«Заграница нам поможет»

С началом перестройки в России начался целенаправленный развал и уничтожение геологической службы страны, которая до этого заслуженно считалась самой мощной в мире. Под нож пошло все: сеть производственных управлений и экспедиций, сосредоточенных во всех республиках, краях и областях, мощная лабораторная база, крупные отраслевые научно-исследовательские институты и заводы геологоразведочного оборудования, где работало множество специалистов рабочих и инженерно-технических профессий и ученых.

Сужу об этом не понаслышке, поскольку вся моя жизнь была посвящена служению геологии. В 1968 году после окончания института я был направлен на работу в Дагестанскую геологоразведочную экспедицию, где проработал до 1993 года и прошел путь от молодого специалиста до главного геолога экспедиции. В 1993 году я был переведен главным геологом Северо-Кавказского производственного геологического объединения, затем стал главным геологом — первым заместителем руководителя вновь созданного Северо-Кавказского регионального геологического центра, преобразованного впоследствии в Департамент природных ресурсов по Северо-Кавказскому региону, где и проработал более 10 лет. В ходе постперестроечной «оптимизации отрасли», когда все эти организации были ликвидированы, я работал главным геологом ОАО «Севкавгеология». Я — отличник разведки недр, заслуженный геолог Российской Федерации (по-моему, единственный оставшийся в живых на Кавказе), награжден золотой медалью имени Ферсмана «За заслуги в геологии», кандидат геолого-минералогических наук, редактор ряда сборников по проблемам геологии Северного Кавказа, автор монографий и большого числа научных публикаций.

Последним министром геологии РФ, который в условиях полного отсутствия или мизерного финансирования геологоразведочных работ стремился спасти ситуацию, был Виктор Петрович Орлов. Он предпринимал возможные меры сохранения кадрового потенциала, инициировал создание внебюджетного фонда развития МСБ, при нем был разработан первый российский закон о недрах, который впоследствии видоизменили в угоду незаконно обогатившимся крупным собственникам.

Сменивший Орлова Борис Яцкевич никак не мог понять, почему я, не преследуя личных интересов, бьюсь за сохранение геологических организаций, и в беседе со мной высказал такое мнение: «Не нужна нам собственная геологическая служба, американцы за деньги разведают нам любое месторождение». А поскольку такой подход к геологии характерен не только для него, но для большинства российских чиновников, сегодня мы имеем то, что имеем.

Дагестанский тупик

Этот небольшой экскурс в историю понадобился мне для того, чтобы показать, что сегодняшние беды и проблемы дагестанской геологии — это не болезни одного отдельно взятого региона, а следствие системных ошибок, допущенных руководством страны. Хотя, должен признать, что без местной специфики (у нас любят любую ошибку доводить до абсурда) не обошлось. Но обо всем по порядку.

Среди всех регионов Северо-Кавказского федерального округа Дагестан отличается наибольшими запасами и прогнозным потенциалом полезных ископаемых. При этом уровень использования этого потенциала в сфере экономики самый низкий. Подчеркну, что я в основном имею в виду рудные, неметаллические полезные ископаемые и подземные воды. В нефтегазовой отрасли я не работал, и давать ей подробную оценку не считаю себя вправе.

Громадный потенциал неметаллических полезных ископаемых и подземных вод в экономике республики задействован чрезвычайно слабо. Рудные полезные ископаемые и вовсе преданы забвению, хотя к концу 60-х годов прошлого столетия по результатам работ ряда поколений геологов Горный Дагестан рассматривался, как наиболее крупный на Северном Кавказе потенциальный горнорудный район.

В республике работало подразделение федерального органа по недропользованию, которое обязано было заниматься вопросами развития и использования минерально-сырьевой базы (МСБ). И занималось до тех пор, пока деградация службы в государственном масштабе не парализовала ее деятельность.

В 1990-х годах геологоразведочные работы на территории Дагестана прекратились полностью. Благодаря поддержке руководителей отраслевых научно-исследовательских институтов и некоторой активизации в финансировании работ за счет федерального бюджета в 2007–2011 годах мне удалось возобновить геологоразведочные работы в республике. Под моим руководством были выполнены и обоснованы поисковые работы на цеолиты и цеолитсодержащие породы на Левашинской и Рубасчайской площадях Нагорного Дагестана, произведена оценка ресурсного потенциала благородных и цветных металлов терригенных и вулканогенно-терригенных комплексов Горного Дагестана, обоснованы выполненные дагестанскими геологами поисковые работы на высококачественное цементное сырье в Известняковом Дагестане, на крупнообъемное золотое оруденение черносланцевых формаций Курушского рудного узла в Южном Дагестане, оценочные работы на цеолиты и цеолитсодержащие породы на участке Дюбек с определением возможности их комплексного использования.

