Когда слушаешь Ежевику Спиркину, создается ощущение, что она описывает какой-то другой Дагестан. В ее словах он яркий, дружелюбный, безбашенный и только эпизодами до боли узнаваемый. О нашем менталитете, страсти к спорам и музыкальном плагиате своими наблюдениями делится лидер музыкального коллектива «Ойме».    

«Мой Дагестан — разный»

— За последние несколько лет вы были здесь раз 50, наверное. Помните свою первую поездку в Дагестан?
— Еще как! Я просто процитирую вам первый пост со своей страницы на FB от 4 октября 2017 года: «На Дагестан я задумчиво посматривала года два. Ну, примерно с того времени, как познакомилась с блестящим литературным языком москвича-журналиста Владимира Севриновского, как-то незаметно для себя зачитываясь его байками и заметками о регионе. И вот этой осенью, почувствовав особую, возможно, только понятную избранным, страсть к этой земле бойца Владимира Минеева, соблазнилась окончательно. Друзья, я в Махачкале!».
— Вы очень органично влились в местный колорит, многие воспринимают как свою. С кем чаще тут общаетесь?
— О, спасибо за «свою». Только это не значит, что меня теперь не нужно встречать в аэропорту! (смеется). С кунаками, подругами, умными, интеллигентными и не очень, людьми, главное, с юмором и самоиронией. Обязательно езжу в горы.  
— Навскидку, три имени, с которыми ассоциируется ваш Дагестан?
— Бабушка Алипат (я ее кунак) — для меня воплощение гостеприимного теплого Дагестана. Его сердце, доброта, мудрость. Имам Шамиль, Расул Гамзатов, дизайнер Шамхал Алиханов — как же без его царского кроя и неповторимого дагестанского юмора!
Имам Шамиль у меня невольно соотносится с нашим эрзянским вождем Тюштей, который в свое время объединил разрозненные эрзянские племена. По моим ощущениям, их объединяет любовь к своей земле, языку, уважение традиций своего народа. Хотя я склонна идеализировать национальных героев.
А удивительный художник Мурад Халилов? Зарема Дадаева? Как же Дагестан без них?! Вот вы попросили три имени, а я уже перевыполнила план. И список людей, открывающих мне настоящий Дагестан, пополняла и пополняла бы. Он пополняется каждый день.
— Читала ваш пост о недисциплинированности дагестанцев на борту самолета (пассажиры не ждут приглашения к выходу от стюардов и предпочитают толпиться у закрытого выхода). Какие моменты еще удивляют, вызывают недоумение или негодование в нашем менталитете?
— К перечисленным чувствам добавила бы умиление. К дагестанцам у меня сложное чувство, в какой-то степени материнское. Восхищает их непоколебимое желание отстаивать свою точку зрения в любом вопросе, не слышать собеседника и твердо стоять на своем. Еще забавляет манера вести в соцсетях споры: последнее слово непременно должно остаться за ними (смеется). Даже если вопрос уже исчерпан, и вы после яростного спора успели попроситься в друзья друг к другу.
Кстати, раз вы упомянули тот пост... Я вспомню самое первое впечатление о Дагестане. Аэропорт «Внуково», мой первый рейс Москва — Махачкала. Идет посадка на самолет. Перед трапом самолета толпятся пассажиры. Один из них берет инициативу в свои руки. Первыми по его команде на борт поднимаются пожилые, затем женщины с детьми, беременные и так далее. Это было настолько четко и справедливо распланировано, что все молча выстроились в цепочку и прошли на свои места. Я была потрясена тогда этой дисциплиной: «Нормально так начался мой Дагестан!» Как в воду глядела.
Дагестан — противоречивый, жаркий, отзывчивый. Такой разноликий и разномастный, проявляющий живой интерес к тебе, что и ты не можешь остаться равнодушной в ответ.

