Первого января не стало Фазу Алиевой. Легенда дагестанской поэзии ушла из жизни в возрасте 83 лет.

«Ты, дочь моя, уходишь в дом чужой. А каждый дом — сам по себе держава. Там все свое. Там распорядок свой. И свой закон, и правила, и право. Свои капризы у порога брось. И уважай привычки их любые: Коль там хромые — обопрись на трость. И надевай очки, коль там слепые». Эти строки из «Материнского наказа дочери», возможно, самые популярные слова напутствия для невест. Их и поныне цитируют далеко за пределами республики. Книги Фазу Гамзатовны (более ста поэтических и прозаических сборников) переведены на 68 языков мира.

Наверное, нет дагестанца, который бы не знал ее имени. Тринадцать лет назад республика потеряла поэта Расула Гамзатова. С его уходом многие говорили о конце целой эпохи в дагестанской литературе. Но у нас оставалась Фазу, неизменная, яркая, харизматичная. Похоже, теперь дагестанская литература осиротела.

Фазу Алиева родилась в Дагестане 5 декабря 1932 года. Стихи начала сочинять в раннем возрасте. Писала на аварском и русском языках. Стихи семнадцатилетней Фазу впервые были опубликованы в газете «Большевик гор» в 1949 году. Начинающий поэт и писатель сразу поразила критиков своей яркостью и неординарным талантом. В 1954–1955 годах она училась в Дагестанском женском педагогическом институте. В 1961 году окончила Литературный институт имени А. М. Горького. Состояла в Союзе писателей СССР.

Ей хорошо удавалась не только литературная деятельность, но и общественно-политическая. К ее мнению прислушивались на самых высоких уровнях власти. В течение 15 лет Алиева была заместителем председателя Верховного Совета Дагестана. С 1971 года Фазу Алиева — председатель Дагестанского комитета защиты мира и отделения Советского фонда мира Дагестана, член Всемирного Совета мира и главный редактор журнала «Женщина Дагестана». Именно ей принадлежит фраза-призыв: «В жизни бывает всякое — люди могут не любить друг друга, ссориться. Но я прошу вас — никогда не стреляйте друг в друга. Ничто на свете не может этого оправдать».

Среди множества наград два ордена «Знак Почета» и столько же Дружбы народов, орден Святого апостола Андрея Первозванного (2002). Была удостоена золотой медали Советского фонда мира, медали «Борцу за мир» Советского комитета защиты мира и юбилейной медали Всемирного Совета мира, почетных наград ряда зарубежных стран. Но все почести меркнут на фоне безграничной народной любви. Несколько раз пообщаться с поэтом посчастливилось корреспонденту «НД». Всегда вежливая, открытая в общении, Фазу Гамзатовна производила неизгладимое впечатление. Очень хотелось записать с ней интервью, и даже была договоренность об этом. «Приходите домой завтра, поговорим», — так просто, без всяких церемоний ответила она на просьбу о встрече. К сожалению, плохое самочувствие из-за болезни не позволило нам встретиться.

«Не верю никаким наветам...»

С особой теплотой и грустью о ней сегодня вспоминают коллеги.

«Это огромная потеря для нас, – говорит журналист Эмма Тыщенко, работавшая ответственным секретарем Дагестанского комитета защиты мира. – Фазу Гамзатовна очень любила Дагестан». Подробно свою первую встречу с поэтессой она описала в своем очерке «Судьбой дарованная стезя»:

«— Проходите, садитесь! — пригласила Фазу. Я изучаю, чувствую, что и меня изучают. Удивительно, но от этого пристального и в то же время готового все понять взгляда будущего шефа я успокоилась. Потихонечку рассматриваю своего начальника: темные, гладко причесанные, схваченные тяжелым узлом на затылке длинные густые волосы отливают живым блеском. Дугообразные тонкие брови ярко выделяются на светлой коже лица; прямой римский нос; красиво очерченные чувственные губы; спокойный пытливый взгляд черных, широко распахнутых глаз. Косметики никакой или, может, самая малость, что даже заметить трудно. Среднего роста, спокойная, в черном строгом бархатном костюме, она выглядела моложе своих лет. Длинные ажурные серьги-колокольчики из золота с эмалью, коралловые бусы в два ряда, на руках несколько перстней делали ее истинной женщиной. Несколько вопросов обо мне, о предыдущей работе, об искусстве, ни одного взгляда в анкету.

— Ну что же, я совершенно вас не знала. Теперь кое-что прояснилось. Поработаем — лучше узнаем друг друга. Надеюсь, сработаемся. И как старую знакомую она провожает меня до двери кабинета... ...Уже много позже, когда мы узнали друг друга лучше, Фазу открыла мне одну необычайную черточку своего характера.

