Набиюла Карачаев — «Новому делу»

Сравнительный анализ деловой активности республиканских министерств показывает, что одним из лидеров в этом рейтинге в последнее время неизменно оказывается Министерство природных ресурсов и экологии РД. При этом практически все масштабные проекты, реализацией которых занимаются его работники, вызывают широкий общественный резонанс, поскольку, как правило, речь идет о проблемах, которые в республике не решались годами. Больше того, некоторые из них долгое время числились в разряде проблем нерешаемых в принципе, к примеру, горящая мусорная свалка на горе Тарки-Тау. О том, как удалось погасить свалку и спасти озеро Ак-Гёль, об Эльтавском лесе и судьбе «Муравейника», а также о планах на перспективу корреспондент «НД» поговорил с министром природных ресурсов и экологии РД Набиюлой Карачаевым.

— Набиюла Абдулманапович, о свалке на Тарки-Тау я писал не один и не два раза. И всякий раз мои собеседники уверяли меня, что в обозримом будущем эту проблему республика решить не сможет — слишком затратно. При этом они ссылались на опыт Сочи, где накануне Олимпиады озаботились проблемой горящих свалок. Не помню всех цифр, но тушение и рекультивация не самой большой свалки в сочинском поселке Лоо обошлись бюджету Краснодарского края в 320 миллионов рублей.

— Скажу сразу, на тушение махачкалинской свалки не было потрачено ни одного бюджетного рубля. Тут так получилось. После своего назначения министром я начал готовить программу самых неотложных задач. Естественно, свалка на Тарки-Тау в этот список попала. Я побывал на ней и ужаснулся — там можно было очень бюджетно снять фильм ужасов: языки пламени, клубы ядовитого дыма, деревья, облепленные пакетами, сотни коров, бродящих по территории, тысячи птиц. Буквально под ногами валялись использованные ртутные лампы, медицинские отходы. В общем, полный мрак. А рядом идут сторожа и рассказывают такие истории: «А недавно тут корова умерла, памперс в горле застрял. А чуть раньше другую корову резали, так у нее желудок был полностью забит пластиковыми пакетами».

В общем, составил я программу работы на ближайшее время и направил главе республики. Рамазан Гаджимурадович все прочитал и вызвал меня к себе. В ходе беседы он нашу программу одобрил и сказал, что начать следует с тушения свалки. Я соглашаюсь, естественно, говорю: «Хорошо, мы буквально на днях подготовим документы для прокуратуры и начнем двигать этот вопрос», а он мне: «Бумагами свалку не потушишь, сам этот вопрос реши, силами министерства».

— Деньги выделили?

— О деньгах не было сказано ни слова, и я начал ломать голову, пытаясь найти выход из этого тупика. Тут, признаюсь честно, мне повезло — ко мне на прием пришли бизнесмены из Карачаево-Черкессии, которые хотели организовать в республике предприятие по сортировке мусора (в последнее время это направление стало приносить неплохую прибыль).

— А почему они пришли к вам, а не в мэрию Махачкалы? Ведь за свалки, как известно, отвечают муниципалитеты.

— Им нужны были гарантии республики на длительный период: боялись, что после того, как наладят бизнес, их отсюда попросят. Дал я им гарантии, заключил договор аренды на 49 лет, поставив условие, что они первым делом потушат нашу свалку. Потушили, работают. Уже смонтировали две сортировочные линии, готовят к установке еще четыре.

— Насколько мне известно, свалку на Тарки-Тау в ближайшее время планируется законсервировать. Новый городской полигон, как сообщалось, будут строить в Буйнакском районе. Не потеряют ли черкесские инвесторы свои деньги?

— Не потеряют, оборудование достаточно мобильное, его легко перенести на новое место. Больше того, инвесторы примут непосредственное участие в строительстве цивилизованного полигона. Кстати, интересный момент. Как только эта команда начала работать на Тарки-Тау, активизировались и дагестанские инвесторы. Сначала нашлись хозяева для каспийской свалки, затем появились свои инвесторы в Буйнакске, Избербаше и Дербенте.

