Дагестанцы, рвущиеся в Москву в поисках лучшей жизни, это уже урбанистическая классика. А вот что может привлечь коренную москвичку в нашу скромную провинцию? Лейла Наталья Бахадори поведала корреспонденту «НД», почему приняла ислам, чем отличается Дагестан от Афганистана и многом другом.

Окончание. Начало в №22

— Все ваши книги были напечатаны в Москве. Почему в Дагестане не напечатано ни одной книги?

— Я не знаю, сами не просят, а я сама ни к кому не хожу. Почему в продвинутом мире у всех писателей есть агенты? Потому что творческий человек не в состоянии заниматься организационной работой, когда это касается его творчества. Я могу продавать квартиры (я риелтором работала), могу продавать товары в магазине. Но на продажу своего творчества у автора стоит некое внутреннее табу.

Также я не могу сказать, что я сейчас дико заинтересована в издании своих книг. У меня уже есть 16 опубликованных книг, которые продаются в крупнейших книжных сетях и держатся там на полках более десятка лет уже, для моего авторского статуса это достаточно. Я заинтересована сейчас издать книгу, если она мне принесет доход. И если она принесет значительную пользу, но для этого она должна дойти до читателя, а для этого ее должно издать издательство с широкой сетью распространения. Чем издаваться небольшим тиражом, лучше на ту же аудиторию публиковаться в соцсетях.

— Какой из проектов вам приносит наибольшее удовольствие?

— Каждый из проектов мне приносит удовольствие. Например, преподавание (проект «10 шагов с Бахадори») приносит мне материальное и интеллектуальное удовлетворение. Мы учим писать тексты и сами тоже пишем на заказ. Пишем речи мамам на выпускной, сценарии для детских утренников, курсовые. Пишем рекламные тексты, сотрудничаем как с мелкими, так и крупными фирмами. Хотя изначально я не собиралась какой-то большой проект начинать, я думала просто репетиторством заняться, оно стало само по себе проектом.

Меня много лет спрашивали, где я преподаю, я отвечала, что нигде, и все не могла осмелиться взять на себя такую ответственность, как обучение. У всех авторов есть комплексы, мне решиться мешали мои. Из-за того что за мной закрепилось звание исламского журналиста и писателя, мне было очень трудно прорваться в светскую журналистику. По этой причине я чувствовала себя не очень уверенно. Профессиональная уверенность пришла, когда я начала работать на портал «ЭтоКавказ», которые сначала обратились ко мне за комментарием в Рамадан, а потом уже у нас состоялось сотрудничество, я пишу им и по сей день. В один день, после выхода моей книги «Особенности дагестанского бизнеса», я пребывала в состоянии удовлетворенности хорошо проделанной работой. А точнее, позитивными отзывами о ней от руководства. К тому же неделей ранее моя подруга, известный журналист, увидела длинный список моих книг в «Библио-Глобусе», а он, пожалуй, самый престижный книжный страны, и написала мне с удивлением и восхищением об этом. И тут мне написали в очередной раз с вопросом: «Лейла, я хочу у Вас учиться. Где вы преподаете?».

И тут как-то все сошлось и решилось, составила объявление: «Курсы писательского мастерства ‘‘10 шагов с Бахадори’’», разместить осмелилась только в инстаграме. Пока писала объявление, думала: «Ну, придет завтра человек, и что ты будешь ему преподавать? Программа какая у тебя?» Успокоила себя, мысленно махнув рукой: а, все равно никто не придет. На следующий день у меня начала заниматься девушка, которая занималась три месяца каждый день. Утром я проводила урок, весь день потом готовилась к следующему. Ну и поток потек… Кстати, комплексы не только у пишущих авторов бывают, еще больше их у тех, кто мечтает писать, но решиться не может.

— Откуда вообще берутся комплексы у пишущих авторов и тех, кто только хочет учиться писать?

— Своих успехов сам автор не замечает ведь, варится в своем: «Я бездарь или не бездарь?». Сравнивает себя с классиками и горестно жалуется самому себе: эх, не Толстой я и не Пушкин. У меня на занятиях есть урок, на котором мы разбираем комплексы творческих людей. На самом деле, сейчас нет ни одного современного писателя уровня великих классиков. И если сейчас все нетолстые-непушкины позволяют себе писать, то что бы и нам не попробовать, может, из нас что-то и получится? Я вела программу этого урока месяца три, а потом однажды наткнулась на отрывок из стихотворения Некрасова, где он пишет: «Нет, ты не Пушкин, но покуда не видно солнца ниоткуда, с твоим талантом стыдно спать». Вот так-то: великий русский поэт Некрасов переживал, что он не великий русский поэт Пушкин! Переживания о степени собственной одаренности — нормальное состояние творческого человека.

— Кто из современных писателей вам близок?

— Люблю братьев Стругацких, Рея Брэдбери, Шварца, Ремарка... Последнего очень часто советую тем, кто хочет научиться лаконично излагать мысли. Он и Грин — два мастера лаконичной мысли. Из легкого «чтива» я люблю фэнтези. С удовольствием читаю Толкиена «Властелин колец» и Макса Фрая «Лабиринты Эхо» и другие.

— Что больше всего разочаровывает вас в людях?

— Наверное, все-таки ложь. Всю жизнь пытаюсь смириться с ложью, но все равно не могу. Даже ложь во благо мне тяжело принять. В мужчинах разочаровывает то, с какой легкостью они отказываются от своих обязательств. А в женщинах — злокозненность, интриги. Просто меня мама так растила, что участвовать в этих дрязгах — ниже человеческого достоинства. Обычно все растят наоборот: надо уметь постоять за себя, а моя мама учила меня, что врать недостойно, и участвовать во всяких интригах тоже ниже достоинства. И когда меня ввязывают в какие-то подковерные игры, я чувствую себя не то чтобы некомфортно, я так и чувствую, что сама себя унижаю участием в этих играх. Хотя, говорят, я знатный игрок. Но это знают только те, кто загнал меня в угол. А так я стараюсь всегда находиться в положении человека, который вне игрового поля. Поэтому я вечный фрилансер. Хотя не могу сказать, что я однозначно права в таком выборе. Может, не надо было моей маме эту галиматью про достоинство в меня вкладывать? Сложно решить, как растить дочку, пока решаю — она уже почти выросла.

— Вы часто пишете о том, что мечтали о большой семье. Осталась ли эта мечта сейчас?

— Нужно, чтобы не только мне нужна была моя мечта, но и чтобы я была нужна моей мечте. У нас с ней, видимо, нет такой взаимности.

— При каких обстоятельствах вы захотели бы вернуться в Афганистан?

— На самом деле, такой необоснованный вопрос. Я вообще не хочу нигде жить, кроме как в Дагестане. Как говорят люди, пазл сложился. Все идеально логично сошлось. Я на своем месте. Когда я только переехала сюда, я всем подряд говорила: « Как тут хорошо. Какие тут хорошие люди!» и каждый из дагестанцев спешил меня «приземлить»: «Ты что, ты просто еще мало видела и не узнала нас». Повидала много и узнала, и каждый день я счастлива тем, что я живу здесь! Махачкала — город счастливых людей. При этом кому бы из махачкалинцев ты так не сказал, он потратит кучу времени, чтобы убедить тебя, что это не так. Я вижу дагестанцев счастливыми людьми, которые сами не подозревают о том, насколько они счастливы. И мне очень обидно за них, что они не могут оценить все масштабы собственной прекрасной судьбы: не только жить в Дагестане, но и родиться в нем.