такое?

— Не сказал бы, что вся жизнь прямо пронеслась перед глазами. Думал, конечно, о жене, о двух сыновьях и дочери. Но больше был сосредоточен на дороге, на ручке скоростей, на педалях. Каждая кочка — как будто шило через печень в сердце сунули. Ну, час мы эти пять километров ехали, можешь себе представить... Сейчас всех ощущений и не вспомню, хотя тогда казалось — на всю жизнь. Если она мне еще суждена. Как видишь, обошлось. Доехали без происшествий. А дальше уже капитан Кулик взялся за дело. Три часа он с грузом возился. Вот кто реальный герой.

— Для капитана Кулика быть героем — все-таки профессия. А вы чувствовали, что подвиг совершаете?

— Вот этих мыслей не было, насколько помню (смеется). Я же говорю — обстоятельства сложились так, что за руль должен был сесть именно я. Как там у О’Генри? «Не мы выбираем дороги, а дороги выбирают нас»? Та дорога тогда выбрала меня. Поощрили меня тогда, да. Досрочно звание майора присвоили.

— Всего-то? Ни ордена, ни медали? Какое-то неадекватное поощрение, мне кажется. Ведь это была миссия, непосредственно связанная с риском для жизни…

— Вот что я тебе скажу: лучше быть живым майором, чем мертвым героем. И это лишь наполовину шутка. Я жив, для своего возраста здоров, работаю по юридической специальности, дети давно самостоятельные и достойные члены общества. Внуки растут. Конечно, внукам было бы приятно похвастаться дедом-орденоносцем. Но они меня и так любят и уважают. А гордиться им есть еще кем в роду. Если приедешь в Нижний Катрух, увидишь памятник моим односельчанам, погибшим на фронтах. Там шестеро Уруджовых. Вот они — герои.

Справка «НД»: Подполковник таможенной службы Уруджов Эшреф Загирович родился 13 февраля 1954 года в селе Нижний Катрух Рутульского района в семье педагогов.

В 1973 году окончил Хасавюртовское педагогическое училище; в 1990 году — Дагестанский сельскохозяйственный институт; в 1997 году — Московский институт предпринимательства и права.

Прошел трудовой путь от учителя физкультуры до помощника начальника по МР ДТП.
С 1981 года по 1986 год был председателем Дербентского ГК ДОСААФ; в 1994 году стал инспектором Дербентской таможни; в 1999 — главным инспектором ОТО; в 2001 году стал помощником начальника по МР ДТП.
4 марта 2014 года указом главы республики присвоено звание заслуженного юриста Дагестана.

Женат. Трое детей, восемь внуков.