— Про дербентскую свалку «НД» писало не один раз. Что там сегодня сделано?

— Проведены работы по обеззараживанию, свалка засыпана слоем земли, работы по ее рекультивации продолжаются. Строится новый полигон, который будет обслуживать Дербент, Дербентский район и Дагестанские Огни. Есть инвесторы, готовые построить там мусороперерабатывающий завод. Меня очень радует, что в последнее время такие заводы стали в Дагестане «модной темой». Так, в Каспийске силами инвесторов построен завод по утилизации медицинских отходов, компания «Магмус» строит предприятие по утилизации и переработке автомобильных шин. Здесь будут выпускаться покрытия для беговых дорожек, автомобильные коврики. Очень интересный проект, который значительно улучшит экологическую ситуацию.

До 20 апреля в республике должен состояться тендер на генеральную схему очистки территории РД. В итоге мы получим документ, который будет регулировать всю работу в этой области. А наше министерство будет контролировать каждый ее этап. Дело в том, что с 1 января 2017 года указом Владимира Путина все полномочия по сбору, транспортировке, сортировке, переработке и утилизации мусора переходят непосредственно субъектам — скорее всего, потому, что муниципалитеты с этой задачей не справились. Вскоре после выхода этого указа Дмитрий Медведев уточнил, что заниматься этим будут региональные министерства природных ресурсов. Так что мы просто немного опередили время, включившись в эту работу раньше других регионов.

— Расскажите о ситуации с озером Ак-Гёль, активное строительство вокруг которого вызвало бурные протесты горожан.

— Эти протесты, скажу сразу, заставили нас активизировать нашу работу на данном направлении, хотя и без этого мы планировали заняться этим озером. Признаюсь, меня активность наших граждан очень радует; если бы мы отложили решение этого вопроса, потери были бы еще больше. Простой пример: когда наши работники запросили у Минимущества документы по Ак-Гёлю, оказалось, что этого озера в природе нет — под застройку была распределена не только земля вокруг него, поделили на участки даже водную часть, которая уменьшалась буквально на глазах. Особенно активно засыпали озеро со стороны завода Стекловолокна — к моменту начала нашей работы один участок площадью 10 га был уже засыпан (сотку земли на нем продавали за миллион рублей), на второй (приблизительно такой же по площади) беспрерывно шли КАМАЗы со строительным мусором и землей.

— В редакцию жаловались жители окрестных домов, что тяжелые машины при этом ездили по упавшей на землю газовой трубе высокого давления, которая могла рвануть в любой момент.

— Уже не ездят. Мы взяли озеро в аренду на пять лет, передав его подведомственному «Дагводсервису». При этом все работы вокруг озера были сразу же остановлены. Подготовлен проект экологической реабилитации, который уже прошел экспертизу. Кроме того, глава республики встретился с директором Федерального агентства водных ресурсов РФ Мариной Сильвестровой и добился включения Ак-Гёля в ФЦП «Развитие водохозяйственного комплекса РД на 2012—2020 годы».

Параллельно мы обратились в прокуратуру, ФСБ, МВД с просьбой проверить правомочность документов на строительство вокруг озера. Особенно активно занялись этой работой представители МВД. И моментально многие собственники земли вокруг озера куда-то подевались, и число их значительно сократилось.

— Насколько серьезный ущерб был нанесен озеру и можно ли что-то исправить? В частности, планируется ли вывезти грунт с двух участков возле завода «Стекловолокна»?

