Всю прошлую неделю коллектив газеты трудился над выпуском юбилейного номера. Пролистав подшивку «Нового дела» за последние 25 лет, мы сделали свои выводы. Наш еженедельник всегда отвечал потребностям времени: менялась жизнь, менялись мы и газета. Да, мы печатали заметки о сериале «Богатые тоже плачут», брали интервью у Леонтьева и даже затрагивали самые интимные темы. Но главное — «НД» всегда старается освещать исторические события в жизни страны и республики. А теперь мы предлагаем вам погрузиться в атмосферу 90-х. В каждом выпуске в течение полугода «Новое дело» будет публиковать самые интересные статьи прошлых лет, многие из которых, кстати, актуальны и поныне. Сегодня мы заглянем в далекий 1991 год, год основания газеты и становления новой страны.

«Толбоев пытался успокоить прессу. Пресса не успокоилась»

27 августа в конференц-зале Дома печати состоялась встреча Магомеда Толбоева с сотрудниками газет. На этот раз М. Толбоев выступал не как летчик-испытатель или организатор массовых спортивно-зрелищных праздников, а в роли специального представителя вице-президента РСФСР А. Руцкого.
Замышлявшаяся как пресс-конференция, встреча в конце концов вылилась в нечто среднее между митингом, журналистским собранием и банальным скандалом. Поначалу М. Толбоев охарактеризовал свою миссию: он собирает информацию о том, как вели себя центральные газеты Дагестана и общественно-политические движения республики в дни путча, чтобы довести ее до сведения руководства России. Тем же самым занят и Расул Микаилов, который готовит сообщение для Верховного Совета РСФСР. Но у Р. Микаилова задача шире и глубже, он не ограничится центральной прессой и органами власти, а дойдет до уровня района и предприятия. М. Толбоев сказал, что уже видел у Р. Микаилова много папок с сообщениями из разных районов Дагестана.

Представитель вице-президента несколько раз подчеркнул, что их цель ни в коем случае не состоит в том, чтобы собирать поклепы, искать виноватых. Простые люди не должны пострадать. Он акцентировал внимание собравшихся, что приложит все силы, чтобы в Дагестане не случилось ничего подобного событиям в соседней Чечено-Ингушетии, где попытка прояснить политические вопросы вылилась в межродовые конфликты, сведение счетов. М. Толбоев остановился на общественно-политической обстановке в республике в целом, сказав, что ее руководство переживает кризис. (Отвечая несколько позже на вопрос, не следует ли требовать отставки парламента и правительства, он еще раз вернулся к формулировке «переживает кризис», заметив, что она, на его взгляд, достаточно понятна и однозначна.) Расшифровывая понятие «кризис», М. Толбоев говорил о национально-культурных движениях, которые вместо выполнения своих уставных задач занялись расчленением Дагестана, пытаются создать на его территории национальные республики. По мнению М. Толбоева, такая деятельность должна вести к закрытию проводящих ее структур. Он отметил, что руководство республики, мягко говоря, замешкалось с обнародованием своей позиции в связи с путчем. Отдельно остановился на роли КГБ, который вовсе не подотчетен дагестанским властям. Привел пример, как накануне пресс-конференции председатель КГБ пытался по телефону воспрепятствовать выходу в эфир передачи «Пятый угол».

Говоря о роли прессы, М. Толбоев подчеркнул, что хоть в дни путча она и публиковала указы ГКЧП, а не Б. Ельцина, журналисты не должны нести ту ответственность, которую несет руководство Дагестана. Затем начались вопросы, часто переходящие в целые выступления. Нельзя обойти вниманием сообщение руководителя пресс-центра ДССР Г. Арипова, который сказал, что 20 августа в 21.45 правительство получило шифрограмму от ГКЧП с требованием создать чрезвычайный комитет в Дагестане, но не подчинилось ему. Официально указы Б. Ельцина поступили лишь в 11 часов утра 21-го числа и уже 22-го были опубликованы в «Дагестанской правде». Многие выступавшие журналисты с тревогой говорили, что происходящие сейчас в стране и республике события очень опасны, закрытие газет, пусть даже таких, как «Правда» и «Советская Россия», проведено с нарушением закона. Наиболее резко и полно настроение многих выразила замредактора журнала «Женщина Дагестана» И. Изопескова, назвавшая все это «поводом сквитаться друг с другом». Она говорила, что весь народ раскололся, каждый думает по-своему, что же теперь, половину всех людей посадить? Нет гарантии, что как нас обманывали 70 с лишним лет, так не обманут и теперь, но уже под новыми лозунгами. Нельзя ни в коем случае скатываться до доносительства друг на друга, это очень скользкий путь. За этим делом, как всегда, экономика будет попросту забыта. А потом начался скандал. На трибуну вышла редактор «Дагестанской правды» Г. Бейбутова. Она сказала, что у нее нет тухумных связей, высокопоставленных родственников, всего в жизни добивалась сама. Поэтому ее сейчас очень легко «отхлестать». Вы прекрасно знаете, обратилась Г. Бейбутова к коллегам, что долгие годы мы не могли шагу ступить без одобрения сверху. ТАСС — это не одно из агентств, его материалы просто нельзя не публиковать. Что же мне было делать? Все мы задним числом умные и смелые, заметила Г. Бейбутова, но тот же Гадис Гаджиев, которому я предлагала публиковать любые заявления нашего Верховного Совета, почему-то ничего не дал. Те обвинения, что прозвучали в ее адрес по телевидению, Г. Бейбутова назвала «недостойными», «непорядочными», что их не мог себе позволить ни мужчина, ни народный депутат. После этого один из находившихся в зале журналистов обратился к Г. Бейбутовой с рядом оскорбительных выражений. Ведущему встречу директору издательства И. Алиеву стоило больших трудов хоть как-то успокоить присутствующих. Подводя итоги, он говорил, что вместо пресс-конференции получился общий разговор на волнующую всех тему. Очевидно, следует его продолжить на собрании журналистов республики. «Не на собрании, а на чрезвычайном съезде», — внес предложение сотрудник «Дагестанской правды» Р. Ризванов. 

