Дагестан на мероприятии представляли президент республики Магомедсалам Магомедов, спикер парламента Магомед-Султан Магомедов, премьер-министр Магомед Абдуллаев, его первый заместитель Низами Казиев, министр по национальной политике, делам религий и внешним связям Бекмурза Бекмурзаев, председатель Духовного управления мусульман республики, муфтий Дагестана Ахмад-хаджи Абдуллаев, другие члены официального духовенства. Как и предполагалось, повестку дня формировал единственный вопрос: «Обсуждение всероссийского и международного опыта противодействия идеологии экстремизма». Статус мероприятия вроде бы предполагал широкое участие в нем религиозных активистов с разными взглядами на роль и место в жизни Дагестана и России ислама, но, к удивлению многих, приглашение на конференцию получили только руководитель «Ассоциации ученых ахлю-сунны в Дагестане» Халилурахман Шаматов и его коллега Абдулла Акаев, которые предпочли не выносить на суд присутствующих свое мнение. Хочется надеяться, что дело в обычной забывчивости организаторов мероприятия.

«Наша» и «ваша» религия

А началось все с прошлой пятницы, когда высокопоставленных гостей принял глава Дагестана. Магомедов заявил, что совместно с учеными надо будет «искать общие подходы к решению острых проблем, конфликтов, которые сегодня, к сожалению, есть в исламской умме». Аль-Карадаги, почти как президент России Владимир Путин в свое время, вначале обрадовал всех сообщением, что гости «еще больше полюбили дагестанский народ и дагестанскую землю». Затем он предложил создать в Дагестане исламские банки и совет или академию фикха, чтобы структура стала площадкой для обсуждения самых разных вопросов.

Магомедов в ответном слове отметил, что аль-Карадаги и представители Всемирного союза мусульманских ученых являются «авторитетными, знающими, компетентными, просвещенными людьми». Он считает, что «правильная позиция духовных лидеров, правильное толкование того, что происходит, приводило к согласию». Глава республики похвалил Духовное управление мусульман Дагестана. Он также сообщил, что Россия — «страна свободная, демократичная как в части свободы совести, вероисповедания, так и в части экономики».

Аль-Карадаги затронул и актуальную для республики проблему: «Наши коллеги поднимали вопрос о том, является ли Дагестан территорией мира или войны, можно ли объявлять здесь джихад? При его обсуждении мы нашли фетву шейха уль-Ислама ибн Таймийа. Он сказал, что, поскольку на территории продолжают жить мусульмане, совершают намаз, все требования ислама, эта территория не является территорией войны. А некоторые исключили слово «не» и сказали — является, что вызвало бурную дискуссию. Многие высказывали свое возмущение по поводу извращения истории». Мнение ибн Таймийи понравилось Магомедову: «Я благодарю вас за четко и ясно обозначенную позицию. Она правильная. Уверен, что за время вашего пребывания в республике вы убедитесь в том, что в Дагестане созданы все условия для того, чтобы мусульманин мог спокойно исповедовать свою веру. Нет никаких притеснений и ограничений, как и нет никаких оснований для того, чтобы объявлять Дагестан территорией войны или объявлять здесь джихад».

По окончании встречи отдельные гости в сопровождении многочисленной вооруженной охраны посетили главные мечети столицы Дагестана, где выступили с проповедями. 17 ноября началась и завершилась сама конференция, которую открыл глава Дагестана. Он рассказал, что согласно отдельным программам различным религиозным объединениям в течение только последних двух лет выделено около 83 млн рублей. В качестве основной болевой точки Дагестана было указано то, что «свобода слова нередко используется для распространения радикальных идей, вплоть до противопоставления исламской уммы российскому государству». По мнению Магомедова, «идеологи экстремизма перешагнули черту дозволенного, они пытаются оправдывать убийства женщин, детей, стариков».