— Я, может, и не дала бы своего согласия на твой прием ко мне, уж очень гладкие были у тебя анкетные данные. А ведь без изъяна человек не бывает, что-то у него все же есть за душой, какой-то свой скелет в шкафу... Но как раз перед нашей первой встречей ко мне подошла знакомая и стала характеризовать тебя с плохой стороны, будто бы ей кто-то что-то сказал и т.д. Вот тогда-то у меня укрепилось желание взять тебя на работу. Не люблю, когда о людях говорят плохо, не зная их. Не верю никаким наветам, пока сама не убеждаюсь во всем».

«Восторги она принимала, как должное»

«Она была разная. В каждый момент жизни. Звучит как-то литературно, но меня это не волнует. Действительно, всегда неожиданная, — вспоминает Зоя Джафарова, редактор журнала «Женщина Дагестана» на русском языке в 80-е годы. — Как-то в году в 70–71-м я увидела ее на Ленина, на аллейке. Она шла одна, во всем белом: белый шелковый платок на голове, белое платье (я, кажется, никогда не видела ее в костюме), белые туфли и даже белые чулки. Люди впивались в нее глазами, оглядывались, повторяли: «Фазу! Фазу!». Я не знаю, как она выдерживала такое внимание. Я бы не смогла. Так в этом и отличие звезды. Восторги она принимала, как должное. А есть сейчас в Дагестане звезда ее уровня? Как будто все ей по плечо…

Она душилась «Клима», популярные духи в 70-х. Все знали: если в длинном коридоре редакции пахнет «Клима» — Фазу на работе. Однажды я видела, как она вымыла руки духами после сушеного мяса — нужно было срочно взять телефонную трубку. А приходила она всегда шумно: то ли со смехом, то ли с разговором с кем-то, то ли просто отменно стуча каблуками-шпильками. Она не плыла, не порхала, не семенила. Ступала уверенно, а когда входила, то заполняла собой все пространство: была Фазу, и всё. Мы любили эти моменты…

На ее имя приходили сотни писем, и все с жалобами, просьбами. Разбираться с ними было частью нашей корреспондентской работы. Мы писали, ходили, ездили, встречались, говорили с десятками людей. Отмахнуться от нас не было никакой возможности, потому что за нами стояла Фазу Алиева. Поверите, нам удавалось с ее именем изменять даже несправедливые судебные решения. Доходили и до Верховного суда, и до Верховного Совета. Случалось, правда, и смешное: «особо догадливые жалобщики», как мы их называли, заходили к ней попросить денег. Она, конечно, давала. Секретарша Галя шутила: «И что я не догадалась?» А нам и не надо было просить. Когда мой сын служил, я получила приглашение на День матери в его воинскую часть в Белоруссии. Зашла к Фазу обговорить отпуск за свой счет. А она: «Зося! Я выпишу тебе командировку. А ты привезешь материал оттуда». Разве я забуду такое?

Гостиницу «Ленинград» возводили строители со всего Союза. Были среди них и женщины. Они захотели увидеть Фазу. Это была незабываемая встреча. Они пришли с книгами Фазу, чтобы просто получить автограф любимого автора, а их встретили дорогими гостями. Фазу накрыла стол не едой из ресторана: она всё — чуду, аварский хинкал — приготовила дома и привезла на работу. Женщины были покорены. И уходили они с подарками. Фазу всегда и во всем до кончиков ногтей оставалась дагестанкой.

Она любила наряды. Однажды откровенничала: «Я могла бы не ходить на работу. Писать дома. Но тогда где же мне демонстрировать свои наряды?» Сейчас говорят «выгуливать наряды». Наверняка, Фазу успела оценить этот оборот-неологизм…

А как она смеялась! Слышно было на улице! Как-то ей рассказали анекдот, заканчивающийся словами «такой маленький, а уже аварец». Она смеялась до слез.

А еще я вспоминаю, как мы танцевали на обочине дороги, когда возвращались из командировки в горы. Фазу предложила размять ноги, и мы вылезли из машины. Не знаю, кто как, а мы разминались лезгинкой. И вот я вижу: лента дороги из ниоткуда в никуда, закат и танцующая Фазу…

Я всегда любила эти ее строки. Они давнишние.

И все же, природа, меня утешь,
Скажи, что вспомнишь
когда-нибудь:
На пне на миг разомкнешь кольцо,
Уронишь однажды мою слезу
И на мгновенье мое лицо
Явишь кому-то в реке Койсу».