Мы, в свою очередь, тоже надеемся, что разговор будет продолжен. Он тем более необходим, поскольку издательство перешло из партийной собственности в собственность Госкомиздата ДССР. В кулуарах пресс-конференции многие журналисты говорили, что «хрен редьки не слаще». Остается открытым вопрос: почему без нормальной крыши над головой трудятся многие возникшие в последнее время газеты, чем они хуже старых изданий? Не следует ли провести акционирование бывшей партийной собственности и строить новые экономические отношения между редакциями и издательством на взаимовыгодной основе? Эти вопросы мучают многих журналистов. Недаром же еще до описанной встречи в правление Союза журналистов Дагестана поступило обращение сотрудников «Дагестанской правды» Р. Ризванова и М. Айдунбекова, редактора «Очной ставки» А. Шмонина, сотрудника «Северного Кавказа» А. Алиева, в котором дается негативная оценка действиям республиканской прессы в дни путча. 

№2 от 30 августа 1991 года

«Нищета и уродство — специальный заказ?»

В один из летних дней жители города Махачкалы, посетившие рынок №2, со всех сторон были атакованы ватагой нищих, просящих подаяния. И кого здесь только не было: дети с костылями, сидевшие-лежавшие на асфальте и гнусаво повторяющие одну из сур Корана — о милосердии. Женщины с двумя-тремя детьми, упитанные мужчины в театральных лохмотьях, изображавшие из себя слепцов с поводырями. Но главным в этом нищенском шоу были уродцы, расставлены у всех ходов на рынок. Удивило одно. Уродцы были похожи один на другого, словно они сошли со специального конвейера. Дагестанцы — народ милосердный, и обильные подаяния текли рекой. Проходя мимо этих ужасных калек, я мучительно думал: где-то уже все это встречал или слышал. Вспомнил! Ги де Мопассан, «Мать уродцев». Пришел домой, порылся в книгах. Читаю: «…И мне вспомнилась другая женщина, деревенская чертовка, которая торговала своими уродцами… Сделав корсет из дощечек и веревок, она исковеркала крохотное существо в своем чреве, стиснув его ужасным приспособлением, сдавила его, искалечила и превратила в урода. Сплюснутый череп вытянулся и заострился, два огромных глаза вытянулись на лоб. Конечности, прижатые к телу, удлинились и искривились, как виноградная лоза, а пальцы стали похожи на паучьи лапки. Туловище осталось крохотным и круглым, как орех…». 

Неужели и в наше время такое возможно? Решил провести собственное журналистское расследование. Стал снимать скрытой камерой. Заметил, что за каждым калекой были закреплены женщины. Они развозили их на исходные позиции, а сами отходили на десяток метров и наблюдали. Едва миска, стоявшая перед уродцами, наполнялась, они ловким молниеносным движением высыпали содержимое в свою сумку. Иногда подавали несчастным что-нибудь поесть или попить. 

На второй день я так увлекся съемкой, что не заметил, как сзади на мое плечо опустилась тяжелая рука. Оглянувшись, увидел здоровенного амбала. Одет он был весь по последней моде, весь в «фирме», в белоснежной рубашке. Между нами произошел примерно такой диалог:

— Да-ра-гой, зачем снимаешь? — и сверкнул золотыми зубами.

— А что, нельзя?

Он покосился на прохаживавшихся неподалеку двух сотрудников милиции. 

— А ты откуда?

— Оттуда… — всё было так неожиданно, придумать что-нибудь более вразумительное не смог. 

— Может, продашь пленку? — в руках моего собеседника появилась внушительная стопка новых «павловских» купюр.