«Дагестан по части плагиата конкурирует с Китаем»

— К теме о местных музыкантах. В Дагестане очень широко распространена практика выступлений артистов на свадьбах. Но на торжествах зачастую звучит попсовая музыка, ремиксы популярных восточных песен и даже тюремный шансон, что-то из блатного.
Причем, все это исполняют зачастую «народные» исполнители. Видите ли вы в этом проблему? Какое отношение у вас к подобной коммерциализации музыки?
— Удивляюсь, как их энергии хватает на все! Я про музыкантов. У нас в команде времени в обрез, чтобы в достаточной степени углубляться в новые сведения о фольклоре и обрабатывать собранный музыкальный материал в экспедициях.
Как я понимаю, есть запрос на подобную музыку, и он хорошо оплачивается. Поэтому есть и артисты, удовлетворяющие этот запрос. Некоторым, на мой взгляд, не хватает любознательности, желания расширить границы сложившихся устоев, поменять привычки. Причем, как зрителям, так и артистам. Впрочем, зачем утруждать себя этим? Есть шаблоны, наработанное из года в год, а что-то новое, интересное можно попробовать скопировать у коллег. Тайком.
Еще больше удивляет желание дагестанцев платить певцам, которые способны только на имитацию пения под плюсовые фонограммы. Я, конечно, скупердяйка и корки от пиццы бы пожалела таким артистам. Из-за их лени, неуважения к людям и своей профессии профессия творческая удешевляется и работа музыканта в глазах зрителей становится какой-то клоунадой, шутовством.
— Вы намекнули сейчас на копирование идей у коллег. Знаю, что и вы столкнулись с «заимствованием» своих идей. Наверное, это самая больная тема для творческого человека — тема плагиата. И все-таки, вы с этим как-то боретесь?
— Вообще, чтобы выдать в современной этнике плагиат, нужно сильно постараться. Ну и «постарались» коллеги... Вы же про аварскую нашу Horol Ebel? Столько труда вложили! Могли бы у нас попросить стэмы в обмен на хинкал и сушеную колбасу, в конце концов! Мы это все любим, нам этого не хватает. Получился бы отличный натур обмен! (смеется).
Если серьезно, мы были удивлены всей студией звукозаписи. Копии таких композиций легко узнаваемы за счет авторских находок в оригинале. Это и тембры, подбор электронных звуков и характерные ритмико-мелодические партии инструментов, и, конечно же, уникальная музыкальная форма сингла. Она совершенно авторская, не присущая для народной традиции. А тут умудрились — скопировали ее идентично. Стыдоба.
Сами же дагестанцы и прислали нам. Не артисты, конечно. Прислали и ждут реакции. Ну, что сказать… Дагестан вполне может конкурировать по части плагиата с Китаем. Ведь технически дагестанские музыканты подкованные. Правда, зачем нужны копии? Когда здесь столько своего и своей фантазии, как абрикосов с хурмой, завались?
С одной стороны, это, конечно, признание. Дерьмо не копируют. А с другой, большое разочарование. Я так верю в творческую силу Дагестана. На фига копировать других, когда у самих потенциала хоть отбавляй! Ведь дагестанцы дали миру в свое время урбеч, хинкал, как китайцы дали чай, порох и прочее? Извилин мозговых не стало меньше. Зато есть она, матушка-лень.
Хочу обратиться к дагестанцам. Вы сами в свое время, впечатленные нашим клипом Vaya, в основе которого эрзянский фольклор, попросили что-то подобное современное создать здесь. Мы это сделали и делаем дальше с любовью к региону и с большой надеждой, что мы не будем монополистами, и вы составите нам достойную конкуренцию в сегменте «современная этника». Так сделайте же это! Создавайте свое, уникальное, классное!
А я понаблюдаю еще и подумаю. Мы с юристом примем дополнительные охранные меры, а возможно, и не охранные.

