На одном из «круглых столов» по развитию агропрома озвучил идею, которая занимает меня давно. «А нельзя ли, — поинтересовался я, — использовать беспилотники для оценки сельскохозяйственного потенциала Дагестана? Приобрести достаточное количество дронов, поднять их в воздух, загрузить в компьютер результаты съемок и поставить, наконец, жирную точку в непрекращающемся споре по поводу реального количества овец в республике. А заодно посмотреть, как используется земля, выявить пустующие участки, посмотреть, что у нас реально выращивают. В общем, получить, наконец, объективную картину».

Как оказалось, вопрос я задал в нужном месте и в нужное время. Потому что среди присутствующих оказался человек, который этим вопросом занимался предметно.

— Дроны не подходят, — ответил на мой вопрос ректор Дагестанской государственной сельхозакадемии Зайдин Джамбулатов, — у них дальность полета маленькая, до семи километров. Я в свое время тоже этим вопросом заинтересовался. Как выяснилось, во многих странах, в том же Израиле, к примеру, активно занимаются сельхозсъемками с использованием малой авиации. Цена вопроса примерно 50 млн рублей. Сюда входит программное обеспечение и компактное навесное оборудование, которое можно установить на любой самолет. Узнал и про самолеты. В нашем аэропорту имеются четыре АН-2, идеально подходящие для выполнения этой работы. Подсчитал необходимое количество облетов, расходы на аренду самолетов и вышло, что после покупки программы и оборудования двадцати миллионов рублей в год нам хватит для того, чтобы всегда иметь под рукой самые объективные данные. Я даже не о количестве овец говорю, это мелочи. Современные программы позволяют за секунды оценить ситуацию на любом поле: плотность посадок, их состояние, спелость.

Рассказал я об этом Магомедали Магомедову, он обрадовался, пообещал этот вопрос в ближайшее время решить и… не решил. Рассказал Абдулатипову. Обрадовался, пообещал, не решил. Очевидно, объективная картина нам сегодня не очень нужна.

Есть разные виды лжи. Градаций великое множество — от детской до государственной, образцы которой нам ежедневно преподносит целая армия пропагандистов. А еще есть святая ложь и ложь во спасение. Когда, к примеру, на вопрос оккупанта: «А есть ли у вас в селе партизаны?» — на ясном глазу отвечают: «Какие, нахрен, партизаны. Тут все свои, по домам сидят, самогон гонят. К вашему приезду ведер двадцать нагнали».

С этой точки зрения стремление сохранить статус-кво в агростатистике — это тоже ложь во спасение. Спасение репутации. Спасение дотаций. Спасение должности, наконец. «Самолеты, это, конечно, здорово, а что я потом в Кремле говорить буду? Что в прошлый раз врал и в позапрошлый тоже. Да гори она синим пламенем, эта объективная картина! Денег и так не хватает, а тут вдруг попросят дотации вернуть и виновных наказать. Опять же с хозяевами неэффективно используемых земель придется что-то решать. А это ведь практически родные люди, ближний круг. В общем, чем объективней картина, тем больше проблем. Пусть после нас летают, а мы как-нибудь по старинке свой срок доживем».