Глава республики проинформировал всех о начале «мирного диалога между различными группами мусульман Дагестана»: «Я очень благодарен за это Духовному управлению нашей республики, муфтию Дагестана Ахмад-хаджи, всем тем, кто участвует в этом процессе. Я очень надеюсь, что попытки сорвать этот процесс не достигнут своей цели». Президент упомянул и о международной богословской конференции по теме «Исламская доктрина против радикализма», которая прошла весной в Москве и в которой участвовали почти все участники нынешней конференции: «Она осудила радикализм и экстремизм и дала разъяснения фундаментальных основ таких понятий, как «джихад», «такфир» и «халифат». Авторитетные исламские ученые однозначно высказались о том, что на территории России отсутствуют причины и условия для объявления джихада и дали наставления молодежи».

Затем слово предоставили аль-Карадаги. Не касаясь религиозных аспектов речи, хочется отметить, что отдельные его высказывания лично для меня так и остались непонятными. В частности, аль-Карадаги рассказал о бедах «нашего исламского мира». В контексте выступления становится понятно, что речь идет об арабских странах. Потом он отметил, что «ваша религия также является религией цивилизации и прогресса». Видимо, ученый уже обращается к дагестанской аудитории, хотя и «наша», и «ваша» религия — одна: это ислам. Несколько странным, мягко выражаясь, для сведущих людей выглядит и утверждение аль-Карадаги, что «все знают, что именно жестокое поведение горячих молодых людей в Афганистане привело к падению государства талибанов».

Трудности перевода и ложные подписи

Правда, один из участников конференции на правах анонимности заявил, что дело в переводе. «Знающие арабский язык люди неоднократно отмечали, что вроде бы синхронный перевод речи аль-Карадагии в Москве и Махачкале сильно отличается от оригинала», — отметил собеседник «НД». Согласно информации государственных республиканских медийных ресурсов, махачкалинская конференция закончилась принятием итоговой резолюции, которую до сих пор никто в глаза и не увидел. В свою очередь Бекмурзаев сообщил, что была принята не резолюция, а фетва, с текстом которой можно ознакомиться в ближайшее время, после его перевода на арабский язык: «Все ученые, ссылаясь на вердикт шейха уль-Ислама ибн Таймийа, единогласно вынесли фетву, чего никогда ранее не было, что Россия и Дагестан — территория мира с полным запретом тут военного джихада. Решение всемирно признанных алимов должно в определенной мере стабилизировать ситуацию в Дагестане».

В свою очередь аль-Карадаги (на фото) на встрече с отдельными мусульманами республики заявил, что никто никому никакую фетву не давал, а на конференции всего лишь были даны разъяснения на злобу дагестанского дня. Высокий гость также отметил, что призыв к полному установлению шариата, канонов ислама в республике не относится к экстремистским деяниям, это только приветствуется. Симптоматично, что разночтения относительно названия итогового документа отмечались и в Москве. В предисловии к брошюре «Московская богословская декларация по вопросам джихада, такфира и халифата» один из активных инициаторов созыва мероприятия Али-Вячеслав Полосин пишет, что в Первопрестольной была принята богословская декларация, в которую входит содержание «нескольких фетв, которая имеет всеобщее и вневременное значение». Но ему опять-таки оппонировал аль-Карадаги: «Что касается названия документа, то изначально международный совет мусульманских ученых рассматривал его именно как декларацию. Ведь фетва в исламе предполагает прохождение многочисленных редакций, использование сухой формализованной юридической терминологии». Ученый разъяснил свою позицию: «Скажем, ученые, живущие в Персидском заливе, не зная об истинном положении вещей в других регионах, не должны издавать соответствующие фетвы. По мнению Ибн аль-Кайима со ссылкой на представителей ранних поколений, фетва может издаваться только учеными, живущими на данной территории, или теми, кто владеет ситуацией так же хорошо, как и коренное население. Скажем, я, как житель Катара, не могу вынести фетву по какой-то внутрироссийской проблеме».

