Каждую осень рядом с моим домом торгует яблоками из собственного сада немолодой мужчина из Ахтынского района. Яблоки у него замечательные, цены вполне демократичные. Вот уже несколько лет, по его словам, он пытается продать свой сад, но безуспешно. «Кому он нужен, — жалуется он, — спроса на яблоки нет. Я готов в начале осени весь урожай продавать на корню по десять рублей за килограмм, но желающих нет. Вот и торчу месяцами в Махачкале, чтобы не пришлось закапывать сгнившие яблоки в землю».

Между тем в республике с каждым годом закладываются все новые и новые сады, о чем бодро рапортуют наши чиновники. После очередного разговора с владельцем никому не нужного сада я начал сильно сомневаться в необходимости данной программы, которая в итоге может привести к тому, что в сезон урожай на корню в республике не продашь и за пять рублей за килограмм.

В сложившейся ситуации мы попытались разобраться вместе с известным аграрным экспертом, доктором экономическихнаук, профессором ДГУНХ, Почетным работником АПК России, координатором инвестпроектов компании «Югагрохолдинг» Шарипом Шариповым.

— Шарип Исмаилович, вы предметно занимаетесь исследованием проблем садоводства, недавно, как я знаю, принимали участие в ежегодном форуме садоводов в Тамбове, где выступили с докладом. Объясните, зачем сажать новые сады, если в сезон те же яблоки невозможно продать?

— Тут главное слово «в сезон». В начале осени яблоки на территории страны созревают повсеместно, это то редкое время, когда в стране забывают о дефиците фруктов, имеющем место. Нормальная цена на эту продукцию формируется как раз в межсезонье. Но к этому времени, как известно, местных яблок на наших рынках уже нет. И это, пожалуй, главная беда республики.

— Об этом, если можно, чуть подробнее, но сначала расскажите о ситуации с фруктами в целом. Почему из года в год мы вынуждены ввозить их из-за рубежа?

— Потому что Россия обеспечена фруктами всего на 25%, тут все просто. Расчеты делаются по рациональным нормам потребления на человека в год, это примерно 100 кг фруктов. В Дагестане цифра немного выше — 44%. При этом у нас, как следует из вашего рассказа про ахтынского садовода, наблюдается некий перекос — в начале осени фруктов очень много, цены низкие, производители вынуждены работать в условиях жесточайшей конкуренции, что еще больше снижает стоимость продукции. В межсезонье же предложения практически нет, цены растут, но прибыль получают не наши садоводы, а соседи, которые приходят на наш рынок со своими фруктами. Объясняется все достаточно просто. Насколько я знаю, Дагестан — это единственная республика на Северном Кавказе, где сажают сады, но не строят современных фруктохранилищ.

В 2016 году мы собрали 131 тысячу тонн плодов, это четвертое место в стране. При этом практически не сделали никаких запасов на зиму, поскольку фруктохранилищ по существу нет. Имеется примитивное хранилище с холодильной камерой в Кайтагском районе на 1100 тонн, причем заполняется оно всего на 20%, и несколько «дворовых» холодильников в Магарамкентском районе мощностью 30–40 тонн каждый, почти все их лично посещал. Вот и все! По существу, капля в море.

А теперь смотрите, какая ситуация у соседей. В Кабардино-Балкарии сегодня имеется 22 современных фруктохранилища, позволяющих одновременно загрузить 100 тысяч тонн плодов, в ближайших планах довести мощности фруктохранилищ до 300 тысяч тонн. Именно поэтому зимой мы покупаем не дагестанские, а кабардинские и краснодарские яблоки. А скоро будем покупать ставропольские, а там, глядишь, и до ингушских очередь дойдет.

— Ну, это не скоро. Я беседовал с Евкуровым, он мне сказал, что в прошлом году они вырастили всего 8 или 9 тысяч тонн яблок.

— 9 тысяч тонн. А десять лет назад собирали менее тысячи тонн. С учетом же новых посадок, которые ведутся повсеместно, за ближайшие пять лет они увеличат свои урожаи в разы. Недавно в Ингушетию приезжал министр сельского хозяйства России Ткачев, принимал участие в открытии современного оптово-логистического ценра с фруктохранилищем на 36 тысяч тонн, где установлены калибровочные, сортировальные, моечные и упаковочные машины! Понимаете, они уже сегодня строят хранилища с расчетом на будущие урожаи, тогда как мы даже сотую часть выращенного урожая сохранить не имеем возможности.

