Я был в не привычной для меня одежде, в длинном пальто, так как обычно я хожу в куртке. Мотор «Приоры» работал на больших оборотах, она неожиданно с пробуксовкой сорвалась с места и остановилась прямо напротив меня. Через секунду-две раздались выстрелы. Я даже не понял, что происходит. Где-то на уровне подсознания промелькнула мысль: в меня стреляют, поэтому я быстро забежал за ворота. Всего было четыре выстрела, три пули пробили багажник автомобиля, одна попала в калитку ворот. Но стреляли не из «Приоры», потому что стекла у нее оставались закрытыми. Там, по-моему, сидели люди, которые и дали сигнал своим компаньонам после того, как убедились, что из машины вышел именно я».
Правоохранительные органы пока не видят в этом факте покушения на убийство. Расследуется дело по части 1 статьи 167 (умышленное уничтожение или повреждение чужого имущества), части 1 статьи 222 (незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение огнестрельного оружия) и части 1 статьи 223 (незаконное изготовление, переделка или ремонт огнестрельного оружия).
«Мне трудно сказать наверняка, по какой статье, по идее, должно быть возбуждено дело, потому что я не владею достаточным количеством информации, — прокомментировал ситуацию известный дагестанский адвокат Сергей Квасов. — Могу сказать только одно: если после происшествия по горячим следам преступники пойманы, то расследоваться дело будет по самой строгой статье и будет соответствующее наказание. Так у нас чаще всего и происходит. После нападения на меня в 2010 году я попал в реанимацию, тем не менее в возбужденном впоследствии деле статья о покушении на убийство отсутствовала».
Видимо, возбуждение дела по более тяжкой статье, а не по статье «Хулиганство», у нас возможно только при самом неблагоприятном исходе нападения или в тех случаях, когда есть определенная уверенность, что оно будет раскрыто…
Имя Ахмеднабиева упоминалось в пресловутом «расстрельном списке», куда попали еще восемь дагестанских журналистов. По сообщениям Следственного управления Следственного комитета России, «расследование уголовного дела по факту распространения списка было приостановлено в связи с тем, что не установлены лица, распространявшие список». Правозащитник Исалмагомед Набиев уже не первый год пытается добиться возобновления расследования, но пока тщетно, и всему виной затянувшийся бюрократический процесс. По словам Набиева, для этого ему требуется постановление от Следственного управления Советского района Махачкалы и, как только ему выдадут документ, можно будет обжаловать в суде прекращение расследования уголовного дела.
Какой вердикт вынесет Фемида, сегодня мало кто знает, но никто не сомневается, что покушения на дагестанских журналистов будут продолжаться. За последние десять лет в Дагестане погибли 16 журналистов. В скорбном списке значится и имя нашего коллеги Загида Варисова, которого расстреляли летом 2005 года. Притом ни одно из преступлений подобного характера на сегодняшний день официально не раскрыто. Многочисленные официальные версии, что к преступлениям причастны уже убитые боевики, во внимание можно не принимать в силу понятных причин. Симптоматично, что многие (если не все) случаи покушений на журналистов рассматриваются властными структурами только в связке с активностью членов вооруженного подполья, хотя многие эксперты считают, что независимое журналистское сословие, в первую очередь, неудобно для отдельных высокопоставленных республиканских чиновников, глав городов, районов и так далее. К глубокому сожалению, нет никакой надежды, что негативную тенденцию удастся переломить в будущем. Жизнь уже показала, что даже на обращения журналистов, прочих лиц о помощи в соответствующие силовые структуры сегодня практически никто не реагирует. Тот же Набиев просил республиканское Следственное управление Следственного комитета России обеспечить ему государственную защиту. Один из следователей заявил Набиеву, что у государства нет таких финансовых и прочих возможностей. Конечно, подобные слова можно принять на веру, хотя любой дагестанец знает, что сегодня глава практически каждого, даже самого захудалого, района, человек с криминальным прошлым и настоящим, на деньги налогоплательщиков содержит целую армию охранников. Видимо, в криминальном мире только криминальные авторитеты должны быть защищены.
«НД» обратилось к главному редактору информационного интернет-ресурса «Кавказский узел» Григорию Шведову с вопросом, почему уголовные дела, связанные с убийствами журналистов в Дагестане, так медленно расследуются: «Причин тому множество. Имеет место быть коррупция. Журналистскому сообществу, как и обществу в целом, надо быть более активным в проведении альтернативного расследования, на определенных этапах предоставлять следствию данные, которые нуждаются в проверке. Если дело на региональном уровне не расследуется должным образом, обращаться в федеральные инстанции. На мой взгляд, не стоит искать в органах исполнительной власти единственного виновника того, что не найдены убийцы. Среди них есть много достойных и профессиональных сотрудников. У «Кавказского узла» имеется опыт не только раскрытия убийств, но и принятия превентивных мер. И те, кто участвует в подобных преступлениях, должны это понимать…».
В такой ситуации журналистам остается надеяться только на самих себя. Коллектив «НД» в ближайшее время обратится к президентам России и Дагестана, руководителям прокуратуры, МВД, ФСБ, прочих структур с требованием тщательно расследовать покушение на жизнь Ахмеднабиева и наказать заказчиков и исполнителей. Этим шагом мы хотим защитить не только его. Ведь каждый из независимых журналистов Дагестана сейчас понимает, что следующей жертвой может стать любой из них.
Примечателен тот факт, что Дагестан на протяжении последних лет позиционируется многими журналистами и экспертами как регион с наиболее свободной прессой в России. По мнению президента Фонда защиты гласности Алексея Симонова, если рассматривать ситуацию в стране в целом, то выясняется, что свобода прессы напрямую связана с профессионализмом регионального руководства: чем увереннее чувствует себя власть, тем больше она допускает послаблений в отношении прессы. Тем не менее наша республика остается самой опасной для работы журналистов. Такая вот цена свободы…