Есть еще один щепетильный момент, связанный уже с личностями, которые прямо или косвенно стоят за обеими конференциями. Некий житель Казани Раис Сулейманов — он обычно представляется главой целого Приволжского центра региональных и этнорелигиозных исследований российского института стратегических исследований, официальным советником нынешнего муфтия Татарстана, и его с большим рвением в качестве исламского эксперта обычно рекламирует российское телевидение — обвинил организаторов московской конференции в том, что они привезли в страну ученых из арабских стран, которые «финансируют ваххабитское подполье в России» и что итоговая декларация мероприятия сплошь состоит из цитат «отца-основателя идеологии салафизма ибн-Таймийи».

Претензии иного характера высказываются в адрес Али-Вячеслава Полосина. У него в силу понятных причин нет должного багажа религиозных знаний. Он с давних пор позиционирует себя в качестве жесткого оппонента салафитов. Схожие обвинения могут быть предъявлены подавляющему большинству представителей официального духовенства. Естественно, подобный статус уже гарантирует занятие определенных, отнюдь не миролюбивых позиций. Полосина также считают автором опубликованной брошюры по итогам московской конференции, где в числе подписантов есть люди, которые вообще не ставили свои подписи под документом. В частности, член «Ассоциации ученых ахлю-сунны в Дагестане» Икрамуддин Алиев утверждает, что он никакой документ не подписывал, но его подпись красуется под резолюцией.

Россия — друг или враг ислама?

Известно, что председателем Всемирного союза мусульманских ученых является популярный ученый Юсуф аль-Кардави. Аль-Карадаги — его ближайший помощник и соратник. Но насколько нынешние публичные утверждения аль-Карадаги, что Россия — первый и важнейший друг и союзник исламского мира, пересекаются с прозвучавшими совсем недавно заявлениями его шефа, что Россия — главный враг мусульман? Аль-Кардави обвинил Москву в том, что она поддерживает деспотичный и кровавый сирийский режим Башара Асада, который российским оружием тысячами убивает мирных и безоружных граждан. Гневную отповедь аль-Кардави тогда дал глава Чечни Рамзан Кадыров, а 31 октября всероссийский муфтият распространил заявление, в котором призвал единоверцев вообще не слушать речи Кардави. Получается, конечно, интересная картина — советы главного идеолога Всемирного союза мусульманских ученых надо игнорировать, а его учеников и подчиненных считать величайшими светилами исламского мира.

После окончания московской конференции организаторов и участников также обвиняли в оторванности от жизни, поверхностном взгляде на события в Дагестане, России. Оппоненты считают, что мероприятие носило дежурный характер, на нем вообще не обсуждались настоящие проблемы российских мусульман, такие как объявление экстремистскими огромного количества письменных и прочих трудов всемирно признанных исламских ученых, антиисламская истерия в ряде федеральных СМИ, регулярный силовой, идеологический и прочий пресс на мусульман, запрет ношения хиджаба в ряде субъектов федерации и так далее. Нет сомнений, что схожие претензии будут предъявлены и по окончании конференции в столице Дагестана. А ведь ценность и авторитет обеих документов намного повысился бы при внесении в них ряда положений книги аль-Кардави «Исламское самосознание: Между неверием и экстремизмом», где действительно все разложено по полочкам. Он пишет, что ответственность за молодежь в исламском мире несет старшее поколение и власти, которые относят себя к исламу «лишь внешне, не отдавая ему должного в подчинении и богобоязненности». Аль-Кардави считает, что дело дошло до того, что истинный ислам — «ислам самоотверженности и джихада, отвергается властями, потому что он всегда несет дух революции и восстания против несправедливости правителей и власти тиранов». Ученый утверждает, что официальные религиозные учреждения не являются авторитетом для молодежи, потому что они находятся под полным контролем государства: «Множество фактов указывает на то, что эти учреждения не работают искренне по шариату, но обращены лицом к правительству, и если оно меняется, то и эти учреждения меняют свой курс. Они держат сторону правительства, несмотря на то, что знают, что оно не судит по закону Аллаха, и при виде тирании они не только не порицают это и даже не молчат; наоборот, они говорят тирану: "Какой ты справедливый и какой ты герой!"». Аль-Кардави объяснил, какой ислам предпочтительнее для власти: «Это лояльный ислам, ислам еретиков, продавших религию, ислам эпохи отсталости и застоя, ислам торжеств и церемоний, который движется за свитой преступников и молится за их долгое и счастливое пребывание. Ислам фатализма в вероубеждении, ереси в богослужении, порчи морали и занятия оболочкой религии вместо ее сущности. Разрешен лишь такой ислам, охваченный покровительством и поддержкой властителей произвола и правителей скверны, даже европейских, светских правителей. Они полностью поддерживают и благословляют такой вид религиозности и выражают почтение его приверженцам и возвеличивают тех, кто призывает к нему».

