На этой неделе Афганистан показал, что нельзя выдавать технический прогресс за социальный. Современные здания школ и университетов, новые дороги, автомобили, самолеты, связь не гарантируют, что люди не будут спорить о проблемах, которым 200–500 лет: в какой одежде ходить женщинам, чему учиться в школе, можно ли посещать могилы родственников, праздновать ли тот или иной праздник, избирать или назначать имама, делать ли прививки или нет.

Западом подготовленная армия, экипированная полиция и спецподразделения с авиацией не остановили падение режима в Афганистане. Все сдались перед группировкой, у которой нет даже самолетов.

Воюющие сотни лет афганцы не превратили свои дома в крепости, а автомобили в оборонительную технику не потому, что они не умеют стрелять и воевать, а потому, что сложившийся мирный, но коррумпированный политический режим с плохими общественными институтами не смог составить конкуренцию даже наводящему ужас тоталитарному религиозному движению.

Какой суперкомпьютер мог просчитать ситуацию, когда проклинаемых за повсеместное насаждение демократии американцев будут ругать за невмешательство в развитие политической системы Афганистана? Кто думал, что запрещенная террористическая группировка будет гарантировать безопасность страны, ее запретившей?

Умные не повторяют своих ошибок, а мудрые чужих. В чем суть урока с учениками для нашей республики?

Прогресс в Дагестане надо оценивать не по количеству новых дорог и автомобилей, размеру бюджета или телефонов, убранству банкетных залов, а по уровню развития культуры, свобод, политических ценностей и адекватности политической системы и структуры власти. Все остальное, начиная от денег в кармане богатых и бедных, заканчивая уровнем медицины, — это следствие социального прогресса.

Дагестанцам и кураторам из федерального центра следует усвоить уроки афганцев, которые, получив военную защиту, активно не работали над реальной модернизацией своей политической системы.

Дагестанская система управления, существующая сейчас, соответствует 10–15 летней давности. При нынешнем росте экономики республики, в том числе при подъеме сельского хозяйства, туризма и развитии городских агломераций, действующая политическая структура не соответствует уровню развивающейся экономики. Достаточно посмотреть на организацию исполнительной власти и парламентов в других регионах страны, чтобы понять, насколько Дагестан отличается.

В Афганистане подведение итогов на выборах проводилось через три месяца. На фоне таких законов Дагестан выглядит прилично, но стоит ли равняться на худших? Не получится ли так, что рост экономики, в том числе за счет федеральной инфраструктурной помощи, затмит недостатки политической системы, и не будем ли мы через 10 лет выглядеть, как сельский пуштун с современным автоматом в одной руке и с айфоном в другой?

Афганский пример обострил проблему, озвученную премьер-министром Михаилом Мишустиным. Правительство России просит кавказские республики создать новые модели экономики для повышения эффективности. Почему, вопрошает премьер, на Дальнем Востоке на 1 вложенный рубль софинансирование 30 рублей, а в СКФО — 50 копеек? В ответ от Дагестана последовало фактическое признание неспособности создать новую модель экономики и просьба «дайте денег на дороги». Примерно так же афганская знать выкачивала помощь от Запада и бросила свой народ при первых выстрелах у стен Кабула. И так же дагестанское руководство с депутатами республиканского парламента часто прописаны в Москве, куда уезжают после отставок, перенося свои капиталы.

Михаил Мишустин просит сделать то, что уже работает в других регионах: модель экономического соучастия требует системы политического участия. Именно поэтому премьер России проигрывает дагестанской знати, так как для современной модели требуется, чтобы знать договорилась с населением. А когда вся система управления построена на 100% партийной системе и без выборности органов исполнительной власти, то чиновники в управлении получают сигналы не от своих избирателей, а из федеральных центров партий и Центра управления регионами.

Главный вопрос к жителям республики: пойдут ли они на местные, региональные или федеральные выборы? Либо так же, как жители Афганистана, останутся дома и будут критиковать власть с помощью современных телефонов? Здесь нам снова светит Афганистан, где под словами «президент» «председатель правительства» и «парламент» сохранялась обыкновенная ротация кланов по национальному признаку. Афганский народ был далек от этого передела власти представителями знати.

В итоге дагестанцы попадают точно в такую же «развилку», что и многонациональный и поликонфессиональный Афганистан. С одной стороны, хочется выполнить свой гражданский долг и принять участие в формировании представительных органов власти страны, республики и местного сельсовета. С другой стороны, зачем идти на выборы того же парламента Дагестана, если знать сделала так, что в республике с 2014 года не был реализован федеральный закон о праве формировать депутатский корпус не только по партийному принципу, но и по одномандатным округам?

Зачем идти на выборы, которые могут превратиться в ротацию кадров через сложную запутанную и непрозрачную систему политических списков?

Зачем выбирать депутатов, которые лишили граждан права избирать мэров городов, глав районов и руководителя республики?

Зачем голосовать за тех, кто всегда голосует за предложения чиновников и заявляет о нарушениях после ухода чиновников с постов?

Зачем голосовать за тех, кто не может предложить местной повестки во время предвыборной агитации, а вынужден пользоваться материалами, утвержденными партиями в Москве?

Зачем голосовать за тех, кто даже не имеет права согласовать ключевых министров, как это делается в других регионах страны?

И что может сделать один бедный дагестанец, занятый прокормом семьи, поиском денег на топливо для авто и лечения родственников от ковида, если всесильный премьер-министр не может добиться от республиканской знати изменения модели экономики с выпрашивающей на соучаствующую?

Но при всех этих трудностях надо понимать, что Афганистан показал, что было бы с Дагестаном, если бы мы свернули не туда. И сейчас далекие, но близкие по религиозной культуре афганцы сигнализируют, как важно нашей республике не сходить с линии социального прогресса и иметь реальную связь власти и общества не только в социальных сетях, читаемых аппаратными комплексами ЦУРов, но и через своих, а не партийных депутатов.