Эпидемия в Дагестане обострила вопрос о доверии населения к команде Владимира Васильева. Если корректно обрисовать ситуацию, то у жителей Дагестана возник ряд вопросов к адекватности действий руководства республики и их связь с гибелью дагестанцев. К сожалению, вопросы не снимаются, т.к. команда Владимира Васильева стала обвинять население в росте заболевания и при этом продолжила скрывать информацию о наличии больных пневмонией и занятых койко-местах.  «Подозреваемые» продолжают «рулить» и более того распределяют помощь, которую получает республика благодаря обращению населения, а не власти, которая как выяснилось скрывала сведения о количестве больных не только от дагестанцев, но и Москвы, что привело к дефициту лекарств.

Посыпались требования об отставках спикера парламента и главы Дагестана. Из-за недостаточности исследовательского материала трудно понять, где действительно народная волна гнева, а где игра политических сил. Однако, надо учесть, что скорее всего вопрос об отставке команды Владимира Васильева встал бы независимо от эпидемии, по следующим причинам:

- политическую борьбу за власть не отменит даже эпидемия, тем более в Дагестане;

- политически перезрелый возраст как самого Владимира Васильева, так и спикера парламента Дагестана Хизри Шихсаидова;

- 1 июля истекает срок, когда Президент РФ может отправить в отставку глав республики, чтобы избрать нового во второе воскресенье сентября (ч.3.2 ст.18 184-ФЗ 06.10.1999 г.). 

Средства массовой информации «наживаются» на подобных темах и «Новое дело» не исключение. «НД» решило поймать информационно-политическую волну или как сейчас модно говорить, хайп. Дело в том, что уже более месяца «пылится» предложение одного из наших читателей устроить заочную дискуссию о системных проблемах и вопросах современного Дагестана и его жителей, роли культуры в будущем обеспечении безопасности перед лицом смертоносных эпидемий, а также системы власти, в том числе как источник бедности или богатства республики. 

У редакции «НД» корыстный расчёт: политологи, экономисты, другие ученые, политические партии, общественные движения, а также отдельные граждане получат площадку «НД», а редакция привлечёт читателей. Возможно, заочный диалог "на удаленке" граждан, экспертов, политических групп поможет чем-то республике в выработке отношения к происходящему и будущему республики. 

Так как мяч на стороне редакции, начало дискуссии за «НД» и первый удар хотелось бы нанести по теме политического устройства Дагестана. 

Васильев и команда  - это не варяги, потому что варягами называли тех, кого приглашали на службу. Дагестанцы не приглашали Васильева, Иванова, Здунова, Толстикову, Лемешко, Снегирева, Павлова и даже Абдулатипова с Шихсаидовым. Это все люди государевы, то есть их власть основана на полномочиях Кремля. 

Возможно следует сначала разобраться с политической моделью, а потом решать стоит ли кого-то снимать с должности или оставлять. Да будет известно критикам спикера Народного собрания, что после вступления в силу поправок в Конституцию России, встанет вопрос о внесении изменений в конституцию Дагестана, в части системы управления. 

Политическая система Дагестана со 100% партийным парламентом и назначением главы сверху, как модель используется в меньшинстве субъектов и судя по низким социально-экономическим показателям этих регионов, такая модель имеет к этому какое-то отношение. Однако, все имеет своё объяснения. Например, демократы в США борются за дистанционное голосование, а российские демократы против этого.

У модели используемой в Дагестане есть интересные преимущества. Присланный Кремлем глава региона не связан с местными кланами, политиками и бизнесом действует в интересах порядка, а не определённых групп. Кроме того, в теории ему легче усаживать за общий стол конкурентные группы , так как он не победил ни одну из них. 

Однако, как можно было заметить, модель не сработала. Команда Владимира Васильева не сделала упор на работу с населением,  не работала с консультативными и экспертными группами, большинство ключевых решений принимала в закрытом порядке. Например, во время эпидемии не был создан полноценный клинический совет, как это сделал мэр Москвы, не были привлечены ключевые участники. Например, муфтият не был в составе оперативного штаба, поэтому с самого начала команда Васильева и муфтият почему то оказались сторонами переговоров, а не частью рабочей группы по поиску правильного решения. То же самое можно отметить и в отношении депутатского корпуса, который был исключён из процедуры принятия решений во время эпидемии, не говоря уже об экспертах. Главный санитарный врач, призванный в республику за несколько дней до официального начала эпидемии, практически не имел право голоса, и не выступал перед жителями по проблемам защиты населения. На сессии парламента  20 мая, его даже не пустили к трибуне и он выступал с места, без микрофона 

Возможно, модель дала сбой по следующим причинам. Васильев изначально был направлен с ролью следователя. Но как известно,  следователь не должен занимать кресло посаженного им проворовавшегося директора завода. Управление в режиме «тайны следствия» должно заканчиваться судом, т.к. у следователя вокруг подозреваемые. Поэтому Владимир Ваисльев не вовлекал в работу широкий круг наслеения. Хотя именно в возможности привлечения всех политических сил и есть сила модели внешнего управления-модератора.