Экстремизм и неверие

Отрывки из книги настолько актуальны, что иногда кажется, что аль-Кардави сегодня живет в Дагестане, в соседнем дворе. «Много людей с исламскими именами и западными умами живут в наших странах, они считают обыкновенное повиновение велениям Аллаха религиозным экстремизмом! Мы видим таких, которые считают религиозным экстремизмом отращивание бороды молодыми парнями и ношение хиджаба девушками! И видим таких, которые считают призыв к облечению властью шариата Аллаха и построению исламского государства на земле ислама — религиозным экстремизмом! И видим таких, кто считает, что называние неверующими тех, кто не верует в религию, является одним из проявлений экстремизма и фанатизма, хотя основа религиозной веры — это убеждение верующего, что он на истинном пути, а его оппоненты — на ложном пути, и здесь не может быть многозначности. Можно ли обвинять в экстремизме девушку, которая прикрывает лицо и носит перчатки, или мужчину, который потребует этого от своей жены или дочери? Имеем ли мы право заставлять кого-либо отказаться от своих убеждений и вынуждать его променять рай на ад ради нашего мнения и во избежание обвинений в экстремизме?» — пишет автор в своем труде. Аль-Кардави приводит историю про то, как имама Шафии связывали с фанатизмом и как он на это ответил: «Если любовь к семье Мухаммада есть фанатизм, то пусть люди и джинны свидетельствуют, что я рафидит» (член одной из радикальных шиитских сект). В наше время один из призывающих к исламу сказал: «О Аллах, если блюститель Книги и Сунны является реакционером, то сделай меня реакционером при жизни и при смерти и воскреси меня в группе реакционеров!».

Аль-Кардави снова и снова анализирует поведение бюрократии, он считает, что молодежь в первую очередь радикализируется вследствие поведения властей: «Молодой человек видит правителей, на которых Аллах возложил ответственность за их мусульманский народ, которые живут не по законам Аллаха, дружат с теми, кто враждует с Аллахом, и враждуют с теми, кто дружит с Аллахом. И они вспоминают ислам лишь на праздниках и церемониях, ища признания у своего народа и смеясь над их бородами и хиджабами. Мусульманин в исламской стране видит законы, которые, вместо того чтобы охранять идеалы ислама и уммы и преследовать того, кто нарушает ее святость, благословляют порицаемое и поддерживают распутство, потому что они не произошли из того, что низвел Аллах, а произошли из того, что придумали люди».

Аль-Кардави в книге пишет, что недовольство мусульманина также объясняется тем, что он видит, как «единицы играют миллионами, а толпы не могут найти средств на пропитание». Ученый полагает, что молодежь не воспринимает сложившиеся реалии из-за разрушения традиционного образа жизни. В качестве выхода из тупика он предлагает полностью вернуться к истокам ислама, с его универсальностью, совершенством и равновесием, поставить под контроль законов Аллаха все «государственные и общественные отношения».

Уверен, что такой подход нашел бы полное понимание в исламской среде Дагестана, но в реальной жизни нет места для сослагательного наклонения, поэтому и превращаются любые мероприятия по борьбе с экстремизмом в своеобразные междусобойчики с невысоким КПД, наглядным проявлением которых стало то, что после московской конференции ситуация в стране и республике нисколько не изменилась.