Министр МВД Дагестана: «В республике около 30 тысяч носителей запрещенной идеологии»

На встрече со студентами Дагестанского государственного университета в конце прошлой недели министр внутренних дел Дагестана Абдурашид Магомедов рассказал о работе возглавляемого им ведомства и подвел некоторые итоги его деятельности за прошедший год. Редакция «Нового дела» выделила из выступления министра несколько тезисов и попросила экспертов прокомментировать их.

АМ: «На территории республики, по нашим данным, находится и проживает около 30 тысяч носителей идеологии экстремизма. И нам необходимо заниматься, чтобы они из «спящих» людей не превратились в активных бойцов».

Слова министра прокомментировал руководитель сектора социологии Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН Заид Абдулагатов. По его мнению, надо быть точными в формулировках и не использовать такие малопонятные термины, как «носители экстремистской идеологии». «Когда мы проводим опросы, мы не говорим об экстремизме. Спрашиваем у человека, может ли он оказаться в ИГИЛ (запрещенная в России террористическая организация — НД). Или такой вопрос: поддерживаете ли вы тех, кто там оказался? Если даже человек сказал, что да, поддерживает, мы не можем сказать, что он носитель экстремистской идеологии. Потому что это должно проявляться в его действиях: пособничал экстремистам и террористам, финансировал, пропагандировал, публиковал статьи и т. д. В таком случае мы можем сказать только об экстремальности сознания человека. Таких «экстремалов» в республике будет примерно 50–60 тысяч человек. Именно такие люди больше всего подвержены идеям экстремизма. И с ними, кстати, государство не ведет профилактическую работу», — заявил Абдулагатов.

По словам социолога, наиболее точные данные о количестве реальных экстремистов в Дагестане публикует Росфинмониторинг в «Российской газете». Из 2 тысяч экстремистов там треть — дагестанцы. Они были пособниками, оказались в ИГИЛ. «Говорить о 30 тысячах экстремистов нельзя, это неправильно. Наверно, министр говорит о тех, кого они взяли на так называемый «профучет». Или тех, кто ходит в мечеть на Котрова или на Венгерских бойцов. Нет основания называть их экстремистами. Это какой-то произвол, так нельзя. Все надо обосновать и доказать», —сказал эксперт.

Член Совета по развитию гражданского общества и правам человека при президенте РФ Максим Шевченко также считает недопустимой формулировку «носители идеологии экстремизма».

— Некоторых из «носителей» я знаю. Это профессора, ученые, врачи, воспитатели детских садов и т. д. Я думаю, что главными носителями экстремистской идеологии являются криминальные полицейские и лживые чиновники, которые врут своему народу, врут федеральной власти, устраивают террор, нарушают закон и Конституцию. Я думаю, что действия этих людей надо расценивать как разжигание терроризма, сознательное насилие над гражданами, внесудебные расправы, закрытие от граждан юридических оснований для постановки их на профучет, которое лишает их гражданских прав, является пособничеством терроризму.

По мнению адвоката Константина Мудунова, преследование людей происходит на религиозной почве, даже если нет достаточных оснований признавать его экстремистом. «Общеизвестна тенденция по преследованию граждан именно по религиозным мотивам. Это происходит повсеместно. Вся система, начиная от предварительного расследования, оперативно-розыскной работы и последующего прокурорского надзора и судебной стадии — это взаимосвязанная система, которой один адвокат и обвиняемый практически ничего не могут противопоставить. Она не дает возможности доказать факты нарушения прав человека. Гонения и преследования на самом деле основаны на религиозной почве. Под маркой борьбы с исламским терроризмом совершаются многие недопустимые вещи», — сказал адвокат.

АМ: «Несудебных ликвидаций правоохранительные органы РФ не производят. Нет цели кого-то убивать… С точки зрения полицейского каждый живой бандит — это «клондайк» в плане получения информации, как он попал туда, кто стал инициатором. Поэтому уверяю вас, что живые они нам больше нужны. Если есть подозрения, что те или иные структуры занимаются противоправными действиями — несудебными ликвидациями, любой гражданин может обратиться в органы за правовой оценкой, и она будет дана».

Максим Шевченко: «Врут. Мы помним сгоревшие трупы в машине, которые пропали в Хасавюрте и потом были найдены в Гудермесе. Мы знаем ситуацию с молодыми братьями, убитыми в селе Гоор-Хиндах Шамильского района. Знаем, как ведется уголовное дело по их убийству, где не названы имена убитых ребят, для того, чтобы их отец не мог подавать иск в суд за опорочивание памяти его бессудно убитых детей. Знаем массу других случаев, когда МВД отчитывается трупами, и единичные случаи, когда нам показывают взятых в плен боевиков, которые доводятся до суда. Думаю, что это показуха с целью показать свою значимость и необходимость. Мы знаем, что Дагестан захлестывает вал уголовных преступлений, которые не расследуются должным образом. Сотрудники МВД ходят по детским садам, запугивают воспитателей и детей, шантажируя родителей».

АМ: «Только за 2016 год органами внутренних дел республики было зарегистрировано 966 преступлений террористической направленности, но теракта не было».

«Почти 1200 человек наших сограждан находятся в рядах незаконных вооруженных формирований в Сирийской Республике. Это 1200 людей, которые могут совершить преступления террористической направленности. Мы со своей стороны сделали все, чтобы эти 1200 человек легально в правовом плане не вернулись: в отношении каждого из них принято правовое решение в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством, и они объявлены в федеральный, а часть из них и в международный розыск. Мы со своей стороны противостоим им, но не факт, что эти люди не смогут вернуться в республику по поддельным документам».

По мнению адвоката Расула Кадиева, люди, участвующие в войне в Сирии на стороне террористов, должны понести соответствующее наказание. Но может быть и так, что в участии в войне может быть заподозрен человек, который просто побывал в Сирии. Адвокат советует этим людям до приезда в Россию на месте собрать доказательства отсутствия контактов с террористами.

Максим Шевченко: «Я считаю, что отъезд в Сирию — это ошибка серьезная, и не считаю, что они стремятся возвращаться обратно. Но надо ли всех подряд ставить на учет, это другой вопрос. Да, могут попасть под пресс люди, которые не имели отношение к терроризму. Граждане России имеют право пересекать границу любого государства. ИГИЛ — не государство. Это террористическая организация. Если кто-то считает, что пересечение границ ИГИЛ может иметь юридический прецедент, то это может быть расценено как признание этой террористической организации государством. А поездка человека в Сирию, Ирак или Турцию — не преступление. Постановка такого человека на учет нарушает его права. При этом прошу отметить, что все, кто участвуют в незаконных террористических организациях, совершают преступления и должны понести наказание в соответствии с российскими законами», — заявил он.

«ИГИЛ» — террористическая организация, запрещенная в Российской Федерации.