В ночь с 13 на 14 апреля западная коалиция — США, Британия и Франция — нанесла по объектам в Сирии массированный и скоординированный ракетный удар, призванный, по их словам, полностью подавить программу сирийского химического оружия, которое, опять же по мнению западного истеблишмента, было применено неделей ранее в городе Думе.

Пожалуй, ни одна войсковая операция за последние десятилетия не вызывала столь бурного обсуждения и столь же категоричных и взаимоисключающих выводов. Прецедентов настолько изощренной и ожесточенной информационной войны не было ни вокруг ситуации в Афганистане, ни после нападения интервентов на Ирак. Уже несколько дней и российское Минобороны, и Пентагон выдают прямо противоположные заявления об эффективности удара стран Запада по Сирии. Сообщения России о десятках сбитых «Томагавков» в Пентагоне и вовсе назвали дезинформацией. Мы попытаемся выяснить, чья версия ближе к истине и существуют ли вообще способы определить, были ли сбиты крылатые ракеты?

Чем именно воевали?

Западные страны применили в Сирии 103 ракеты, в том числе крылатые «Томагавки». Об этом в субботу сообщил начальник Главного оперативного управления Генштаба ВC России генерал-полковник Сергей Рудской. По данным Генштаба, сирийская ПВО перехватила 71 крылатую ракету западной коалиции, что свидетельствует о высокой выучке местных военных.

По информации Минобороны России, в отражении удара были задействованы средства ПВО С-125, С-200, «Бук» и «Квадрат», произведенные более 30 лет назад в СССР. Однако предполагаемая эффективность уничтожения ракет противника указывает на то, что сирийцы могли использовать и более современные средства поражения.

Бывший заместитель командующего войсками ПВО Сухопутных войск России генерал-лейтенант Александр Лузан, который неоднократно бывал в Сирии, не понаслышке знает о возможностях местной ПВО и хорошо знаком с ее структурой. Он особо подчеркнул, что в отражении ночного ракетного обстрела не участвовали российские средства ПВО в составе ВКС, потому что «налет шел не через зону поражения С-400, С-300В4 и «Панцирей», которые стоят в Хмеймиме и Тартусе».

«Он отметил, что сирийская ПВО достаточно мощная. По его мнению, главной ударной силой стал новейший многоканальный зенитный ракетный комплекс «Бук-М2», который Сирия успела купить у России незадолго до начала гражданской войны. До этого Дамаск располагал комплексом «Бук-М1».

«Важный момент в том, что в состав комплекса «Бук-М2» кроме самоходной многоканальной огневой установки входит радиолокатор подсвета и наведения (РПН), который оснащен высоко поднимаемой антенной — 22,5 метра за две минуты. Это расширяет зону поражения по крылатым ракетам, действующим на предельно малых высотах. Если все другие средства ПВО, не имеющие высоко поднятой антенны, могут стрелять по крылатой ракете, летящей на высоте 15 метров в радиусе 12–15 километров, то «Бук-М2» позволяет стрелять на дальность 40–42 километра. То есть за время подлета крылатых ракет к цели он может провести несколько циклов стрельбы. Каждая самоходная огневая установка «Бук-М2» обеспечивает одновременный обстрел четырех целей. В дивизионе шесть установок и РПН. За один залп дивизион способен сбить 24 крылатые ракеты, а так как зоны поражения вынесены вперед, то 30–40 ракет», — пояснил Александр Лузан.

Также перед началом гражданской войны Сирия приобрела у России «Панцири-С1». Этот комплекс не имеет высоко поднимаемой антенны, но обладает малым временем реакции, поэтому успевает эффективно обстрелять крылатую ракету на близкой дистанции. По оценке эксперта, именно «Панцири» и «Буки-М2» стали основными средствами уничтожения ракет противника.

Что касается использования С-200, то Лузан напомнил, что в Сирии были две группы дивизионов с этим оружием. «Но крылатая ракета — не цель для С-200. А носители крылатых ракет не входили в зону его поражения, поэтому если С-200 что-то там и сбил, то это одна–две цели», — указал бывший замкомандующего войсками ПВО Сухопутных войск России.

