Представляем вниманию наших читателей публикацию судебного репортера Веры Челищевой ("Новая Газета") о деле братьев Магомедовых.

В Госдуму внесен законопроект об амнистии для бизнесменов, призванный вернуть последних из тюрем «в период серьезной санкционной нагрузки на экономику России». Предприниматели, как указано в пояснительной записке к законопроекту, смогут активно создавать необходимые для импортозамещения организации и предприятия, новые рабочие места, что «улучшит деловой климат, сделает ведение бизнеса более привлекательным, послужит опорой для структурной перестройки экономики в кризисный период». 

У этого очередного законопроекта есть один существенный изъян: те, кого амнистия реально коснется, в большинстве своем находятся на свободе. Те же, кто на деле может профессионально помочь экономике страны, по-прежнему останутся в тюрьмах.

Все просто: проект амнистии (авторы — «Справедливая Россия») охватывает экономические преступления небольшой и средней степени тяжести, санкция по ним — от 2 до 5 лет тюрьмы. 

Много вы видели сидящих представителей крупного бизнеса, у которых статьи небольшой и средней тяжести? То-то.

Большинство предпринимателей арестовывают и осуждают по частям 3 и 4 статей 159 и 160 УК — «Мошенничество и присвоение/растрата в особо крупном размере». Итог: амнистия коснется несущественного числа людей, большинство из которых не лишены свободы: налоговики, бухгалтеры, чиновники, служащие, мелкие торговцы. Словом, крупный бизнес может даже не надеяться: ведь у него не только сплошные экономические статьи в «особо крупном размере», а еще пристегнутая паровозом 210-я статья УК («Организация преступного сообщества и участие в нем», коротко — ОПС). Ну чтоб уж наверняка сидели. И эти предприниматели будут сидеть. С полностью отобранными бизнесами.

Это как бы уже давно реальность. 

Не знаю, в курсе ли были этого авторы проекта об амнистии, из чего они исходили и на что рассчитывали, создавая проект «по спасению страны». Круто, конечно, если по мелким экономическим правонарушениям людей амнистируют, но проблему убитых из-за санкций российской экономики и инвестклимата это никак не решит. 

Я каждую неделю сижу на 9-м этаже Мещанского районного суда. Там идет трансляция заседания из зала № 333 на 3-м этаже. Там, в стеклянном аквариуме, шесть человек предпринимателей, двое из них — братья Зиявудин и Магомед Магомедовы, совладельцы группы «Сумма». Те самые, которые сравнительно недавно строили в стране дороги, порты, стадионы, прокладывали трубопроводные системы, нефтепроводы, реставрировали памятники архитектуры, содержали Дома ребенка, оказывали помощь отечественному спорту. Получали за это награды, к слову. 

В конце марта будет ровно четыре года, как они сидят. Четыре года. До приговора.

У них экономические статьи «в особо крупном» и, разумеется, 210-я, ОПС. Бизнеса уже нет, имущество арестовано на сумму, в 4 раза превышающую заявленную следствием сумму ущерба. Их амнистия не коснется. Хотя уже одни профессиональные консультации этих предпринимателей могут чем-то помочь экономики страны «в период серьезной санкционной нагрузки». Не говоря уже о том, что, в принципе, за эти четыре года люди могли сделать для страны в социально значимом плане намного больше, чем тратить бензин автозаков для поездок из СИЗО в суд и обратно.

Расскажу о процессе по их делу чуть подробнее, а то он идет в абсолютном забвении и тишине. Прокуратура озвучивала свою доказательную базу по братьям Магомедовым на протяжении 10 месяцев.

Краткий итог: свидетели обвинения про хищения и растраты в суде ничего не рассказали.

Не обошлось без скандалов: осенью 2021-го процесс закрыли от публики и СМИ по просьбе начальника управления «К» ФСБ Ивана Ткачева. Предлог: от окружения братьев одному свидетелю якобы поступали угрозы. Свидетеля этого не нашли, даже фамилию его не сообщили, но процесс закрыли. Про 210-ю прокуроры не проронили ни слова. Свидетели обвинения тоже.

Ситуация такая: статья как бы есть, идет в обвинении через запятую после экономических статей. Но только на бумаге. О ней не заикаются в принципе и не стремятся доказать. Единственная натяжка (найденное у Магомеда Магомедова дома оружие) развития не получила. Подсудимый представил следствию официальные грамоты и справки — оружие подарочное, от глав дружественных стран.

И это все, что можно сказать про ОПС.

В январе-феврале 2022-го суд буксовал из-за ковида. Болели то адвокаты, то подсудимые, в частности Зиявудин Магомедов. Впрочем, его отсутствие (не выпустили из СИЗО на суд с температурой 38) не помешало судье продлить всему «аквариуму» арест.

