«На наш взгляд, руководитель Комитета в своем выступлении немного лукавит. Не желая признавать явные ошибки и недоработки своего ведомства, он ищет виноватых на стороне, обвиняя Россельхознадзор в необоснованных придирках. Да, сотрудники Комитета не игнорируют наши предписания. Но при этом, как правило, мы получаем в ответ на них очередные отписки. Простой пример. На предприятиях, осуществляющих массовую переработку мяса, тех же мясокомбинатах, должны быть созданы постоянно действующие подразделения госветнадзора. Когда мы обращаем внимание этого ведомства на данное требование закона, нам в ответ сообщают, что да, контроль нужен, но за предприятием закреплен, скажем, районный ветврач, который регулярно осуществляет контроль деятельности данного предприятия. Но дело в том, что необходим не регулярный, а постоянный, ежедневный контроль.
Еще пример. Мы годами добиваемся от Комитета идентификации поголовья, без чего невозможно определить, кому принадлежит данное животное, прошло ли оно вакцинацию, а если прошло, то когда. В ответ нам сообщают, что эту работу должны выполнять работники Минсельхоза и муниципалитетов. Да, все верно, должны. Но республика ежегодно за счет средств федерального бюджета получает миллионы доз вакцины. Как проследить их использование, если никто в республике не знает, какое животное нужно вакцинировать, а какое прошло вакцинацию, скажем, в прошлом году? Вместо того чтобы навести порядок в этом важнейшем деле, работники Комитета ежегодно докладывают о вакцинации всего (!) поголовья.
Самое смешное, при отсутствии учета абсолютно невозможно определить, чья вина в том, что ежегодно в самых разных населенных пунктах «неожиданно» возникают очаги опасной инфекции. К примеру, в прошлом году в селении Карата Ахвахского района был обнаружен бычок, больной сибирской язвой. Согласно документам Комитета, это животное было охвачено вакцинацией. Естественно, это не так — вакцинация дает стопроцентную гарантию того, что животное этой болезнью не заболеет.
Руководитель Комитета жалуется, что его не пригласили на совещание в Москву, состоявшееся осенью. Мы, честно говоря, не помним такого совещания. Зато помним, что летом Россельхознадзор проводил всероссийскую видеоконференцию, в ходе которой у руководителя ведомства возникло несколько вопросов к господину Газимагомедову. Но он на них не ответил, поскольку, невзирая на наше приглашение, на эту видеоконференцию не пришел (не подумайте, что мы сводим счеты, мы просто стараемся максимально полно ответить на претензии, предъявляемые к нашей службе).
Чего стоит, к примеру, обвинение Россельхознадзора в попытках создать «экономическую блокаду республики». На самом деле речь идет о том, что мы требуем соблюдения российского законодательства. Закон, к примеру, требует, чтобы каждое животное, вывозимое за пределы республики, имело при себе результаты лабораторных исследований, прошло идентификацию, имело разрешение ветеринарной службы субъекта. Это что, попытка запретить вывоз поголовья? Вовсе нет, ведь каждое животное, ввозимое в Дагестан тоже должно иметь при себе данные документы. По логике Комитета, Россельхознадзор создает предпосылки для блокады всех регионов?
Теперь о случае с возвратом из Саратовской области 180 овец. По словам Газимагомедова, «надо было предоставить владельцам животных возможность в пятидневный срок представить недостающие документы». А почему руководитель Комитета не задается вопросом, как эти животные вообще пересекли границу республики без ветеринарных сопроводительных документов? Почему эту машину его сотрудники и сотрудники ГИБДД не задержали на том же Кочубейском посту? Интересно, как можно держать животных в неспециализированном транспорте в течение пяти дней на посту без воды и корма. Кстати, мне не раз приходилось заниматься такими случаями массового возврата скота. Как правило, инспектора Россельхознадзора сразу не возвращают машины обратно в регионы. Сначала они, согласно требованиям закона, предлагают водителям направиться на ближайшую Станцию по борьбе с болезнями животных (СББЖ). Но когда последние выясняют, в какую сумму им обойдется пятидневное пребывание в СББЖ, сколько придется заплатить за простой транспорта, корма и ветеринарное обслуживание, они, как правило, сами принимают решение вернуться в Дагестан. Да и как вообще можно говорить о блокаде, когда только по документам Комитета из республики ежегодно вывозится более 27 тысяч голов овец?