— Первоначально Ак-Гёль занимал около 200 га, сейчас осталось 103 — иными словами, мы потеряли ровно половину озера. Сразу скажу: исправить ситуацию кардинально практически нереально, это очень большие деньги, которых в бюджете нет. Поэтому с участками возле завода мы решили поступить следующим образом: здесь будет разбит парк на 6 гектарах. Кроме того, вокруг озера будет построена бульварная зона с беговой, прогулочной и велосипедной дорожками. Помимо этого планируем построить комплекс мини-площадок для игры в футбол, волейбол, баскетбол, теннисный корт, детскую площадку, яхт-клуб. Кстати, администрация города до последнего билась за то, чтобы земли эти были отданы под застройку, но в итоге победила именно наша концепция развития этой территории. Считаю это серьезной победой, особенно на фоне катастрофической ситуации с озеленением Махачкалы.

— Есть какие-нибудь стандарты, определяющие «необходимый минимум» зеленых насаждений для российских городов?

— Безусловно. Главный стандарт — площадь зеленых насаждений в городе должна составлять не менее 40% его территории. И если в городах Кавминвод этот процент доходит до 80—90, в Махачкале ситуация поистине катастрофическая — сегодня деревья в городе занимают всего 6%. Ситуация настолько запущенная, что на ее исправление потребуются десятилетия. Даже с учетом наших планов на ближайшие годы по строительству всех новых парков и зеленых зон, посадок в районе Эльтавского леса, проекта озеленения особо охраняемой зоны на горе Тарки-Тау, который мы запустили по просьбе жителей селений Тарки, Агачаул и Кяхулай, площадь зеленых насаждений в городе мы сможем довести всего до 10—11%.

Но продолжим разговор об озерах, поскольку Ак-Гёль — далеко не единственное озеро в Дагестане, нуждающееся в срочной реабилитации. Кстати, его мы будем углублять и запускать в него рыбу, чтобы, как это было много лет назад, оно стало местом любительской и спортивной рыбалки для горожан.

Кроме того, мы сильно продвинулись в вопросах реабилитации Грязевого озера. Территорию вокруг него, как известно, мэрия разбила на участки, засыпав при этом уникальную скважину с минеральной водой. Строительством канализации, как у нас часто бывает, никто не озаботился, и все стоки прямиком попадали в озеро. Грязелечебница в связи с этим была вынуждена работать на привозной грязи, на закупку которой в Кавминводах ежегодно тратилось порядка 14 млн рублей.

Я около 10 раз встречался с жителями окрестных домов, убеждая их в том, что дальше так жить нельзя. В итоге пришли к соглашению. За счет средств министерства мы подготовили проект строительства цивилизованной канализации, соединенной с городской сетью, оплатили подключение, выделили технику. Так что жильцам пришлось платить только за материалы. До конца года планируем полностью завершить реабилитацию этого озера. Рядом с ним на семи гектарах также будет создана бульварная зеленая зона.

Еще о сделанном. Благодаря усилиям министерства восстановлено умирающее озеро Анжи (Папас) в Каякентском районе, которое традиционно служило местом отдыха для миллионов мигрирующих водоплавающих птиц. Деньги в эту программу вложили арендаторы озера, после того как я пообещал расторгнуть договор аренды и передать водоем инициативному инвестору. Недавно мне сообщили, что уже в этом сезоне водоплавающие птицы вернулись сюда, только в ходе весеннего перелета Анжи «посетили» сотни тысяч пернатых.

По такой же схеме мы восстановили Малое Туралинское озеро площадью 180 га. На днях запустили в него более миллиона мальков белого амура, сазана, карпа, сома. В недалеком будущем это озеро будет снабжать рыбой жителей Махачкалы и Каспийска. Спасли мы и Большое Туралинское озеро, которое уже практически осушили, разбили на участки и приготовили к продаже. Сейчас идет активное заполнение этого водоема, который, кстати, тоже является местом традиционного отдыха перелетных птиц. В планах — организация заготовок здесь лечебных грязей, которыми будем снабжать все 12 санаториев республики.

Интересный момент. На всех совещаниях, включая недавний экологический форум, я раз за разом говорил о том, что рыбную отрасль в республике невозможно восстановить без реабилитации наших озер, рек и поливных коллекторов. И договорился в итоге — недавно принято решение о передаче функций по развитию рыбного хозяйства в Дагестане нашему министерству, поскольку, по мнению главы республики, Минсельхопрод с этой задачей не справился.