«Съемки аварского клипа поддержал русский из Англии»

— Ваш единственный пока клип и песня на аварском языке, которую сняли в Дагестане Horol Ebel. Почему зацепила именно эта народная композиция?
— Ммм… Всему виной стечение обстоятельств и мои предпочтения. Настоящая находка — старинная народная песня. Песня, вокальная позиция которой неожиданно оказалась мне, эрзянке, близка. А еще толчок к работе над этой композиции дало знакомство с невероятной аваркой Умой Магомедовой. Она высоко оценила трек Horol Ebel. Ее искренность и гордость за песню дали мощный толчок всей истории с клипом. К тому же Ума — прирожденный пиарщик. Ее энергия окрыляет. Возвращаюсь в Москву и получаю предложение профинансировать аварский клип от русского человека из… Англии.
А дальше пошло-поехало. Неожиданно сложилась межнациональная команда, удивительное взаимное доверие аварцев и эрзянки, съемки в Гамсутле, что само по себе сложно и почти невероятно. Съемки, полные мистических моментов и смеха. Мы успели снять клип всего лишь за один короткий день, в последний день осени. Ночью выпал снег. И еще нам нужен был ветер. Его не было накануне, а тут как задул! Московский журналист Владимир Кальян частенько вспоминает этот момент. Дрон снимал меня, стоявшую на краю обрыва, сценический костюм предполагал много ткани, и ветер, красиво развевая этот большой лоскут, с силой тащил в обрыв. Володя же фотографировал и мысленно успел попрощаться со мной: «Ну, все. Ну, хоть кадры красивые останутся». Тогда, видимо, вмешалась настоящая мать ветра и уговорила природу меня не ронять. А сколько было дагестанского мудрого юмора от главного героя Муртазали Магомедова! Его хватило и на съемки, и на организацию пресс-тура федеральным СМИ уже после презентации клипа.
Я по привычке, возникшей в Дагестане, записываю заметки каждого путешествия. Так вот из заметок по клипу можно было бы сложить небольшую повесть. Клип, снятый в Дагестане, пока один, а композиций несколько.

Это и самый первый дагестанский трек OYME — Russia с характерными дагестанскими ритмами. Этот трек, кстати, стал победным для бойца MMA с эрзянскими корнями Владимира Минеева (речь о поединке между ним и Исмаиловым, окончившийся победой первого). Это и упомянутый трек OYME — Horol Ebel. И свежий свадебный сингл «Бертадул КечI».

«Фолком именуют все что угодно, только не сам фолк»

— А насколько востребована сейчас фольклорная музыка в регионах и в Москве?
— Зависит от того, какой смысл вкладывают в понятие «фольклорная музыка». У многих слушателей бытует мнение, что этника, фольклор — что что-то отсталое, нечто вроде поющих на завалинке бабушек. Попеть народные песенки, развлечь себя на пенсии, так сказать. На самом деле фольклорной музыкой занимаются профессионалы, работа эта сродни миксу творческого и научного труда. Это интересно и крайне трудоемко. Одна фольклорная экспедиция — несколько бессонных ночей. Расшифровка, систематизация собранного материала — несколько недель. Анализ, обработка — отдельная история. От опубликования коротких роликов и песен до создания большого документального фильма/выставки/альбома — разброс концепций культурных проектов громадный. Соответственно и время. У нас бывали проекты, которые от организации экспедиции до презентации готового продукта проходили путь длиной в два года. 