Другое дело, что зачастую эти документы не соответствуют реальному положению дел, и это несоответствие выявляют службы другого субъекта. Свежий пример. Недавняя проверка на Тушинском рынке в Москве выявила наличие у 24 «здоровых» дагестанских овец цистицеркоза. Да и наша служба неоднократно выявляла у животных с «железными» документами Комитета сальмонеллу, кишечные палочки и другие опасные инфекции.
Несколько слов о бруцеллезе. Да, господин Газимагомедов абсолютно прав, утверждая, что при термической обработке опасности заражения бруцеллезом и другими заразными болезнями нет. Но мы хотим напомнить, что при бруцеллезе овец и коз мясо представляет потенциальную опасность, являясь источником заражения для человека, поэтому в соответствии с Правилами профилактики и борьбы с заразными болезнями, общими для человека и животных, запрещается его реализация. Бруцеллы сохраняются в замороженном мясе до 5 месяцев, в охлажденном — от 80 до 110 дней, поэтому мясо от бруцеллезного животного идет только на промышленную переработку (колбасы и консервы). Необходимо учитывать, что мясо на рынок поступает не в вареном виде, и люди реально могут заболеть! Как правило, это происходит тогда, когда они не соблюдают элементарные нормы санитарии, к примеру, многие женщины пробуют прокрученный фарш «на соль». Уверены, что этих людей, многие из которых становятся инвалидами, утверждение о безопасности «бруцеллезного мяса» вряд ли утешит.
Удивило высказывание главы Комитета о том, что невозможно отличить полевой бруцеллез от иммунного. Еще как можно, достаточно проанализировать напряженность иммунитета. К слову сказать, по российскому законодательству запрещено вывозить из региона вакцинированных животных в течение двух лет после вакцинации. И тут мы снова возвращаемся к вопросу об отсутствии в Дагестане идентификации поголовья, без чего абсолютно невозможно определить, вакцинировано ли данное животное или нет. А если вакцинировано, то когда именно. Каждая овца, каждая корова должна иметь бирку, на которой указываются все эти сведения. В последнее время бирки заменяют электронными чипами, хранящими весь объем необходимой информации. Эту работу должны проводить и оплачивать собственники животных или Минсельхоз Дагестана, а контролировать сотрудники Комитета по ветеринарии РД.
Должен Комитет контролировать и работу ветлабораторий на рынках, и организацию забоя животных, и многое другое. Но, увы, не контролирует. Вместо этого Магомед Газимагомедов пишет, что «мерами административного воздействия и приостановления деятельности рынков проблему не решить», «организация же мест для карантина животных, строительство баз, скотомогильников, мест для утилизации биологических отходов является обязанностью муниципальных образований и собственников сельхозпредприятий, тем не менее в большинстве регионов республики этот вопрос остается актуальным».
Самое интересное, что меры административного воздействия работниками Комитета принимаются крайне редко. Мы, к примеру, знаем, что нет ни одного случая наложения крупного денежного штрафа на главу муниципалитета. По нашей информации, не направлялись представления в прокуратуру, подготовленные работниками Комитета. И как после этого можно рассуждать о неэффективности мер административного воздействия?
Честно говоря, у нас имеется еще множество претензий по поводу данного интервью, но мы не хотим злоупотреблять вниманием читателей «НД». Отметим только, что практика перекладывания собственных ошибок на чужие плечи, поиск «внешних врагов» и недоброжелателей неконструктивны. Особенно тогда, когда в собственной работе столько масштабных недоработок, что впору говорить о системном кризисе в Комитете по ветеринарии РД».