Практически любого из ныне пишущих дагестанских спортивных журналистов, в том числе и работающих в «Новом деле», можно в той или иной мере назвать учениками Магомеда Канаева. Между собой мы называли Магомеда мэтром и знали, что где бы ни находился Магомед, он всегда готов подсказать, помочь нам…

Магомед Омаргаджиев:
— Почти всю свою жизнь Магомед посвятил спортивной журналистике, он был настоящим ее фанатом, человеком, беззаветно любящим свое дело. Причем ему не было разницы — говорить о спорте, писать о нем или же показывать его. Он вел радиотрансляции футбольных матчей, делал сюжеты для телевидения и писал статьи для газет. Как-то пришлось стать свидетелем, как он поучал более молодого коллегу: «Ну что ты лезешь повсюду? Выбери что-то одно: телевидение, радио или газету. Нравится все и не можешь выбрать что-то одно? Ну, ты прям как я в молодости: и мне все нравилось, я тоже так и не выбрал».
Он был первым пресс-атташе футбольного клуба «Анжи», работал в Министерстве спорта Дагестана, однако его главной любовью была вольная борьба. Его ведение борцовских турниров превращалось в моно-спектакли, у ковра он себя чувствовал как рыба в воде. И еще вопрос, кто был известнее и популярнее среди болельщиков, — олимпийские чемпионы, которых он объявлял перед выходом на ковер, или он сам. Трудно представить алиевский турнир без его голоса… Этот турнир был одним из его любимейших, и он с утра до поздней ночи находился во Дворце спорта, полностью увлеченный своей работой.
Его профессионализм не остался незамеченным — в мае этого года он был награжден медалью имени Николая Озерова. Кроме того, он не раз награждался титулами «Золотое перо», «Золотой орел», «Лучший спортивный журналист страны в региональных СМИ».
Для него спортзал был храмом, и любой, кто не почитает законы этого храма, становился для него личным врагом. Как-то на открытие одного из борцовских турниров были приглашены манекенщицы. И во время модного показа с одной из трибун в девушку полетела пластиковая бутылка. В зале было множество охраны, но ни один из них не посчитал нужным выявить этого негодяя. И тут в колонках раздался разгневанный голос Магомеда: «И ты считаешь себя мужчиной, после того как подло бросил бутылку в эту хрупкую девушку? Если ты все-таки считаешь себя мужчиной, спустись с трибун ко мне!». И в этом был весь Магомед…

Ислам Абакаров:
— Магомед был одним из самых узнаваемых в лицо и по голосу журналистов в Дагестане. Пожалуй, даже самым. Он много лет проработал на республиканском телевидении, ни одно мало-мальски серьезное спортивное соревнование в Дагестане не обходилось без него — Канаев бесподобно вел такие мероприятия, и сложно было представить в этой роли кого-то другого.
Его знали многие — и как тележурналиста, и как бывшего пресс-атташе «Анжи», и как советника министра по физической культуре и спорту Дагестана, и как просто замечательного человека — энергичного, интеллигентного, удивительно доброжелательного.
Будучи сам большим журналистом, настоящим профессионалом, Магомед прекрасно понимал специфику этой работы. И когда он был пресс-атташе «Анжи», журналисты, освещавшие деятельность клуба, действительно чувствовали себя людьми, имеющими право на доступ к информации и могущими реализовать это право.
Канаев мог заставить отвечать на вопросы журналистов любого причастного к клубу человека. Его без всяких оговорок можно назвать лучшим в истории пресс-атташе «Анжи». И с этим едва ли станет спорить кто-то из тех, кто занимал эту должность, так как практически все они, так или иначе, — его ученики.
Среди дагестанских коллег-журналистов он, так получалось, выполнял важную нравственную функцию. Будь то в ложе прессы на матчах «Анжи» или на других спортивных соревнованиях, он очень деликатно создавал настроение среди коллег, ненавязчиво воспитывал, не позволяя им быть высокомерными по отношению друг к другу, сухими, замкнутыми на самих себе и своих задачах. Благодаря ему они могли действительно ощущать себя представителями сообщества людей, способных понимать своих коллег и помогать друг другу.
Поэтому отсутствие Магомеда на спортивных событиях в последние годы, когда он, перенеся инсульт, вынужден был ограничивать себя в активности, ощущалось особенно сильно. Всем его коллегам верилось, что Канаев однажды вернется на стадионы и с ним вернется то уникальное настроение. Но, увы, не сбылось.

Евгений Костин:
— Магомед Канаев был для меня звездой. Особенно когда я делал в журналистике первые шаги и только пробовал писать. Помню, как-то я сидел в редакции «Молодежи Дагестана», и в кабинет вошел Магомед Олегович (а я то видел его только по телевизору, помнил его голос по футбольным телетрансляциям), у меня даже дыхание слегка перехватило. Ему нужен был журналист в газету «Анжи-спорт». «Ну, про что пишешь?» — спросил он меня. «Про футбол люблю…» — начал я. Но он тут же остановил мои фантазии: «Про футбол у нас все мастаки писать, а что, других видов спорта нет больше?». Это он, конечно, с долей юмора говорил, и тем не менее после этого разговора я отправился на турнир по боевым единоборствам и написал свой первый спортивный репортаж.