На днях поинтересовался у знакомого чиновника, понимает ли он, находясь внутри системы, в каком направлении сегодня движется Дагестан? «Судьбы регионов, — ответил он, — решаются в Москве, а главы лишь проводят политику федерального центра. Если центр решит, что у какой-то области есть перспективы устойчивого экономического развития, туда, скорее всего, направят губернатора-экономиста. Васильев — кто угодно, но только не экономист, он под другое заточен. Как хирург, который только и умеет, что резать. Сегодня он борется с серым сектором, добивается роста налоговых платежей. Надеяться на то, что, расчистив территорию, он завтра озаботится проблемами подъема экономики по меньшей мере наивно. Завтра, как и сегодня, он по-прежнему будет делать ровно то, что умеет». 

— «А Здунов?» — «Здунов сдает экзамены в школе кадрового резерва. Как я понимаю, главная задача для него — не продемонстрировать умение работать, а постараться не наделать ошибок. Поэтому он личной активности проявлять не будет, сосредоточится исключительно на выполнении прямых указаний главы. Такая позиция, во-первых, убережет его от ответственности, а, во-вторых, покажет, что он может успешно работать в любой команде. В России ведь как — готов беспрекословно выполнять распоряжения непосредственного начальника — значит, ты хороший работник и перспективный чиновник». 

По большому счету, ничего нового мой знакомый не сказал. Начиная с первой чеченской войны, федеральный центр решил, что на нестабильном и взрывоопасном Кавказе экономику развивать бесперспективно. В свое время мне об этом в числе прочих рассказывал директор завода имени Магомеда Гаджиева Абдулвагаб Папалашов. Как техническую документацию дагестанских заводов в срочном порядке «перекидывали» на родственные предприятия в центре России, отлучая их от заказов и обрекая на тихое умирание. Именно по этой причине завод имени Магомеда Гаджиева практически перестал выпускать свою базовую продукцию — поворотные затворы и рулевые машины для различных судов, а дербентский завод «Электросигнал» в одночасье лишился заказов на средства связи для танков, БТР и штабных машин. Собственно, в Дагестане невозможно найти хотя бы один завод, не пострадавший от такой позиции федерального центра.

И хотя со времени событий в Чечне прошли многие годы, позиция Москвы в отношении республик Северного Кавказа практически не изменилась. Для многих федеральных чиновников это и сегодня не вполне Россия, территория повышенного риска, вкладываться в которую абсолютно нерационально.

На этом фоне назначение Васильева помогает понять, что же федеральный центр хочет видеть на Северном Кавказе и, в частности, в Дагестане. Очевидно, что глава с погонами полицейского генерала должен, прежде всего, обеспечить порядок, стабильность и безусловную управляемость. А самое главное — обескровить «элиты», сделав их неспособными  к проведению самостоятельной политики, противоречащей интересам федерального центра. Попутно (с учетом углубляющегося кризиса и тотальной нехватки денег в казне) перед ним поставили задачу по увеличению сборов налогов и борьбе с серым сектором. Вот, собственно, и все.

В обмен на стабильность республика получит дополнительные транши из Москвы, главным образом на «социалку». Несмотря на кризис суммы этих траншей будут расти, поскольку плата за стабильность — это трата стратегическая. И чем активнее тот или иной регион демонстрирует готовность к обеспечению порядка, чем меньше он беспокоит Москву, тем обильнее будет его подпитка. Достаточно посмотреть на Чечню, чтобы убедиться в справедливости этого утверждения.

В последнее время складывается ощущение, что Москва в идеале хотела бы видеть на Северном Кавказе одну большую Чечню во главе с Рамзаном Кадыровым, регулярно демонстрирующим свой талант управленца. Вроде бы бредовая версия, но на нее работают недавние попытки пересмотра границ Ингушетии, «ошибки» с территориальной принадлежностью озера Казеной-Ам, высказывания некоторых экономистов по  поводу целесообразности объединения северокавказских республик для успешной реализации глобального транснационального проекта «Север–Юг».

Для того, чтобы эти планы (если они имеются) стали реальностью, необходимо сильно ослабить региональные «элиты», добиться их полной управляемости. В Дагестане по этому пути удалось продвинуться достаточно далеко. При Васильеве социальная активность населения заметно снизилась. Республика по существу никак не отреагировала на путаницу с картами озера Казеной-Ам. Ни один чиновник, ни одно национальное объединение, спортсмен или видный общественный деятель этого инцидента не заметили. Шум подняли лишь независимые СМИ и социальные сети. Все понятно, Кадыров — это не Крид, ссориться с ним  — себе дороже. Намного легче протестовать против фестивалей красок, фильмов и ночных клубов. Это с одной стороны. С другой — на фоне молчания властей выражать собственную позицию сегодня многие опасаются. А вдруг не угадаешь, и под тебя сразу начнут копать — компромат ведь имеется практически на каждого чиновника или бизнесмена.

Даже если планов по объединению республик в администрации президента нет, попытка использовать чеченское лекало для наведения порядка в том или ином регионе явно имеет место. В Дагестане, к примеру, продвинулись по этому пути достаточно далеко. Протестные настроения в республике практически сошли на нет. Примеров тому масса. Из последнего — никак не отреагировали в Дагестане на попытки административного давления на депутатов Хунзахского района, где должны избрать нового главу и где целенаправленно «отсекают» мешающих кандидатов. Власти республики хранят молчание, наблюдая за этой ситуацией со стороны. Создается впечатление, что их интересуют даже не сами результаты выборов в районе, а реакция жителей республики на происходящее в Хунзахе. Мол, скушают и это, можно будет и следующий шаг сделать.

Многие эксперты ожидали, что после того, как Васильев избавится наконец от приставки и. о., он существенно обновит дагестанское правительство. Между тем все произошло с точностью до наоборот, в списке за редким исключением оказались сплошь привычные лица. В связи с этим многие аналитики начали говорить о потерянных надеждах, команде застоя и т. д. Между тем назначение привычных персонажей на министерские посты легко объясняется менталитетом Васильева, ему привычнее и комфортнее работать с теми, на кого у него имеются объемные досье. Благодаря которым он легко может манипулировать каждым членом новой старой команды. 

Больше того. Источники «Нового дела» все чаще говорят о том, что сегодня большинство наших министров самостоятельными игроками не являются. Главные вопросы решают назначенные советники, как правило, выходцы из Татарстана, исполняющие при министрах функции «смотрящих». Именно они сегодня якобы определяют политику в республике, низведя наших министров до уровня чисто технических фигур.

Все это очень похоже на правду, слишком уж хорошо укладывается в русло политики, проводимой Васильевым в регионе, — в республику пришла Россия, и отныне все решения по главным дагестанским проблемам будут приниматься не в Махачкале, а в Москве, которой не нужен непредсказуемый и нестабильный Северный Кавказ. На территории которого в ближайшее время не будут строиться заводы и создаваться новые производства. Вместо этого регионы по-прежнему будут получать свой «паек стабильности» в виде гарантированных дотаций из федерального бюджета.