Отмечу, что такой активизации геологоразведочных работ в тот период не наблюдалось ни в одном субъекте федерации в СКФО. Увы, в итоге все материалы наших исследований легли под сукно и оказались невостребованы. Парадокс. Управление по недропользованию по Республике Дагестан на этапе обоснования работ и включения их в федеральную программу приняло самое активное участие. Когда же дело дошло до реализации проектов, управление потеряло интерес к конечным результатам. Самое главное, что все работы дали положительные результаты и создали основу для устойчивого развития и дальнейших исследований, выявили объекты для лицензирования добычи полезных ископаемых. Но в республике не оказалось людей, заинтересованных в развитии минерально-сырьевой базы (МСБ). Не нашлось таковых и среди тех, кто по долгу службы должен был заниматься этим.

Похороны Кизил-Дере

Рудные полезные ископаемые Дагестана в основном сосредоточены в пределах Главного Кавказского и Бокового хребтов и представлены самым крупным на Европейском континенте медным месторождением Кизил-Дере и прогнозными ресурсами меди, цинка, свинца, кобальта, золота и серебра.

В 2006 году ООО «Росинвест», специально созданное одной из трех наиболее крупных и авторитетных организаций России в сфере горнорудного производства Русской медной компанией, получило лицензию на отработку месторождения Кизил-Дере. При этом предусматривалось участие государства в создании инфраструктуры — строительстве дороги, электролинии, газопровода. После получения лицензии ее владелец заказал проект эксплуатации месторождения известной в Европе специализированной организации, наиболее авторитетной в проектировании экологически безопасных предприятий. Готовились договоры с рядом республиканских организаций на участие в производстве работ, планировались общественные слушания проекта. Но в 2012 году все остановилось, а объект — исключен из программы господдержки. Тем временем истекли сроки производства работ, и лицензия была аннулирована.

Все это происходило на фоне масштабного информационного «торпедирования» проекта. В республиканских СМИ постоянно и исключительно на основе лжи, инсинуаций писали о страшных экологической последствиях разработки месторождения. Что интересно, при этом в развернувшихся «дискуссиях» не участвовал ни один специалист, а абсолютное большинство борцов за охрану природы элементарно не понимало, о чем вообще идет речь. Я поначалу пытался понять, понимают ли эти критиканы, что, стращая людей, они препятствовали социально-экономическому развитию Дагестана? Но потом эти вопросы себе я задавать перестал. Они отпали после того, как я лично попробовал побеседовать с наиболее активными противниками проекта. И все эти «борцы за природу» говорили мне одно и то же: «У Русской медной компании есть много денег, пусть заплатят мне, и я буду агитировать за эксплуатацию месторождения». Торговать можно даже «любовью к природе». Разумеется, опровергнуть все их «доводы» труда не составляло. Только отказ государства от участия в проекте разрушил все планы. Ну а руководство республики привычно сделало вид, что создание значимой для экономики горнорудной промышленности их не касается.

Немного об экологии

На месторождении Кизил-Дере я проработал 15 лет, являюсь основным автором отчета о его детальной разведке и подсчета запасов, утвержденных ГКЗ СССР в 1984 году. Для сведения скажу: отчет — это 17 весьма объемных книг и папок с графическими приложениями. Лучше, чем кто-либо, знаю и строение месторождения, и аспекты его эксплуатации. В их числе в обязательном порядке детально рассматриваются и аспекты экологического содержания.

Даже дилетанту понятно, что нет сферы деятельности, в которой человек не влиял бы на природную среду. Полностью исключить это воздействие можно только после полной остановки всех производств. Таким образом, задача заключается в минимизации этого влияния и в недопущении предельных нагрузок на природу. Добиться этого при эксплуатации месторождения Кизил-Дере вполне реально. Я представил в ООО «Росинвест» подробную оценку выступлений «радетелей за природу», после чего нами были получены дополнительные заключения авторитетных специалистов по всем принципиальным вопросам. Все эти материалы планировалось озвучить на общественных слушаниях проекта. Но им, увы, не суждено было состояться.

Пользуясь случаем, попытаюсь ответить и нашим вроде бы вменяемым оппонентам, которые, поддерживая проект в целом, стращали обывателей сейсмической опасностью района месторождения.