— Фруктохранилище — это дорогой объект?

— Недешевый. По экспертным оценкам стоимость строительства современного фруктохранилища на 1000 тонн составляет от 50 до 100 млн рублей. Помимо холодильников там должно быть оборудование, позволяющее регулировать газовую среду. В атмосферном воздухе содержится слишком много кислорода (21%), который работает как мощный окислитель, способствующий порче плодов. Именно поэтому в современных фруктохранилищах искусственно снижают уровень кислорода до 5–10%, одновременно увеличивая содержание углекислого газа до 0,5–3%. Нелишним в хранилищах будет и оборудование по сортировке и калибровке плодов, без этого на крупные торговые сети выйти будет весьма затруднительно. А ведь в любом бизнесе главное — это сбыт. К сожалению, ничего этого у нас даже в ближней перспективе не предвидится. 

— Программа строительства фруктохранилищ как-нибудь дотируется?

— Предусмотрены федеральные субсидии, позволяющие вернуть 20% средств, затраченных на строительство объекта. Плюс имеется возможность взять долгосрочный кредит со ставкой до 5% годовых. Понятно, что это не слишком густо для такой слаборазвитой сферы, но тем не менее во многих регионах регулярно появляются инвесторы, готовые реализовывать эти проекты ввиду их перспективности. Недавно в Краснодарском крае был сдан в эксплуатацию комплекс по хранению, сортировке, упаковке и товарной обработке фруктов на 7 тыс. тонн, что позволяет хранить яблоки в течение года без потери качества.

— Получается, что сады сажать намного выгоднее. Там, насколько я знаю, субсидии значительно выше.

— Конечно, и именно это обстоятельство объясняет бум садоводства в республике. Но смещенные приоритеты — это не очень хорошо. Говорят же, что не стоит резать быка, чтобы отметить рождение теленка. Смотрите, в этом году за закладку гектара интенсивного сада людям возмещали 250 тысяч рублей при реальных затратах от 350 тысяч рублей (если саженцы отечественные). Плюс еще плата за уход. Это еще 20 тысяч. За гектар традиционного сада давали по 50 тысяч рублей плюс 20 тысяч рублей на уход. Фруктов в стране не хватает, вот федеральный центр и начал интенсивно стимулировать посадки. За последние два года объем финансирования садоводства вырос в пять раз. 

Хорошая программа, но, к сожалению, ее потенциал на местах не всегда используется в полной мере. К примеру, у нас, на мой взгляд, явно недоработали с садами суперинтенсивного типа, закладка которых требует от 1,5 млн рублей на гектар. Смотрите, по плотности посадок интенсивные сады делятся на слабоинтенсивные — от 800 до 1250 деревьев на 1 га, среднеинтенсивные — от 1250 до 2500 саженцев и суперинтенсивные — от 2500 саженцев на гектар. Согласитесь, что затраты на закладку этих садов должны существенно отличаться. В Дагестане же всех стригут под одну гребенку — 250 тыс. рублей за гектар и ни копейки больше. Между тем, сегодня регионы могут самостоятельно дифференцировать ставки субсидий. В той же КБР этим активно пользуются. Для слабоинтенсивных садов у них ставка такая же, как у нас, а вот на закладку суперинтенсивного сада они выделяли 510 тыс. рублей. Еще по 470 тыс. рублей наши соседи выделяли на шпалеру с противоградной сеткой в суперинтенсивном саду. 

— Как вы думаете, почему правительство стимулирует посадки, но при этом не озаботилось необходимостью строительства хранилищ?

— Оно и не должно этого делать. Когда человек сажает сад, он же должен думать о том, где будет хранить урожай, как его реализовывать. Без хранения на фруктах заработать нельзя. Сто гектаров интенсивного сада уже через пару лет начнут производить ежегодно 3–4 тысячи тонн продукции. Значит, чтобы сохранить урожать и выгодно его продать, рядом с полем надо заложить фруктохранилище минимум на 2 тысячи тонн. В нормальном бизнес-плане все эти моменты должны быть учтены, иначе закладка сада обернется лишь дополнительными проблемами. В конце концов мы ведь говорим о бизнесе, а не о гонке за субсидиями как самоцелью. Тут много вариантов есть. К примеру, несколько садоводов могут объединиться и построить общее фруктохранилище на принципах сельхозкооперации, тем более, что в этом году республика получила более 100 млн рублей на кооперативные нужды.

