Эксперты изучили, насколько Северный Кавказ готов к демократии

Что такое современный Северный Кавказ? Насколько он отличается от остальной России? Это регион с богатым внутренним потенциалом или «больная» архаичная окраина, не способная развиваться в русле демократии? Как быть с «исламским вопросом», как побороть клановость и коррупцию, готов ли Кавказ к демократии? Ответы на эти и другие злободневные вопросы попытались найти кавказоведы, сотрудники Института экономической политики им. Гайдара Ирина Стародубровская и Константин Казенин. 1 апреля в Комитете гражданских инициатив в Москве они презентовали свой научный доклад «Северный Кавказ и современная модель демократического развития». Он был подготовлен на основе многолетних полевых исследований в пяти республиках Северного Кавказа, в том числе и в Дагестане. «Новое дело» публикует основные его тезисы.

Элита. Кланы и национальное квотирование

Много внимания в докладе уделено местным элитам и возможности их смены, клановости, которую уже принято считать обязательным атрибутом кавказских республик.

Считается, что местная элита на Кавказе сформирована по-своему. При распределении должностей соблюдается принцип национального квотирования и соблюдается этнический баланс в верхах, а сама элита состоит из кланов, «организованных иначе, чем неформальные союзы чиновников в других регионах России». И якобы эти обстоятельства затрудняют применение в регионе общепризнанных в развитых странах принципов политической конкуренции и сменяемости элит. Такая вот «кавказская специфика».

По мнению Константина Казенина, значение этих факторов несколько преувеличено. При формировании элиты межэтнический баланс соблюдается все меньше и меньше. По крайней мере, ширится перечень должностей, где необязательно учитывать национальную принадлежность кандидата. В Дагестане, например, в последние годы были случаи, когда чиновник одной национальности менялся на чиновника другой национальности вплоть до уровня вице-премьеров и министров без «компенсирующей» замены. Сменялись без учета национальности и главы районов, но никаких проблем это не вызывало. В целом во всех республиках, в том числе и в Дагестане, наблюдается падение интереса к национальному представительству «в верхах».

Любому дагестанцу, который в большей или меньшей степени следит за политическими процессами в республике, известно, какие у нас есть кланы и как эта самая «клановая система» у нас работает. Однако при изучении материалов федеральных журналистов почти всегда складывается ощущение, что в их представлении «клан» — очень замкнутая структура, куда имеют доступ представители исключительно одного тухума, рода, села или национальности. В докладе дается четкое представление о «клановой структуре» северокавказского общества. По мнению авторов, роль родственного и национального факторов во внутренней структуре элиты преувеличена. Но другой ее фактор — клановая структура элиты — мешает политической конкуренции и ротации. Эта «клановость» сохраняется при разных политических преобразованиях, и нет никаких оснований думать, что она не сохранится при любой «модернизации сверху».

Причиной устойчивости этой системы является отсутствие вертикального карьерного роста и путей «наверх», которые не контролировались бы лидерами «кланов». «Это обстоятельство будет иметь принципиальное значение для любых будущих попыток создать альтернативу «клановой» системы: в текущих условиях при ее демонтаже большой проблемой будет найти управленцев, имеющих опыт, необходимый для замещения высоких позиций в руководстве регионов, но при этом не связанных ни с каким “кланом”», — говорится в докладе. По мнению экспертов, прежде чем попытаться изменить действующую структуру управленческой элиты на Кавказе, необходимо создать альтернативную систему подготовки и отбора кадров. Судя по всему, мы еще долго будем находиться под влиянием клановой системы, что бы ни говорили там политики в Дагестане и в Кремле.

Про всенародные выборы

При лишении республики возможности всенародно выбирать главу и при дальнейшей отмене выборов глав муниципалитетов депутаты Народного Собрания приводили несколько аргументов. Основные из них: 1) проведение всенародных выборов в многонациональном регионе спровоцирует межнациональные конфликты; 2) выбирают не профессионалов, а по принципу землячества, учитывая национальность и родственные связи.

Авторы доклада пришли к выводу, что не следует ограничивать возможность всенародных выборов. Хотя бы на уровне сельских поселений и на уровне городов и районов, не говоря уже о выборах главы республики. Наибольшее значение «родственной солидарности» можно было наблюдать в сельских выборах. Однако роль этого фактора в последнее время заметно снизилась, в сельских выборах перестают играть доминирующую роль родственные отношения.

На Северном Кавказе практически не осталось сел, районов и городов, где главы избирались бы всенародно. Глав выбирают муниципальные депутаты. Такая система, считают эксперты, позволяет региональной власти в большей степени контролировать выборы и страхует от «неожиданностей». Но при этом авторы доклады не видят серьезных «противопоказаний» для проведения всенародных выборов на этом уровне.