Тут все просто. Высокогорный Дагестан относится к 8-балльной зоне, как и город Махачкала, и прилегающие районы. На нашей памяти в Махачкале и в предгорном Дагестане было множество землетрясений, в горах не было ни одного. Разумеется, сейсмическое районирование имеет свои критерии, но в данном случае его обоснованность вызывает сомнения. Кроме того, во всем в мире, в том числе и в Дагестане, в подобных условиях построено множество электростанций, горнодобывающих предприятий и иных крупных сооружений. Следовательно, речь должна идти лишь о соблюдении требований к безопасности инженерных сооружений, в том числе и сейсмической.

Заповедники для золотых приисков

Но продолжим. В работе по оценке ресурсного потенциала благородных и цветных металлов Горного Дагестана обобщены и интерпретированы на современном научном уровне все материалы по геологии и рудоносности всей перспективной территории, проведены новые работы на ключевых участках, включая Курушский золоторудный узел. В результате была обоснована значительно более высокая, чем считалось ранее, перспективность Горного Дагестана на выявление новых месторождений цветных металлов, также впервые были оценены весьма значительные прогнозные ресурсы золота, серебра и кобальта. Отчет по результатам работ практически представляет собой справочник по рудоносности Горного Дагестана. Работа была удостоена диплома и премии Российского геологического общества и Федерального агентства по недропользованию в области науки и инновационных технологий в геологическом изучении недр России. И это впервые в истории геологических исследований на Северном Кавказе.

Но затем начались чудеса. Подразделение Роснедр по Дагестану вопреки своему прямому назначению предприняло действия по недопущению апробации оцененных мной прогнозных ресурсов. Несмотря на дефицит квалифицированных геологов в Дагестане, мне было «рекомендовано» не участвовать в дальнейших работах, в том числе и в начатых по моему обоснованию работах на золото в Курушском рудном узле.

В иные моменты все происходящее представлялось мне неким театром абсурда. Простой пример. Как-то Роснедра запросили у меня сведения о рудоносности Тляратинского района в связи с тем, что рассматривается вопрос создания там заповедника. Я ответил, что информацию дать могу, но этот вопрос находится в компетенции их подразделения в Дагестане. Оказалось, что это подразделение не может ответить на вопрос, несмотря на то, что в его распоряжении были все документы. В итоге я подготовил справку о том, что в бассейне верхнего течения реки Джурмут сосредоточены около 70 % прогнозных ресурсов цветных металлов Дагестана. Читатели «НД» будут смеяться, но именно в этом месте и был создан заповедник!

Последующие события убедили меня в том, что это было не случайной ошибкой. Несколько лет назад в СМИ, в том числе на телевидении, появилось множество материалов о громадных запасах золота в Куруше, хотя речь могла идти только о прогнозных ресурсах. Не буду говорить о том, насколько профессионально представлялась информация в СМИ, но, поскольку это работало на пользу Дагестану, я в дискуссию вмешиваться не стал. Видимо, под давлением СМИ министр природных ресурсов РФ выступил по телевидению с сообщением о том, что в следующем году Курушский участок будет представлен на лицензирование. Я, конечно, обрадовался, но ненадолго. Прошло совсем немного времени, и на территории рудного узла был создан заповедник, а работы, проводившиеся под эгидой «Росгеологии» на западном фланге рудного узла в бассейне реки Мазачай, в спешном порядке были прекращены. Получается, что все геологические работы в регионе потеряли смысл, поскольку непременно находятся силы, способные обнулить результаты работ. Либо не допустить их.

Собака на сене

Перечень неметаллических полезных ископаемых Республики Дагестан включает 24 наименования. Для сравнения — у всех наших соседей он состоит из 5–8 позиций. Писать о всех видах сырья необходимости нет. Поэтому остановлюсь на самых важных.

Благодаря работе дагестанских геологов впервые в европейской части России создана основа минерально-сырьевой базы цеолитов в Левашинском и Табасаранском районах. Природные цеолиты, обладая ярко выраженными адсорбционными, ионообменными и каталитическими свойствами, являются уникальным минеральным сырьем. Только перечисление сфер их применения займет не одну страницу. Это и молекулярные фильтры, используемые для очистки масел, парфюмерных и кондитерских изделий, в виноделии, очистке сточных вод, здравоохранении, мелиорации. Не говоря о том, что они являются сырьем для изготовления высококачественных строительных и изоляционных материалов. На первоочередном участке Дюбек в Табасаранском районе в 2010–2012 годах были выполнены оценочные работы для подготовки объекта к лицензированию. Но, увы, управление по недропользованию решило не представлять запасы цеолитов на государственную экспертизу. В итоге средства на разведку потрачены, а объект к лицензированию не подготовлен. Мы абсолютно точно знаем, что в Левашинском районе есть перспективы для выявления месторождения высококачественных цеолитов, но их изучение прекращено еще на начальной стадии.