— Получается, посадить сад — это лишь полдела?

— По мне, даже не половина, а треть, поскольку для того, чтобы садоводческий бизнес в регионе развивался цивилизованно, необходима еще одна составляющая — наличие современных питомниководческих хозяйств. А с этим у нас тоже серьезные проблемы. Сто процентов саженцев для интенсивных садов и примерно 50% — для садов традиционных мы закупаем за пределами Дагестана. Сами выращиваем крохи, примерно 200 тысяч саженцев в год, и в итоге вынуждены сажать сорта, районированные для других территорий. А вот для сравнения статистика соседей. В 2016 году в Кабарде вырастили более 3 млн саженцев, в Краснодарском крае — 4 млн. Два года назад в Ставропольском крае заложили суперсовременный питомник, который уже начал поставлять на рынок первый миллион саженцев для интенсивных садов. А ведь Ставропольский край — далеко не садоводческий регион.

— Мы сегодня много говорим об интенсивных садах, но при этом многие наши читатели не представляют себе, что это такое. Может, объясните?

— Охотно. Во-первых, там намного больше деревьев, т.е. выше плотность посадки — минимум 800 на каждый гектар (в традиционном саду около 250–400). Во-вторых, это совершенно другой посадочный материал — низкорослый, с малой кроной. В-третьих, предусмотрена поддержка саженцев при помощи шпалер, иначе они просто не выдержат нагрузки. Естественно, такой сад требует целого набора агроприемов по уходу, формированию и т.д. В традиционном саду после посадки значительно меньше уходных работ, в интенсивном же основная работа начинается как раз после высадки саженцев. 

Кстати, многие наши садоводы этого не понимают, и в итоге приходится наблюдать интенсивные сады, потенциал которых не раскрывается из-за «традиционного» ухода. Это не всегда вина самих садоводов, тут целый комплекс проблем срабатывает. Острая нехватка агрономов, имеющих опыт ухода за интенсивными садами, низкий уровень агропросветительской работы. Все это следствие отсутствия системного подхода к решению какой-либо проблемы, отсюда и множество всякого рода «узких мест».

— А как в итоге окупается каждодневная работа по уходу за интенсивным садом?

— Это как раз тот случай, когда можно сказать, что садоводам за их усилия воздается сторицей.Если традиционный сад начинает плодоносить на пятый год, интенсивный начинает «работать» уже на второй год, при этом средняя урожайность здесь примерно в 10 раз выше, до 500–700 центнеров с каждого гектара.

— Я перед этой встречей смотрел отчеты нашего Минсельхоза, согласно которым за последние семь лет в Дагестане посадили полторы тысячи гектаров интенсивных садов. Много это или мало?

— Смотря с чем сравнивать. За этот же период в Кабардино-Балкарии высадили около 9 тыс. га интенсивных садов, и в итоге их доля в структуре республиканского сада составляет около 40%. В Дагестане же эта цифра практически на порядок ниже — 5,8%. Если в целом по стране две трети новых посадок (67%) — это интенсивные сады, у нас этот показатель намного скромнее — около 30%. Достаточно этих цифр для того, чтобы вы представили себе общую картину? Если нет, я могу продолжить.

— Вполне достаточно. Если честно, ко многим цифрам, иллюстрирующим работу нашего агропрома, я отношусь очень настороженно, поскольку не раз и не два убеждался в том, что в Дагестане сельхозстатистика, мягко говоря, вызывает сомнения. Понятно, что мы сегодня обсуждаем проблемы садоводства. Но, может быть, стоит поговорить и на эту тему ввиду ее особой важности. Тем более что ситуацию с нашими садами вы осветили достаточно подробно.

— Давайте поговорим. Тем более что на разных площадках меня постоянно припирают к стене такими вопросами. Думаю, эта часть нашей беседы заинтересует многих.

— Решено. В следующем номере мы с вами будем говорить о проблемах нашей сельхозстатистики, демонстрирующей неуклонный рост производства сельскохозяйственной продукции республики, тогда как в реальности многие из нас этого роста почему-то не замечают. Уверен, читатели «НД» будут ждать этого разговора с особым интересом.