Обесцененный труд влечет за собой другое неправильное представление — о том, что он должен быть бесплатным, либо очень низко оплачиваемым.  
Еще одна проблема — не все знают, что такое «фольклорная музыка». Недавно на цифровых площадках (iTunes и других) появился проект с откровенно пошлыми текстами. Причем этот альбом находится в разделе «Фолк». Какое представление о фольклоре должно возникнуть у неокрепшего ума после прослушивания подобной «народной» песни? Прикрываясь фолком, сейчас каждый кому не лень сует в интернет все свои самые отстойные фантазии. К этому же располагает его безразмерное пространство.
Я вижу, как после наших выступлений у людей в буквальном смысле загораются глаза. Возможно, народную музыку не поймут ребята 15–17 лет. Но у тех, кому за 30, неизбежно возникает стремление гордиться своим народом и его историей. Фольклор позволяет обрести ту самую историческую почву под ногами. В России не хватает профилирующих центров, где профессионалы занимались бы устранением этнической безграмотности и фейковой культуры. На мой взгляд, их недостаточно, либо подают фольклор неактуально, средствами конца 90-х. Точно не хватает радио-FM этнической музыки. Однако есть и плюсы, возможностей для развития этого направления сейчас стало больше. Можно написать проект и подать документы на грант.
— Какие времена сейчас, в эпоху коронавируса, переживает музыкальная индустрия? Чем занимаются музыканты, которые лишены возможности выступать на широкую публику?
— Неприятные. Уходят в курьеры.
Берут другую работу, косвенно, либо вовсе несвязанную с музыкой. Работают онлайн. Пишут альбомы. Пытаются освоить стриминг, питчинг и увеличить доход за счет прослушивания музыкального и видеоконтента на цифровых площадках. Однако в таких регионах, как Дагестан, где пока не прижилась культура использования музыки и привычка платить за потребляемый контент, это не работает. Как выжить? Как лаконично сказал с иронией главред портала MuseCube Владимир Кальян — отменить все ограничения. Дать свободу.

«Все-таки мы — часть Вселенной»
— Сегодня (12 октября — «НД») на Первом канале показали первую серию «Тайны Лилит». Вы принимали участие в сочинении музыки к сериалу. В чем особенности работы над музыкальным сопровождением к кинокартине?
— Это было вдохновляюще! Меня предупредили о нюансах. Во-первых, нужно быть готовой к тому, что на суд режиссера надо представить несколько вариантов музыкального оформления. Возможно, поиск музыкальной концепции сериала затянется. Перефразируя слова режиссера сериала Максима Василенко, кино — это сплошной дедлайн, который неожиданно наступил вчера. Чтобы успеть, ты работаешь и ночью.
Позже узнала, что решение о выборе композиции будет принимать не только режиссер, но и целая команда людей, которая зачастую мыслит независимо друг от друга. В целом работа над сериалом прошла довольно комфортно, здорово помогли консультации основного композитора Владимира Осинского. С ним уже налажена связь за 10 лет работы над этнопроектом OYME. Мы — соавторы. В сериале тоже. Правда, вспомнили мы об этом, когда музредактор выбрал именно совместную композицию на барабане (заключительные титры).
Во-вторых, и это важный момент, музыка в кино играет фоновую роль. В отличие от клипов, где картинка идет за музыкой, и хороший монтаж подчеркивает ритмику музыки, здесь все наоборот — первенство за видео. А музыка способствует усилению эмоций на экране, помогает понять суть происходящего там, где сложно отследить логику.
Необходимо быть на связи 24 часа в сутки и принять, что твое эго музыканта здесь не на первом месте. Два этих пункта выбивают из колеи артистов, которые привыкли быть на сцене number 1.
— Первый канал запустил в космос киношников для съемок фильма. Хотели бы снять какой-нибудь эпический клип где-то между лунных кратеров?
— Вопрос любопытный. У нас мнения в команде «Ойме» (в переводе с эрзянского «душа» — «НД») разделились, а затем рационализм и приземленность победил неутомимый дух исследователя и художника. При многочисленных условиях, что мы полетим за свой счет, позволят здоровье, технические возможности, почти единодушно «за»: выйти в открытый космос, снять красоту звезд, почувствовать единение друг друга в невесомости. Лететь «Победой» категорически отказались, только «Востоком» (смеется).
Если что, мы журналистам уже придумали заголовки: «Душа в космосе», «Душа воспарила», «Космос в ДушЕ», «Финно-угорская экспансия».

                                                                     Сабина Яшувова