В преддверии этой символичной даты «НД» попросило дагестанских общественников, которые чаще политиков контактируют с простыми людьми, знают их настроения, чаяния и надежды, высказаться о том, что же, на их взгляд, удалось главе республики, в чем его упущения и что вызвало недоумение. 

Магомед Абдулхабиров,
соучредитель общественного движения «Дагестан без сирот»:
— Абдулатипов озвучил Дагестан на российском уровне: телевидение и пресса о республике стали выдавать больше положительных материалов. Предыдущие руководители мало работали над имиджем Дагестана. Первые абдулатиповские воззвания, обращения были необычными, живыми. Другими словам, он дал надежду. Но мне лично не нравится в нем… как бы верное слово подобрать… многословность. Руководитель должен мало говорить, больше делать. И еще… Вот эти портреты повсюду — это не в традициях Дагестана. Я с трудом представляю, чтобы, например, Абдурахман Даниялов свои портреты по республике вывешивал, да еще сопровождал их своими цитатами. Можно же было вывесить портреты великих дагестанцев и их изречения.
Вы, наверно, в курсе, что я написал письма Рамазану (два письма Абдухабирова вызвали скандал. В них он сетовал, в частности, на то, что «ни один коррупционер из высшей элиты Дагестана не сидит в местах не столь отдаленных», а «непрофессионализм, экстремизм, взяточничество, эгоизм, родственные и корпоративные связи не уменьшаются, а приобретают еще большую остроту и силу».— «НД»). В них я обозначил, какие проблемы, на мой взгляд, в республике надо решать в первую очередь. Но реакция была такая, что Абдулатипов меня посчитал врагом. Но я не считаю его своим врагом. Мы просто недопоняли друг друга.

Светлана Исаева, 
председатель правозащитной организации «Матери Дагестана за права человека»:
— Чаще всего от Абдулатипова я слышу речи о культуре и инвестициях. Но он очень мало говорит о том произволе, который чинят правоохранительные органы. Я ожидала, что с приходом нового президента в республике начнут по-новому бороться с терроризмом и экстремизмом, но ситуация только усугубилась. Борьба с террором превращается в борьбу с народом. Силовики мало различают, где террорист, а где простой дагестанец. Массовые проверки с нарушениями законами, принуждение родственников членов незаконных вооруженных формирований к сдаче анализов на ДНК, похищения людей, доставление в РОВД по любому пустяку — таковы сегодняшние реалии. И прежние главы Дагестана, и нынешний говорили, что терроризм силовыми методами не победишь. Но других методов я практически не вижу.
Меня крайне разочаровало, что человек, вселивший в народ надежду, не реагирует на обращения граждан. Я помню, как лично ему в руки журналисты передали восемь заявлений матерей похищенных, но никакого отклика не было.
Нет, конечно, культура и инвестиции — это тоже очень важное. Вот с утра я прочитала новость о том, что новая выставка открылась в Дагестанском музее изобразительных искусств. У меня настроение было приподнятое целый день. Но, уделяя внимание одному важному, Абдулатипов упускает из виду более важное.

Исалмагомед Набиев,
общественный деятель:
— С приходом Абдулатипова в Дагестане прекратилось двоевластие. Это самое главное его достижение. Все прекрасно знали, что официально власть в республике была одна, но реальная власть оставалась в тени.
Построенные же детские сады, школы и т.п. — это все нельзя приписывать руководству Дагестана как какое-то достижение. Президента республики нужно оценивать исходя из того, насколько при нем правоохранительные органы не выходят за рамки закона, насколько эффективной становится судебная система. Президент не должен тащить инвесторов в республику, он должен создать такую атмосферу, чтобы инвесторы сами пришли в республику. А при такой правовой системе, как в Дагестане, вряд ли по своей воле бизнесмен захочет запустить какое-то дело в регионе.
Недавно у меня был интересный разговор с одним высокопоставленным чиновником из правоохранительной системы. Он спросил меня, получится ли что-либо у Абдулатипова. Конечно, не получится, ответил я ему: «Потому что вы, правоохранители, не заинтересованы в том, чтобы лозунги Абдулатипова, например, «обеление экономики», претворялись в жизнь. Вам удобнее так работать». На это мне собеседник возразил: мол, как можно работать на Абдулатипова, когда тот не работает на Дагестан, когда к власти пришли весьма одиозные личности со спорной биографией, люди, развалившие ряд значимых экономических отраслей, люди, замешанные в коррупционных скандалах, а теперь эти люди занимают хорошие позиции в президентской команде. Мне нечего было возразить собеседнику. Говорю это с большим сожалением.
Я бы очень хотел, чтобы у Абдулатипова хватило воли провести те реформы, о которых он очень часто говорит. Президент абсолютно прав, когда говорит, что хватит рязанскому мужику кормить дагестанцев. Но вместе с тем существенных изменений в экономике нет.

