Пятая колонна — это чиновники?

Начнем с парадокса. Государственной вертикали прекрасно известно, что туда, где не справляются органы государственной власти, приходит либо самоорганизация граждан, либо оппозиция, либо новый политический игрок, с которым потом вынуждены считаться (а то и встраивать в систему, а значит — договариваться). Несмотря на это, сложная громоздкая государственная система верна себе и продолжает совершать одни и те же ошибки. Нерадивый чиновник просидит в кресле свой срок, свой политический цикл, в этом он видит свою задачу. Потом на это место сядет кто-то другой. Кому-то рано или поздно не повезет и кресло развалится — одна надежда, что это будет не при «нашей», а уже при «другой» власти.

Город — это родина политики. Как говорил Аристотель, человек — политическое животное: там, где есть интерес в отстаивании своего права, доминирование над другими или попытка достижения компромисса, там есть политика. Это аксиома.

Далеко не секрет, что отсутствие решения какой-либо насущной проблемы есть по сути предложение государством своему населению самоорганизовываться, защищать свои интересы — то есть участвовать в политическом действии. Только это участие бывает разным — добровольным или вынужденным. В лице государства все это видится в сообществе по установке условных пандусов (мы ведь за инклюзивный город, и они тоже, а значит, тут наши цели совпадают), но легко заметить даже на примере с пандусами, как легко политизируется любая тема. А это как минимум имиджевые потери власти. А как максимум? Это даже не риторический вопрос — все и так все понимают. А когда на информационное поле выходит мусорный коллапс, проблемы с водоснабжением, и его величество «энергокризис» — тут играют совсем другие карты.

Город — как площадка для реакции

Хотим мы этого или нет, но городское — это всегда политическое. Особенно в Дагестане. Особенно в Махачкале.

Скученность проживания вынуждает людей договариваться друг с другом — разными способами. В том числе и в социальных сетях, где удрученные невзгодами горожане вынуждены создавать группы в ватсапе для реагирования на отключения света или воды. Нам известно, что отдельные МКД и микрорайоны имеют специальные группы в соцсетях — в случаях длительного отключения света жители с их помощью кооперируются и готовы выйти и перекрыть близлежащую улицу. Кто-то назовет их провокаторами, а кто-то — представителями гражданского общества, которые добиваются элементарных социальных благ вот таким доступным способом.

Кто их, по сути, создал? Чиновники. Могут ли использовать этот негатив в своих целях представители недружественных стран? Или другие деструктивные силы? Могут. Кто создал для этого почву?

Дагестан (как и в целом наша страна) — республика сверхконцентрации. В городском округе «г. Махачкала» проживает более 759 тысяч человек (в реальности намного больше) по состоянию на 1 января 2023 года. А если взять все городское население Дагестана — то цифра составит порядка 1 млн 440 тыс. человек.

Добавьте сюда, что городское население плюс-минус образованное, умеет в социальную организацию, отстаивание своих прав через суд и имеет за пазухой другие городские «скилы». Для наглядности: высшее образование в той же Махачкале имеют 19% (139 762 человека), неполное высшее — 3,5% (25 746 человек), среднее профессиональное — 18,1% (133 141 человек), 11 классов — 28,4% (208 907 человек), 9 классов — 11,8% (86 799 человек), 5 классов — 10,9% (80 179 человек), не имеют образования — 1,5% (11 034 человека), неграмотные — 0,5% (3 678 человек). И поверьте, у каждого есть навык обращения с социальными сетями и огромный запрос на справедливость.

В масштабах страны (стран), все массовые протесты последних десятилетий, цветные революции, национально-освободительные движения, бескровные и кровавые перевороты — все они своей центральной сценой имели столичные города. Для этого есть пресловутый инструментарий, начиная от камня на дороге, заканчивая самой дорогой. А тут у нашего города большие проблемы. Также это угроза при стихийных бедствиях.

В городе всегда есть что перекрыть — любые мероприятия подобного рода позволят нарушить обычное течение жизни и сделать так, что власть не сможет их игнорировать, или в случае ЧС создаст большие проблемы.

Кстати, система общественного транспорта Махачкалы, радиально-кольцевая система дорог и проходящего общественного транспорта связана с тем, что большие массы людей в одно и то же время едут в несколько локаций — ключевых мест, где есть скопления рабочих точек.

Хотя улицы города и образуют правильные четырехугольники, пропускной способности автотранспорта это не способствует. В действительности вместо ортогональной схемы организации территории города (от греч. «orthogonios» — «прямоугольный») в Махачкале налицо радиально-кольцевая, которая очень неудобна. Почему кольцевая, а не ортогональная? Дело в том, что, несмотря на видимую прямоугольность улиц города, одна единственная автомобильная пробка заставит вас объезжать ее вкруговую. Например, пробка на Гамзатова закроет проезд на Ярагского и наоборот, а пробка на пр. Шамиля (к примеру, в районе кинотеатра «Россия») затруднит проезд на Ярагского и, соответственно, далее — на Ирчи Казака. При этом заметьте, что в часы пик пробки образуются по всем ключевым перекресткам центра, превращая город в одну большую общую пробку.