Высказывается мнение, что во время ночного обстрела бесценный опыт получили и российские ВКС. Находящиеся в Сирии российские С-300 и С-400 обнаруживали и брали на сопровождение западные ракеты, собирая информацию для анализа и изучения.

Также Лузан уточнил, что в Сирии был самолет дальнего радиолокационного обнаружения и управления А-50, но ни С-400, ни С-300В4 не имеют средств для приема информации по ненаправленным каналам связи от этого летающего радара.

Объективные критерии

Ни одна выпущенная по Сирии ракета не была сбита, утверждает Дональд Трамп. «Мы запустили более 100 ракет, и они не сбили ни одну», — заявил в понедельник президент США. С другой стороны, ранее в российском Минобороны сообщили, что сирийские ПВО дали сокрушительный отпор американцам: из 103 запущенных ракет сбита 71.

И здесь возникают вопросы. Не окажется ли в итоге, что Трампа его собственные генералы в очередной раз «неправильно проинформировали» о фантастическом успехе американского оружия? С другой стороны, не преувеличивает ли наш Генштаб результаты работы стоящих на вооружении сирийцев комплексов ПВО?

Судя по заявлению нашего Генштаба, на 71 крылатую ракету противника сирийцы израсходовали 112 зенитных ракет. Причем «Панцирь-С1» показал почти стопроцентную точность: 25 противоракет поразили 23 цели. Примерно такой же результат показал комплекс «Бук» (29 ракет на 24 цели).

Результат, о котором говорили американцы: «105 выпущено, из них все 105 вошли в воздушное пространство», — выглядит действительно фантастично. На это указывают специалисты-ракетчики. Даже при отсутствии средств противоракетной защиты стопроцентной эффективности удара не бывает, сказал газете «ВЗГЛЯД» начальник зенитных ракетных войск ВВС в 2000–2008 годах генерал-лейтенант Александр Горьков.

Эксперт поясняет: «Всегда имеется определенный процент боеприпасов, которые не выполнили программу, которые не долетели до объекта поражения, которые вообще улетели неизвестно куда».

Второй вопрос — о количестве пораженных американцами целей и о результативности этого поражения. Американцы лишь представили фотоснимки одной из целей — института химической промышленности в Барзе близ Дамаска — до и после удара. «Почему-то» Пентагон не представил записи с видеокамер, которые иногда устанавливают на «Томагавках» (так это делалось во время операции в Ираке), хотя такая видеозапись была бы веским доказательством. Но даже если допустить, что пораженных целей было три (как об этом говорит глава Пентагона Джеймс Мэттис), то это также выглядит странно. Получается, что, выпустив 105 ракет, на каждую из трех целей американцы израсходовали более 30 единиц. Как отмечает Александр Горьков, «это абсолютный нонсенс, это перенагрузка».

Для сравнения: в случае с ударом по авиабазе Шайрат в апреле прошлого года американцы говорили о 59 выпущенных и попавших в цель ракетах (Минобороны России упоминало 23 долетевшие и 36 недолетевших ракет). Но здесь речь шла о большой территории с большим количеством целей — самолеты, ракеты, РЛС, складские корпуса и т. д. Но зачем расходовать по 30 ракет на отдельно стоящее здание? Резонно предположить, что США и их союзники вряд ли выделили по три десятка «новых и умных» ракет на каждое из трех зданий. Скорее всего, целей было намечено куда больше, распределение ударов было более равномерным.

Пока нет стопроцентных улик, это не более чем предположения. Но каковы точные и объективные критерии оценки эффективности ударов у самих военных? Исходя из чего офицеры ВВС и ПВО разных стран информируют собственных генералов о результатах операции?

В целом, можно выделить три уровня исчерпывающе точной фиксации результатов работы по целям, которые используют сами ракетчики ПВО.

Первый основан на данных радиолокационных станций: если отметка от ракеты и цель совпали на экранах РЛС, значит, цель поражена.