Энвер Кисриев,
кавказовед, политолог, ведущий научный сотрудник Центра цивилизационных и региональных исследований РАН:
— Этот год можно назвать годом неожиданных надежд. Вообще, казалось, что надежды на изменение ситуации в Дагестане уже оставили нас, но приход Абдулатипова вселил свежие надежды, что обстановку в республике можно переломить. Вот так в надеждах и прошел год.
Сейчас есть какие-то признаки разочарования, но они пока еще не определяющие. Хотя я сам отношусь к тому, что происходит в Дагестане сейчас, скептически, но все же надеюсь, что радикальный слом будет.
Откровенно говоря, почти каждый шаг Абдулатипова вызывал у меня много вопросов. Радикального обновления кадрового состава не было. Хотя, по сути, оно и не было возможно, но Абдулатипов говорил об обратном.
И создание территориальных округов также вызвало сомнения в необходимости этой меры, потому что Дагестан итак сегментирован, а районная дробность, складывавшаяся в течение многих десятилетий, — залог исторического единства республики. Формирование же крупных сегментов из различных (по проблемам и ситуациям) мелких — это политически неправильное решение. Создавать новые административные объекты, исходя из соображений удобства в получении информации, — несуразно.
Следующий же год будет очень важным, принципиальным. Надежды — это же ведь и требования, по сути. Люди не просто ждут, а требуют перемен. В этом отношении грядущий год будет ключевым. Либо будет полное разочарование, либо будет перелом, оздоровление.
Появление Абдулатипова было полной неожиданностью. Его должностная карьера, траектория по которой он шел, не говорили о том, что он станет президентом Дагестана. Собственно говоря, Абдулатипов — публичный политик, никогда не управлявший большим и серьезным как менеджер и технократ. Вообще, таких типажей в руководстве Дагестана не было в истории республики. Пришел человек другого склада, другого типа. И конечно, появились надежды, и они пока еще доминируют над зачатками разочарования.

Абдурашид Саидов,
врач, общественник:
— Начало его работы вселило надежду в дагестанцев, ожидавших перемен, слегка припугнуло уже окостеневшую в течение десятилетий правящую элиту. Вообще, до прихода Абдулатипова создавалось впечатление, что в Дагестане районами, а также важными отраслями правили из Эмиратов, из Европы — откуда угодно. Трудно было находить чиновника на рабочем месте. Это при Магомедали говорили, что хакимы либо на свадьбе, либо на похоронах, а при Муху Алиеве и Магомедсаламе Магомедове похороны и свадьбы сменились на теплые края. В этом плане Абдулатипов дисциплинировал чиновников, все сидят на рабочих местах и даже стали более доступными.
Еще год назад было целым событием, что возбуждено уголовное дело в отношении мало-мальски значимого чиновника. Крайне редко слышали, чтобы эти люди даже как свидетели проходили. А сейчас мы практически каждую неделю, нет-нет, да слышим, что, например, прокурор, ректор, начальник милиции или же глава муниципального образования задержан. Это ведь называется чисткой рядов, что не может не радовать.
Но при всем этом нет оснований говорить о новых лицах в руководстве Дагестана: одна старая чиновничья гвардия сменила другую. Это вызвало недоумение у тех, кто надеялся на изменения.
Лично я ожидал от Рамазана диалога с противоборствующими сторонами. Ожидал, что он найдет ключ к решению проблемы насилия, царящего в Дагестане. Но я снова слышу риторику в духе «Врагов надо уничтожать!». Но они не враги, а наши дети, братья, которые оступились, заблудились. И я не вижу мирных инициатив по разрешению этого конфликта.