И случись нештатная ситуация, то ад начинается гораздо быстрее и в гораздо более больших масштабах, чем в селе или поселке.

Все мы помним энергокризис 90-х, когда на улицы выплеснулась энергетическая война между Саидом Амировым и руководителем «МРСК Северного Кавказа» Магомедом Каитовым, все мы помним энергокризисы этого года — зимой, когда сначала вышла из строя подстанция «ЗФС» в Каспийске, а потом подстанция «Махачкала-110» в Махачкале. Тогда население снова услышало и почувствовало на себе выражение «веерные отключения» и «графики отключений». Казалось, энергокомпания «Россети» сделает выводы… Но нет (мы ведь помним историю про обветшалое кресло, вынесенную в начало статьи) — в августе этого года история повторилась и, в принципе, до сих пор играет красками. За август было порядка десяти перекрытий улиц. Вот вам гражданское общество и протестный потенциал. Кто его создал?

История с застройками парка Ленинского комсомола в Махачкале дала жизнь движению «Город Наш» и даже материализовалась в выдвижении кандидата — члена этой организации на должность мэра города. Хотела ли этого действующая власть? Сомнительно.

Потенциал тех же «Россетей» в этом плане гораздо больше. Ну где застройка парка и где консолидация общества вокруг ущемления интересов в отношении большой части жителей Дагестана.

Стремящихся сделать на этом карьеру пока мало, но они на подходе. Это же лакомый кусок, который лежит на поверхности. Конечно, в большинстве случаев с последствиями пробуждения гражданского общества будут сталкиваться республиканские власти, а до «Россетей» можно дотянуться в основном только через иски и судебные разбирательства.

Кстати, на днях выступил и.о. главного инженера «Дагэнерго» Андрей Калаушин, который на вопрос журналистов, когда ожидать спокойствия горожанам и энергетикам, ответил: «Покой нам только снится, но надеюсь, с учетом всех предпринятых предупредительных мер, пиковый период зимних нагрузок мы с вами переживем удовлетворительно». Это, конечно, звучит обнадеживающе, но «удовлетворительно» — понятие растяжимое. Помнится, экс-директор энергокомпании Максим Долголев на заседании правительства РД говорил о том, что мы будем вынуждены жить в этой ситуации «какое-то время». Тогда это стоило ему его должности. Ну и, конечно, повлияла суровая дагестанская зима — гроза кадровых перестановок в энергокомпании (с недавних пор наряду с летом). Кстати, лето закончилось, но…winter is coming.

От самоорганизации до самоуправления

Вот чем, по сути, обходится политическая дискриминация населения. Ведь горожане — самое политически не представленное население. Государство нехотя само делает прививку городской политической культуры.

Основная мотивация появления неформальных сообществ — возможность живого общения, которое в городах стало большим дефицитом. Качество этого общения зависит от качества коммуникации и системы управления. Этот низовой активизм, который смоделирован не администрацией и бизнесом, а ценностной перестройкой внутри человека, является важнейшим этапом. Спасибо мусорному, водоснабженческому и энергокризисам.

Что интересно, выходы на улицы (которые мы осуждаем и к которым не призываем*) всегда считаются инструментами развала демократического механизма, его болезни. На самом деле все это помогает ему выживать, как бы это странно ни звучало.

У гражданской позиции появляется субъектность. Любая организация побеждает массу, в первую очередь, потому, что она ОРГАНИЗОВАНА. А государство вынуждено с этим считаться.

К сожалению, у нас политическое сразу воспринимают как кадровое, и все сводится к тому, что Магомедова нужно поменять на… другого Магомедова/Иванова (или какие там можно вставить фамилии, тут предпочтения разные). Хотите вы того или нет, везде, где есть интерес и борьба, — это про политику. К сожалению, антагонизм между административно-политической системой управления и сложным дагестанским социумом — один из главных механизмов развития нашего общества.

Главное, о чем всегда нужно помнить, так это то, что самоорганизация легко может смениться самоуправлением. А для этого нужно принимать необходимые решения. Не столько кадровые, сколько управленческие и производственные. А это невозможно сделать без управленцев, которые не зависят от кланов.

* Есть два разных протеста — политический и социальный. Они, конечно, взаимосвязаны, но все же они по природе разные. Однако молодежь может их перепутать и, увидев, что социальный протест дает результат (включили свет), могут попытаться пойти этим путем к достижению политических целей, а это круговорот насилия. Хотя и первый — не лучший способ, так как перекрытием дорог они создают проблемы своим же землякам. И отучает молодежь от другого, более сложного, но стратегически правильного варианта — через правовые механизмы, суды и обращения в надзорные органы.
Ахмед Магомедов