Следующая ошибка – Иванов. Возможно, Владимир Иванов лучший в стране, в качестве  адъютанта генерал-губернатора, но ни как не в должности руководителя Администрации,  управляющего политическими процессами на региональном и местном уровне.  Хотя, надо отдать должное, что в определённых случаях он не плохо выполнял роль независимого от местных склок модератора. Но хороший человек это не профессия и просто обладать способностью долго сидеть и слушать, не спасает ситуацию, даже на фоне Артема Здунова. Практически все время Иванов отстаивал право заменять Васильева. Во время эпидемии он провёл совещание с главами городов и районов и в манере патрона перекладывать ответсвенность на других, сказал главам что они должны принять сами нужные меры, но при этом будут нести личную ответственность. Хотя закон требовал решений именно от главы республики.

Пока не перешли к следующему пункту, раз упомянули Артема Здунова, занимающего должность премьер-министра, то следует сказать и о нем пару слов, точнее о его месте в модели. Изначально он попал в плохую ситуацию т.к. «случайно» оказался в Дагестане , когда арестовали Абдусамада Гамидова, после чего его назначили  на пост премьер-министра. Местные кланы не могли смериться с выскочкой из Татарстана, занявшего «их место» и обсыпали его в оскорблениями и критикой. 

Но у этого назначения была ещё своя системная ошибка. Идея поднять Дагестан как мусульманскую республику с помощью кадров из Татарстана была хорошая и даже вспоминался опыт дореволюционной России. Но в рамках этой идеи надо было направлять человека, который хотя бы дополнит Владимира Васильева и будет ходить в  те же мечети, что и дагестанцы. Националисты получили отличный козырь после того, как во время эпидемии, когда люди умирали, прятались от болезней и не знали где найти лекарства, а кто-то в ужасе, не смотря на все запреты, бежал в мечеть, на экранах показывали холеного и ухоженного председателя Правительства Дагестана из Татарстана, сидевшего в кабинете с иконостасом у монитора, на котором шло заседание по ВКС с дагестанскими чиновниками. Возможно, фатальной ошибкой было то, что Артём Здунов пропадал во время эпидемии на несколько дней, то что не позаботился об обеспечении лекарствами, кислородом, СИЗами, а также то что закрыл информацию от дагестанцев, объявив о монополии информационного центра штаба. 

Что касается управленческой роли, как председателя правительства до эпидемии, то, следует отметить, что есть большая разница между функцией экономиста, работающего на рост и арбитражного управляющего распоряжающегося умирающим предприятием.  Как известно процедура банкротства в России редко кого лечит. Кроме того эпизод с личным распоряжением бюджетными средствами для строительства ледового дворца показывает, что Артем Алексеевич забыл что, он не варяг, и его не приглашали дагестанцы на правление, что он человек Кремля и должен вести себя так, чтобы на него даже тень не упала, т.к. это повлечёт ущерб репутации федеральной власти. 

Здесь можно перейти к следующей ошибке в эксплуатации политической модели управления Дагестаном – разный политический возраст членов команды, а точнее уровень ответственности. Владимир Васильев это не просто функционер, а политик федерального масштаба в конце своей карьеры. Его трудно напугать увольнением, так как он уже пенсионер и дальше Сибири не пошлют. Его личный уровень политической ответственности невысокий. Поэтому, каждый раз когда Владимир Абдуалиевич произносил «я взял на себя ответственность» это означало, что за его риски будут расплачиваться другие, в том числе Артем Здунов и Владимир Иванов. Оба этих функционера, в отличие от шефа имеют перспективы стать главами регионов или получить хорошие должности в Правительстве РФ либо Администрации Президента РФ, поэтому они больше боятся за свою карьеру. Но даже если они что-то делают правильно, ключевые ошибочные решения политически безответственного шефа сводят всю их карьеру в утиль. В итоге принимаются средние решения, не высокого качества, не выгодные ни для Кремля, ни для дагестанцев. Что и показала эпидемия, в частности, странный случай с нарушением установленного Указом Президента РФ порядка принятия решения о выдаче разрешения на работу, когда Владимир Васильев взял полномочия Артема Здунова.

Отдельно следует сказать о системном сходстве Васильева и Абдулатипова. Модель давала сбои, т.к. внутренние механизмы подстраховки, такие как прокуратура, казначейство и другие натыкались на концепцию лидера. Рамазан Гаджимурадович и Владимир Абдулаиевич вели себя не как часть механизма, а как спасители, от репутации, которых в какой-то момент стала зависеть модель. 