Второй уровень — когда попадание в цель удалось увидеть своими глазами и зафиксировать с земли, допустим, силами разведгруппы.

Третий уровень: наблюдение места падения ракеты силами авиации и сбор ее обломков, если к ним есть доступ на земле. Если удастся проделать всю эту комплексную работу, можно будет уже точно на 100% выявить, сбита ракета на подлете к цели или нет.

С точки зрения западной коалиции…

Одним из первых отечественных информационных агентств, представивших совершенно противоположную точку зрения на описываемые события, стало Newsader.

По информации данного СМИ, Пентагон и его партнеры из Британии и Франции с самого начала называли гораздо более узкий список объектов, куда входили всего три цели, имеющие отношение исключительно к программе химоружия:

— Исследовательский центр в Барзе на окраине Дамаска;

— Склад с химическим оружием в Хомсе;

— Расположенный рядом с ним командный бункер.

Представитель Комитета начальников штабов ВС США генерал Кеннет Маккензи заявил: «Ни одного успешного перехвата ракеты зафиксировано не было. Это отодвинуло развитие сирийской химической программы в прошлое на годы» (цитата по ТАСС).

«Почти все из более чем 40 ракет, запущенных системами противоракетной обороны Сирии, были выпущены уже после того, как наши ракеты поразили цели. Очевидно, что в результате скоординированной операции ракетам удалось пролететь через сирийское воздушное пространство без какого-либо эффективного отпора со стороны систем противоракетной обороны Сирии», — подтвердили в администрации президента США.

Маккензи не стал комментировать данные Министерства обороны России, согласно которым большая часть из выпущенных американцами ракет была сбита ПВО САР, а заявил лишь, что «излагает факты».

«Ничем не могу помочь с тем, что говорят или не говорят сирийцы. Я излагаю факты», — сказал Маккензи.

Слишком много ракет на один объект?

В то же время анонимный информатор Lenta.RU, имеющий отношение к вооруженным силам Израиля, считает, что в пользу версии о перехвате части ракет говорит «непропорциональный урон, нанесенный таким невероятным количеством ракет».

«Здание НИИ в Барзе, против которого было использовано 76 ракет (а это до 30–35 тонн взрывчатки — при условии использования всех ракет с осколочно-фугасной боевой частью), получило ущерб, который мог быть нанесен несколькими авиационными боеприпасами в разы меньшей мощности. То же самое можно сказать в отношении двух атакованных объектов в провинции Хомс», — пишет Lenta.RU.

«Мы совершенно не имеем никаких исходных данных по атакованному в Барзе объекту — Исследовательскому центру. Нам неизвестно, насколько хорошо он был защищен и не было ли там подземного этажа. По всей видимости, там имелись некие укрепления, потребовавшие массированного удара: например, укрепленные стены, или, скажем, подземный бункер под зданием. Для преодоления таких преград потребовались бы либо очень мощные авиационные противобункерные бомбы, либо десятки крылатых ракет, — объяснил наш собеседник. — Выбор был сделан в пользу второго варианта, поскольку первый требовал бы задействовать большой и медленный бомбардировщик, который мог бы стать удобной мишенью для сирийских ПВО. В Ираке часто случалось так, что американцам приходилось запускать множество крылатых ракет по одному хорошо укрепленному объекту».

Нет видеофиксации с «Томагавков»

Многие из нас помнят то впечатление, которое произвели образы новой высокотехнологичной войны при операции «Буря в пустыне». Это был первый пример такого широкого и интегрированного применения спутников и компьютерных технологий для военной связи, навигации и целенаведения.

Американцы приучили потребителей новостей к тому, что каждый удар беспилотника, самолета и даже крылатой ракеты подтверждались видеофиксацией. Поэтому выглядит довольно странным, что нет подтверждения успешного попадания ни одной из 105 ракет, пущенных союзниками в рамках последней операции. Данное обстоятельство также трактуется военными экспертами не в пользу западной коалиции.