Весной судебный процесс пересек экватор — свои доказательства начала представлять защита и подсудимые. Процесс неожиданно открыли. Прокуратуре и управлению «К» ФСБ, видимо, опасаться уже было нечего. Впрочем, выступления свидетелей защиты были аналогичны выступлениям свидетелей обвинения. Правда, несколько напоминали сцены суда из фильма «Мимино» в плане непосредственности некоторых свидетелей. Так, чемпион мира и Европы по бразильскому джиу-джитсу среди любителей, один из организаторов военно-патриотических забегов «Гонка героев» и основатель «Школы героев Gymnasium» Глеб Юн, прямо сказал судье: «Святейший Августин говорил: «Страна без правосудия — это шайка воров». У нас с вами правовое государство. Я надеюсь на правосудие». 

Судья Олеся Менделеева, обычно резко обрубающая все, что связано с критикой суда, даже не нашлась, что ответить. Действительно, что тут ответишь.

О друге Магомеде Магомедове товарищ Юн ничего криминального вспомнить не смог, разве что: «Он сильно расстраивался, когда я выигрывал у него в шахматы».

«Зиявудин — предприниматель, которому не нужна была ежеминутная прибыль. Его деятельность заключалось в том, чтобы развивать бизнес. От развития бизнеса он испытывал драйв. Деньги для него были на втором месте. Он много занимался благотворительностью, о чем публично не говорил», — отмечал в свою очередь коллега Зиявудина Магомедова Сергей Марков.

— Вас просили пользоваться мерами конспирации? — спрашивал всех свидетелей адвокат Александр Гофштейн. У руководства (группы компаний «Сумма». — Ред.) были какие то специальные прозвища, клички?

— !? Нет. Не слышал такого, — отвечал, например, начальник отдела проектных работ одной из строительных компаний, входивших в «Сумму».

— Что-то известно, что компания использовалась в деятельности преступного сообщества?

— !? Нет.

— Какие-то задания в работе вам давались: что-то уменьшить, завысить?

— Если бы давались, я бы уволился.

К сегодняшнему дню строительно-техническая экспертиза по одному из ключевых эпизодов обвинения в отношении Магомедовых — о якобы хищении бюджетных средств при строительстве стадиона «Калининград» к чемпионату мира по футболу-2018 — признана ненадлежащим доказательством вины. Таковой ее признал калининградский суд, где шел аналогичный процесс над якобы «соучастниками» Магомедовых. Сейчас процесс в Калининграде приостановлен, фигуранты выпущены из-под стражи, стадион действует, на нем проводят игры. А вот в Москве люди сидят, хотя строительная экспертиза забракована официально.

Помимо стадиона, Магомедовым вменяют еще несколько эпизодов хищения: при строительстве искусственного земельного участка в районе Крестовского острова в Санкт-Петербурге; автомобильного Чуйского тракта участка железной дороги Кызыл — Курагино; реконструкции калининградского аэропорта Храброво; поставке электротехнического оборудования подстанции «Василеостровская» в Санкт-Петербурге и «Нерюнгринской ГРЭС».

Но вот что странно: все эти объекты действующие и работают. 

Про нанесенный им ущерб ничего не знают даже сотрудники государственных предприятий.

Например, заместитель директора Института истории материальной культуры РАН Олег Богуславский, чей институт участвовал в выполнении части проектов по строительству железнодорожной трассы Кызыл — Курагино. Он подчеркивал, что все обязательства контрагентом — компанией «Суммы» «Стройновацией» — были выполнены. 

— Вам известно, что договор между институтом и «Стройновацией» был мнимой сделкой? — на всякий случай уточняли адвокаты. 

— Нет. Она была выполнена и оплачена. 

У другого свидетеля (из ГУП «Единый заказчик») Магомед Магомедов пытался все же выяснить, удалось ли что-то похитить. Судья Менделеева вопросы снимала, так как они задавались «не по обстоятельствам».

— Так это обстоятельства, изложенные в обвинении, — отмечал подсудимый.

— Магомедов, не надо выкрикивать с места! — осекала судья. — Здесь процесс веду пока я, а не Вы!

— Вам не удается это делать нормально.

— После третьего замечания будете удалены!

— Да удаляйте сейчас, чего ждать.

Приговор по делу предпринимателей Магомедовых, которых, как и сотни предпринимателей, амнистия не коснется, может быть вынесен уже к лету. 

Добавлю, что изначальный энтузиазм Российского союза промышленников и предпринимателей, публично поднимавшего проблему (в том числе перед президентом) привлечения бизнеса по 210-й статье, сошел на нет. На обращение главного редактора «Новой газеты» поднять этот вопрос вновь глава РСПП Александр Шохин ответил, что случаев привлечения бизнеса как ОПС недостаточно. И предложил газете их самим собрать. Странно, что это должна делать газета, а не РПСС, устав которой полностью посвящен целям «защиты прав бизнеса». Но мы соберем. А у господина Шохина есть еще возможность посетить процесс по делу братьев Магомедовых, просто в качестве наблюдателя.