— В принципе, это направление логично укладывается в вашу программу по реабилитации Сулакской бухты и «Муравейника» (устье канала Кривая Балка. — «НД»). Кстати, по поводу «Муравейника» в Интернете развернулась настоящая война.

— Активность дагестанцев и здесь оказала нам большую помощь — на фоне широкой поддержки населения нам было намного проще бороться с теми, кто пытался «убить» эту территорию. Схема все та же — «Муравейник» быстрыми темпами осушали, чтобы в дальнейшем разбить на участки и продать под застройку. Одно время даже объявления появились о продаже этой земли. А между тем этот природный залив издавна был местом нереста, из-за обилия рыбной молоди в нем он, кстати, и получил такое название.

Мы собрали представителей всех заинтересованных ведомств и разработали тактику спасения уникального водоема. Направили в «Муравейник» воды Кривой Балки, чтобы вымыть весь ил и другие отложения. Кроме того, в северную часть «Муравейника» направим воду Сулака, установив там шлюз. Это необходимо для того, чтобы рыба заходила сюда на нерест. Территории этой планируется придать статус особо охраняемой. Правда, по завершении процесса реабилитации, по многочисленным просьбам рыбаков и охотников, будем на короткое время разрешать здесь охоту и рыбную ловлю. Правда, до этого еще очень и очень далеко. Да, чуть не забыл, для предотвращения разливов со стороны Махачкалы мы построим в этом районе километровый вал.

Точно так же планируем в ближайшее время «промыть» и Сулакский залив площадью 3200 га. Раньше он тоже был рыбопромысловым участком, но после заиливания канала Сулак — бухта начал деградировать, потихоньку превращаясь в болото. Мы посчитали затраты на очистку старого канала протяженностью 1,8 км, и оказалось, что намного бюджетнее прорыть новый канал длиной всего 600 метров, через который в бухту можно будет направить примерно 5% сулакской воды. По мнению ученых, это позволит полностью реабилитировать бухту, и уже через несколько лет здесь можно будет вновь открывать рыбопромысловые участки.

В числе наших приоритетов числится еще один важнейший водоем — Южный Аграхан. К сожалению, для его реабилитации (а он сильно заилен и деградирует) возможностей республики недостаточно. В этом плане мы возлагаем большие надежды на 2017 год, который, как известно, назван Годом экологии. Принято решение, что главным республиканским проектом, включенным в российскую программу Года экологии, станет как раз Южный Аграхан.

— Мы с вами много времени уделили разговору о водных объектах, и мне приходится буквально заставлять себя задать вам следующий вопрос. Как рыбак и охотник я знаю, что за последние два десятилетия мы здесь потеряли так много, что без кардинальных мер ситуацию исправить невозможно...

— А исправлять надо. Мы много говорим о развитии охотничьего и рыболовного туризма, который в Астраханской области приносит миллиарды в бюджет, но без реабилитации водоемов эти разговоры так разговорами и останутся.

— И, тем не менее, сменим тему. Расскажите, как сегодня в Дагестане обстоят дела с карьерами. Еще полгода назад многие обвиняли лично вас в создании искусственного коллапса в строительной отрасли, после того как было принято решение о приостановке работы всех песчаных карьеров в республике.

— Начнем с того, что все карьеры, расположенные в 500-метровой зоне Каспия, закрыты и больше работать не будут. Собственно, по бумагам все они — от Махачкалы до Дербента — никогда и не были карьерами. Бумаги оформлялись на рыборазводные пруды, но в итоге ни одного пруда так и не было построено. Естественно, ни один из них не заплатил ни копейки в бюджет.