Что касается выборов глав регионов, то здесь эксперты дают не столь однозначную оценку. На этом уровне риски все же возможны, считают они. В качестве примера приводится ситуация в Карачаево-Черкесии конца 1990-х — начала 2000 годов, когда регион, по их мнению, был перед угрозой разрастания силового конфликта. Но, тем не менее, риски эти «не должны вести к отрицанию возможности развития на Северном Кавказе электоральной демократии как таковой». Более того, говорится в докладе, ее развитие на уровне местного самоуправления может стать одним из перспективных инструментов модернизации региона.

Шариат — альтернативная юрисдикция

В современной истории Дагестана часто можно столкнуться со случаями в общественной жизни, когда люди предпочитают решать тот или иной конфликт по шариату, не прибегая к судебной системе, которую предлагает государство. При этом, отмечают эксперты, на практике шариат выступает не как альтернатива функционирующему правовому государству, а как следствие того, что эти законы (светские) не работают. Более того, зачастую судебное разбирательство многим кажется не только несправедливым, но и довольно затратным, нестабильным и долгим. «В таких условиях возникает спрос на более дешевый, предсказуемый и легитимный порядок», — говорится в докладе. Авторы приводят и плюсы шариатского судопроизводства, которые видят его сторонники:

— дела в шариатских судах разрешаются быстро;

— организационно процедура чрезвычайно проста;

— возможен выбор судьи исходя из его знаний и репутации по договоренности сторон;

— возможно рассмотрение дел без письменных документов, что особенно важно в условиях широкого распространения теневой экономики;

— можно разрешать дела, включающие много различных самостоятельных эпизодов (например, долговая цепочка со многими участниками, ДТП с травмами и последующей дракой);

— считается, что решение базируется на нормах, источником которых являются не люди (которые могут ошибаться), а воля Всевышнего;

— случаи коррупции чрезвычайно редки (и в основном связываются с деятельностью «официальных» шариатских судов при муфтиятах).

Шариатское судопроизводство, по мнению авторов доклада:

— не применяет уголовные наказания, то есть не происходит забивания камнями, отрубания рук и других аналогичных предусмотренных в Коране мер; физические наказания чрезвычайно редки (все известные случаи связаны с кражей невесты);

— в первую очередь конкурирует с российским законодательством в решении семейных и бизнес-вопросов, а также в урегулировании последствий драк и ДТП;

— часто заполняет лакуны российского законодательства, то есть регулирует вопросы, напрямую в законе не прописанные.

Выводы

Из итогов доклада следует, что Кавказ сейчас переживает один из наиболее масштабных переломных моментов в истории любого общества, связанный с размыванием традиционных отношений, активной урбанизацией и встраиванием в глобальный мир. По мнению экспертов, именно с этим связана высокая конфликтность в регионе, привлекательность для молодежи радикальных идеологий. Такова специфика данного периода, и она объективна. Она не позволяет на данном этапе полностью преодолеть связанные с ней негативные последствия. Но при этом наблюдается рост городской культуры, повышение престижа образования. Они создают предпосылки для снижения напряженности в обществе и начала диалога между разными общественными силами.

Важнейший фактор, который определяет ситуацию на Северном Кавказе, — государственная политика. В настоящий момент государство поддерживает традиционные институты: устоявшиеся клановые элиты, традиционный ислам, ограничивает действие общероссийских правовых норм, объясняя это «спецификой региона». При этом утверждения о «специфике» во многом являются предметом спекуляций и часто служат прикрытием интересов северокавказских элит.

Эксперты уверены, что на Северном Кавказе необходимо создать предпосылки для реальной смены элит. В данный момент может создаться иллюзия, что этот процесс уже происходит в Дагестане, поскольку возбуждены уголовные дела против глав крупных кланов. «Однако система власти не меняется перестановкой отдельных фигур. Данный процесс — скорее не разрушение клановой модели, а перераспределение силового ресурса в пользу тех кланов, которые оказались ближе к сегодняшней власти и больше в нее интегрированы», — отмечают авторы доклада.

Говорится также о том, что государство не в достаточной мере использует потенциал «нетрадиционных мусульман» и зачастую вместо этого оказывает на них давление.

Весь доклад можно прочитать на нашем сайте.

P. S. В Дагестане уже привыкли к тому, что указанные эксперты периодически делятся своим видением ситуации в регионе. Профессиональный взгляд ученых мы транслировали и через наше издание — совсем недавно было опубликовано интервью с Ириной Стародубровской. В материале говорилось о религиозной политике государства, о межпоколенческом конфликте и т. д.

на фото: На Северном Кавказе народ готов к всенародным выборам, считают эксперты, но власть боится «неожиданностей»