Немаловажную роль в сбоях модели сыграло информационное освещение. В "следственной группе" все члены работают по принципу тайны следствия, поэтому информация от местных «аборигенов» скрывалась, ибо вокруг враги. Модель закрытой команды управления вредна для членов команды. Есть ощущения, что иногда Артем Здунов слишком много необоснованно получал критики там, где наоборот были его заслуги. Та же история с Владимиром Ивановым. 

Возможно что здесь сыграла внутренняя борьба за место перед экраном телевизоров и смартфонов. Даже сейчас видно что у администрации главы, правительства и самого главы разные акаунты в социальных сетях. 

На удачу Васильева до него в республике работал земля – Снегирев, который стал министром информации. Но именно против землячества работает модель внешних управленцев.  О качестве и содержании представляемой информации во время эпидемии написаны тома. Но даже если вспомнить прежний этап работы, то можно обратить внимание, что Снегирёв не добился каких-то успехов ни в цифровизации республики ни в распространении печатной продукции. Более того его работа стала предметом критики депутатов парламента. А в начале эпидемии муфтият открыто требовал привлечь его к ответственности. Возможно из-за того что Снегирёв также как и Васильев из Твери, он сохранил свой пост министра. 

Следует ещё раз повторить, что не смотря на личные качества Иванова, Васильева, Здунова и на их неудачные и даже очень хорошие решения и действия  - они всего лишь должностные лица, на которых возложена работа в рамках  политической модели.  Поэтому вопрос о замене указанных лиц это вопрос об улучшении или сохранении работы данной модели. 

В рамках этой же модели работает и Хизри Шихсаидов, но этого не понимают защитники спикера НС. Ведь все позиции, что председатель парламента  гуляет по парку, открыт, доступен и ему можно сказать саламалейкум - это прямое противопоставление даже не Васильеву, а модели установленной Москвой. Чтобы точнее понять этот казус можно попытаться ответить на следующий ряд вопросов. Шихсаидов это федеральный или дагестанский политик? В чью пользу он склонен принимать решения, в пользу федерального центра или местных групп влияния или населения? Перед кем у Шихсаидова реальная политическая и экономическая ответственность, перед жителями Дагестана или перед федеральным центром? Если бы Шихсаидов был моложе 70 лет при нынешнем рейтинге, его бы назначили главой Дагестана? Шихсаидов будучи первым секретарём ЕдРо обращался в Москву за помощью в обеспечении Дагестана СИЗами, медикаментами и койками и кислородом? Шихсаидов требовал от команды Васильева обеспечения дагестанцев медикаментами? Спикер парламента просил исполнительную власть дать отчёт о проделанной работе во время эпидемии? Дагестанская общественность готова писать открытые письма в поддержку Хизри Шихсаидова? 

Отвечая на эти вопросы, читатель должен смотреть не только на Хизри Шихсаидова, а думать о том, кто может быть спикером дагестанского парламента в условиях экономического кризиса и смертельно опасной эпидемии. Причём не в части конкретной фамилии, а именно как функция, набор навыков, статусов и так далее. 

Хотелось бы предложить пару вопросов о роли местных олигархов в политической модели Не секрет, что не одним дотационным бюджетом жив Дагестан. Помощь Сулеймана Керимова сначала  Дербенту, а потом всему Дагестану как до эпидемии, так и сейчас была и остаётся существенной. Однако, возникает ряд вопросов. Брал ли Васильев у Керимова деньги, например, на благотворительность? Кстати, а где отчёт по тому счету, о котором говорил Васильев, который якобы открыт «в Правительстве» и предназначен для пожертвований во время эпидемии? Сам Сулейман Керимов доволен качествам использования его помощи до и во время эпидемии? На сколько эффективна в Дагестане модель, когда олигарх применяет инвестиционную схему в политике, ставя своего человека в управление городом в обмен на инвестиции?  

Надо понимать, что нет идеальных моделей и исполнителей. Многое познаётся в сравнении, поэтому критикуя команду Васильева, возможно, следует задуматься о том, будут ли те кто прейдут лучше них. 

Политическая модель Дагестана и люди, которые работают в ее механизме это техническое воплощение желаний Кремля. Оставляя технические детали, можно поставить вопросы о том, какую роль отводит Кремль нашей республике и жителям в новых условиях глобальной экономической рецессии и эпидемии. Будем ли мы частью большого южного транзитного потока или снова превращаемся в транспортный тупик? Будет ли в республике разворачиваться военное присутствие? Какую роль Дагестан будет играть в инновационном и промышленном производстве страны? От ответа на подобные вопросы зависит не просто кто будет занимать посты главы республики председателя правительства или спикера парламента Дагестана, но также какой будет состав населения в том числе избирателей, кто будет лечить и учить наших детей.

Надеемся, что "НД" получит достойные ответы и послужат появлению более качественного и глубокого анализа ситуации в республике. «НД» с удовольствием опубликует тексты не только от частных лиц, но также от партий, общественных организаций, экспертных групп и тем более от органов власти федерального, регионального и местного значения.