Кроме того, по представлению природоохранной прокуратуры были аннулированы все лицензии на эксплуатацию всех 15 официальных песчаных карьеров. Мы провели аукцион, зарегистрировали все эти карьеры в налоговых органах, добились повсеместной установки кассовых аппаратов, наладили реальный документооборот с журналами регистрации, выписыванием накладных. Кроме того, были поставлены на налоговый учет все водители, занятые на перевозке песка. Итог этой работы такой: несмотря на то, что в прошлом году карьеры несколько месяцев не работали, бюджет получил более 240 млн рублей налогов (до этого едва собирали 12 млн рублей). Со всеми пользователями подписаны договоры о поэтапной рекультивации земель, на 50 га эта работа уже проведена. Есть планы по зарыблению некоторых выработанных карьеров (это предложение прозвучало во время моей недавней встречи с охотниками и рыболовами республики).

— А как обстоят дела с поселком Кирпичный?

— Работа всех заводов приостановлена, добыча глины заморожена, новых карьеров открыто не будет. Хозяева заводов, с которыми я встречался на прошлой неделе, просят дать им возможность поработать еще три месяца, чтобы переработать уже подготовленное сырье. Я пообещал рассмотреть этот вопрос, но только после того, как будут завершены все работы по рекультивации почвы.

— Еще один «больной» вопрос, вызывающий широкий общественный резонанс…

— Не ошибусь, если предположу, что вы имеете в виду Эльтавский лес?

— Все верно.

— Тут ситуация такая: из 72 гектаров осталась примерно половина (по разным оценкам, от 30 до 50 гектаров). Остальное элементарно продано. Часть территории уже застроена; кроме того, на руках у людей имеются более 80 распоряжений администрации города о выделении земельных участков. На мой взгляд, все эти распоряжения незаконны и должны быть отменены. В любом случае даю слово, что больше в районе Эльтавского леса строить я лично не дам. Кстати, в этом вопросе у меня полное взаимопонимание с главой республики, который намерен создать здесь городскую лесопарковую зону. В городе давно уже дышать нечем, поэтому надо максимально использовать каждый участок, подходящий для посадок зеленых насаждений.

— В редакцию поступают жалобы на то, что жители селения Манас Буйнакского района активно заготавливают древесный уголь, уничтожая при этом окрестные леса.

— Я об этом слышал, наши инспекторы неоднократно пресекали попытки заготовки леса в этом районе, но в принципе этот вопрос не наш. Леса — прерогатива Агентства по лесному хозяйству. Мое же мнение — этот бизнес права на существование не имеет.

— В таком случае переадресуем этот вопрос руководству агентства, а также природоохранной прокуратуре (редакция «НД» просит рассматривать его в качестве официального запроса).

И последний вопрос. На прошлой неделе руководство министерства впервые за последние двадцать пять — тридцать лет встречалось с охотниками республики. Коротко об итогах этой встречи?

— Если мы хотим что-то развивать, необходимо сначала досконально изучить мнения всех заинтересованных сторон. На встрече с охотниками поднималось много «больных» вопросов, которые необходимо всесторонне проработать. Некоторые считают необходимым изменить сроки охоты, другие с этим не согласны. Будем прорабатывать вопрос досконально, привлекая ученых. Безусловный ориентир для нас — опыт Астраханской области. Будем изучать его, попутно занимаясь реабилитацией водных объектов. Считаю необходимой работу по привлечению инвесторов. Некоторые наработки в этом плане есть. В прошлом году наш отдел развития охотничьего хозяйства провел масштабную работу по утверждению схемы размещения охотничьих угодий республики. После этого прошли первые аукционы, и у четырех участков в горных районах появились хозяева, готовые вкладывать деньги в их развитие.

Будем работать в этом направлении и на равнине. У нерадивых пользователей земли будем изымать. По моему мнению, только хозяин, только инвестор может навести порядок на своей территории, организовать действенную борьбу с браконьерами, способствовать увеличению численности основных видов охотничьих животных и поддержанию их видового разнообразия. Это если коротко. Более подробно мы с вами, если будет желание, поговорим после того, как специалисты министерства с привлечением ученых и общественников изучат и обобщат все предложения, прозвучавшие на встрече с охотниками.