Что будет, если в баллон на 10 литров закачать 13 литров газа? То же самое сейчас происходит в Дагестане. 

Республика постоянно жила в состоянии нехватки денежных средств при неразвитой социально-экономической системе. 50% экономики Дагестана — это сельское хозяйство, где, как известно, деньги бывают только в конце года, а весь остальной оборот это социальные пособия, зарплаты бюджетников и «пиши делай» — рассрочка. В 10 городах, расположенных на 10% территории республики, денег тоже особо не было, поэтому большая доля сделок в строительстве оформлялась бартером: на «Приору», кирпичи, а потом на бетон или арматуру. Структура рынка и политическая система приспособились к этому порядку. 

Но Москва стала наводить порядок, продувать трубы и убирать засоры, в результате получился эффект «ловушка модернизации», то есть когда улучшения не успевают за спросом и получается хуже, чем было. Лучше всего это можно продемонстрировать на взрывах нефтяных скважин, когда неожиданно черного золота становится так много, что фонтан сносит всю систему и начинается пожар. 

Взрыв в экономике устраивает давление денег, превышающее объем реальной экономики и структуры общества. 

Дагестан уже видел это в 2010–2012 гг., когда резкое вливание бюджетных средств по старым трубам привели к утечкам в теневую экономику, где началась война, которая вылилась в обострение экстремизма и терроризма. 

Сейчас другая ситуация. Усилия по наведению порядка стали давать плоды раньше, чем ожидалось, и в гораздо больших темпах. Причина этому миграция, коронавирус, туризм и отсутствие достоверных приборов учета.

Официально миграция у нас до сих пор отрицательная, но надо смотреть на структуру. В Дагестан стали переезжать с северов с большими деньгами, так как Краснодар уже не резиновый. И переезжают не только дагестанцы, но и те, кто здесь былвал раз или два по службе. В республику стали переезжать семьи, близкие и знакомые тех, кто уже служит здесь по контракту в армии, ФСБ или МВД. Все они с неплохой профессиональной квалификацией и, главное, с большими бюджетными зарплатами или заслуженными пенсиями. 

Коронавирус сотворил из Дагестана офшорную зону, где объявляют об ограничениях, но даже не публикуют их, а те, что публикуют, не особо соблюдают. Поэтому легальная экономика стала закрываться, а теневая расцветать. 

Рекламная кампания, обеспечение безопасности, достижения сферы услуг и отказ от жестких коронавирусных ограничений привели к тому, что в Дагестан хлынули туристы. Эксперты оценивают турпоток в республику примерно в 1 млн человек, которые принесли более 30 млрд рублей, из которых в сельскую местность — не менее 10 млрд рублей. 

Из-за того, что у нас приписано население больше, чем действительно проживает, на 400–500 тысяч человек, все показатели республики искривлены, особенно в разрезе территорий: в Махачкале официально проживает менее 40% лиц, достигших 18 лет.

В результате на табло отделения Центрального Банка в Дагестане стрелки поползли в сторону взрыва — инфляции: объем средств клиентов банков на 1 октября 2021 года превысил 114 млрд рублей, увеличившись за год на 10%. Т.е. стали закачивать «газ» на 10% больше, чем раньше. 

Это хорошо, если растет и сама экономика. Но показатели демонстрируют уменьшение объема: добыча полезных ископаемых минус 1,8%, обрабатывающая промышленность минус 0,2%, сельхозпродукция рост 0%, а промышленное производство +0,9%.

Растут на 26,7% платные услуги и 6,9% оборот розничной торговли — то есть не производим, но проедаем. 

В итоге при росте вкладов на 10% инфляция выросла до 12,5%. То есть дагестанцы не разбогатели, а обеднели. 

На этом фоне у нас упала реальная заработная плата на 5%, но мы набрали потребительских кредитов за год на 43 млрд рублей.

Инфляция, как газ, пробивается в самых слабых местах. В Дагестане не производят хлеб и автотопливо. Но спрос на них из-за увеличения потока миграции вырос, а объем поставок не увеличился. Самые большие скачки инфляции испытало куриное яйцо, подскочив в августе на 26% по сравнению с июлем. В результате снижается реальная покупательная способность, что в первую очередь бьет по социально незащищенным слоям. 

Зачем давать взятки и устраиваться на госслужбу с заработной платой от 20 тысяч рублей и большими рисками стать кормом для силовиков, если вся Махачкала забита объявлениями о поиске мучниц, официантов, поваров и работников гостиниц с зарплатами, которые начинаются с 30 тыс. рублей в месяц? Зачем учителю истории нервничать с детьми и их родителями за 25 тысяч рублей в месяц, если, устроившись гидом, можно заработать 50 тысяч в месяц? Некоторые недельные туры приносят организаторам 100–200 тысяч чистой прибыли. Доходы туристического центра возле каскада ГЭС на Сулаке можно оценить от 2 до 5 млн рублей в день. 

Ситуация в туристических городах и сельской местности резко меняется при появлении целого кластера жителей, получающих ренту за сдачу жилья от 700 до 10 тысяч рублей в день. 

В этом взрыве нет ничего удивительного, так как такое же переживали Краснодарский край и Крым, особенно когда в СССР увеличили поток иностранных туристов. Но проблема в том, что падение платежеспособности бюджетников приводит к росту коррупции и падению уровня официального образования. Медперсоналу, учителям, полиции и тем более чиновникам становится невыгодно честно жить и работать во время «большого взрыва». Так разрушается государственная система.

Со временем обычно выстраивается новая структура отношений с перераспределением сверхдохода от туризма либо иной экономической отрасли через увеличение коррупционных ставок, либо участия бюджетников в новой экономической жизни путем сдачи в аренду жилья, создания бизнеса на членов семьи. 

В таких ситуациях нельзя закрываться и отказываться от туризма, а надо еще больше работать надо улучшением инфраструктуры. Но обычно чиновники не успевают за взрывным ростом, так как «генералы всегда готовятся к уже прошедшей войне». 

Но как успеть во время большого взрыва с парламентом, который думает, что это собрание национальностей, с главами муниципалитетов, которых народ не избирал; как ликвидировать структурное отставание, отказываясь от земельной реформы на 1,6 млн га, в то время как не хватает земли для производственного бизнеса и строительства социальных объектов?

P.S. 16 ноября глава Дагестана будет представлять модель развития республики председателю правительства России. Интересно, как генерал-полковник Сергей Меликов объяснит Михаилу Мишустину отставание его команды в ликвидации последствий большого социально-экономического взрыва, который только начинается.