У республики имеется также весьма солидный сырьевой потенциал для создания минерально-сырьевой базы доломитов многоцелевого назначения — производства огнеупоров, в том числе и для металлургических печей, использования в цементной и стекольной промышленности, получения металлического магния. Но для их изучения и использования никакие меры не предпринимаются

Идем далее. Каспийский завод листового стекла (наш самый дорогостоящий банкрот) вынужден завозить песок из-за пределов республики, что, несомненно, влияет на себестоимость продукции. Надо смириться с тем, что ни в Дагестане, ни в других регионах Юга России нет кварцевых песков, пригодных для изготовления белого стекла без предварительной переработки. В мировой практике давно используется сырье после очистки от гидроокислов железа и пылеватых частиц. Кварцевые пески и песчаники месторождений Серное и Экибулакское после обогащения вполне пригодны для производства высших сортов стеклоизделий, а именно: оптического, специально-технического, светотехнического, листового стекла, хрусталя, радиоламп, рефлекторов, иллюминаторов. Но вопреки здравому смыслу в республике нет даже разговоров о строительстве ГОКа, который бы мог легко решить все эти проблемы.

Республика располагает большим потенциалом цементного сырья. Практически все регионы страны заинтересованы в выявлении пригодных для изготовления цемента карбонатных пород, глины и гипса. Но только не Дагестан. Считается, что это экологически опасное производство. В пределах городов многих развитых стран, правительства которых весьма щепетильны в вопросах охраны природы, работают цементные заводы с использованием современных технологий, позволяющих свезти их воздействие на окружающую среду практически к нулю. Дагестан же остается чуть ли не единственной на земном шаре территорией, где производство цемента якобы нанесет непоправимый экологический ущерб. Действует все та же привычная технология устрашения населения, препятствующая развитию республики.

Пустыня на воде

Отдельный разговор о воде. Уровень освоения разведанных эксплуатационных запасов пресных подземных вод по республике по состоянию на 2011 г. составлял всего 13%. За прошедшие восемь лет, насколько я знаю, ситуация изменилась несильно. Я не говорю уже о значительном объеме потенциальных ресурсов, разведкой которых никто не занимается. Из 25 разведанных месторождений с большей или меньшей степенью загруженности эксплуатируются только 14. При этом значительная часть запасов была по непонятным причинам снята с баланса. Но в природе-то они никуда не делись. У нас достаточно воды не только для водоснабжения населения, но и для орошения земель, в том числе для организации искусственных пастбищ и сенокосов (соответствующие технологии геологами разработаны давно). Этот ресурс можно использовать и в решении проблем опустынивания северной части республики, где в 2020–2021 годах случилась экологическая катастрофа, и скот остался без кормовой базы.

Вместо эпилога

Понятно, что все приведенные выше виды полезных ископаемых в соответствии с действующим законодательством находятся в федеральном ведении. В ведение субъектов федерации переданы лишь так называемые общераспространенные полезные ископаемые — в основном строительные материалы и небольшие водозаборы. Но это не означает, что субъекты федерации не вправе учитывать весь потенциал недр при разработке планов социально-экономического развития.

Единственная попытка в этом направлении была предпринята в 2008–2011 годах, когда по заданию Минприроды РД под моим руководством и с участием ряда специалистов Дагестана и некоторых научно-исследовательских институтов была выполнена работа «Разработка комплексной программы развития минерально-сырьевой базы, изучение состояния и охраны геологической среды Республики Дагестан». В ней были обобщены данные по всем видам полезных ископаемых, включая углеводородное сырье и общераспространенные полезные ископаемые, составлены паспорта объектов, дана их геолого-экономическая характеристика. По сути это масштабный сводный документ, который мог служить основой для принятия управленческих решений. Заказчиком работа была принята на ура, планировалось заседание правительства РД, посвященное вопросам недропользования, но дело до этого не дошло. Безвременная кончина инициатора этой работы Абдулмуслима Магомедова остановила наметившийся процесс.

Уверен, что рациональное использование недр обеспечит существенный скачок в развитии экономики и уровня жизни людей. Очень надеюсь, что руководство республики наконец-то активизирует свою деятельность в этом направлении. Времени для раскачки нет — геологов в республике практически не осталось, а скоро не будет совсем.

Махмуд Курбанов 

P.S. Мы понимаем, что затрагиваемая экспертом тема очень сложная. Вопрос строительства промышленных объектов, если рассматривать его с точки зрения экологии, всегда вызывает много споров. Мы приглашаем заинтересованные стороны к конструктивной дискуссии.