В июле 2016 года в Керченском проливе был поднят легендарный штурмовик ИЛ‑2 Героя Советского Союза Юсупа Акаева, сбитый фашистами в 1943 году. Самолет на дне моря был обнаружен волонтерами поискового отряда «Новая армия П» еще в 2014 году, но приступить к поднятию штурмовика они не смогли. В итоге самолет спустя два года был извлечен из воды другим отрядом.

С редакцией «Нового дела» связался руководитель поискового отряда «Новая армия П» Сергей Корнилов, который уверен, что этот подъем был совершен неправильно, что привело к нецелостному извлечению из воды самолета легендарного летчика. По словам поисковика, если бы хоть одно должностное лицо среагировало на его запросы своевременно, то самолет был бы поднят еще в мае 2015 года, как это и планировалось. «Новое дело» намерено опубликовать серию материалов, в которой Сергей Корнилов опишет все события с самого начала.

«Про этот самолет знали уже давно, с восьмидесятых, когда у любителей стало появляться подводное снаряжение, — рассказывает Корнилов. — В 2014 году весной к моему отряду присоединилась группа дайверов.

Одним из пунктов плана на летний сезон была экспедиция с целью обнаружения самолета, съемки, исследования на предмет сохранности и возможности унификации. Определили время, сформировали бюджет из личных средств, потому что в Союзе поисковых отрядов (СПО) вся поисковая работа ведется на личные деньги. Об этом и о других сторонах поисковой жизни мы еще поговорим. Ну а в середине лета 2014 года, на рубеже июля и августа, в течение месяца самолет был найден, задокументирован (составлен акт обнаружения), были сняты видеокадры.

По результатам исследования было видно, что машина (ИЛ‑2) находится в целостном состоянии, винт погнут при ударах о воду, корпус целый, крылья на месте, деревянная конструкция хвоста лежала чуть в отдалении, видимо, снесена течением.

Были видны боевые повреждения, но самолет можно было гарантированно поднять на понтонах, применяя щадящие методы. Ситуация была отражена в рапорте-отчете. Оставалось заняться судьбой этой находки.

В то время непосредственным оперативным руководителем моего отряда был заместитель председателя правления СПО Эдуард Леонидович Головин. С его участием и совместно с дайверами, которые с самолетом работали, было принято общее решение заняться этим ИЛ‑2 с целью достать его из воды и сохранить как основу для последующих действий.

Опуская подробности, мы в итоге определили, что это самолет Героя Советского Союза летчика-штурмовика Юсупа Абдулабековича Акаева. Его 8 ноября 1943 года Акаев посадил поврежденным на штормящие воды Керченского пролива, спасся сам и спас своего стрелка Слепцова.

После того, как наш объект стал именным, с историей и в такой сохранности, мне было поручено заняться организацией его подъема и эвакуацией, причем это должно было быть совершено максимально осторожно, учитывая развесовку. Надо было самолет застропить, размыть пятно контакта корпуса с грунтом (он был почти не занесен наносами), перевезти на берег и там провести обессоливание и частичную разборку. Вот такой был план в теории. Плюс определенный моральный подъем у всей группы. Приближался вроде бы конец февраля 2015 года.

Головин где-то кого-то спрашивал, как осуществить это мероприятие, но конкретного ответа ни у кого не получил. Потом он придумал «стопроцентный» выход — обратиться в организацию «Офицеры России», с которой он по каким-то делам пересекался, так как являлся офицером в отставке.

Он дал мне номер телефона, сказал, что обо всем «договорился» и дело, в общем, решенное.

Следующие две недели я, как настоящий «наивняк», названивал в эту «мыльную» черную дыру и понял, что таких офицеров в России нет.

В итоге мне сказали, что денег нет и заниматься этим они не могут и не хотят. Не забывайте, мои читатели, что это происходило в «процветающей» Москве. После такого грустного конца этой микроистории Головин просто вообще ничем мне помочь не мог.

Надежда на Дагестан

Дагестан — вот где меня поймут и поддержат. Сомнений не было, и я звоню в Буйнакск, на родину Юсупа Акаева. Уже был март 2015 года.

Даниял Хизриевич Шихсаидов был первым официальным лицом, с которым я начал диалог и которому были посланы некоторые документы и видеофильм подводной съемки самолета Героя.

Уже незаметно заканчивался апрель 2015 года. В Буйнакске все правильно оценили идею подъема ИЛ‑2 и создания на его основе памятника в Дагестане. В наличии было полное единодушие, в результате которого появился, скажем так, документ о совместной с администраций Буйнакского района деятельности на эту тему. Это был, конечно, прорыв. Ориентировочно решили, что подъем надо совершить к 9 мая 2015 года в честь 70-летия Победы над фашистской Германией.

Осталось найти источник финансирования, если выражаться как советским, так и капиталистическим языком. Ну, конечно, это уже мелочи (я имею в виду — найти деньги на спасение реликвии).

Хотелось бы упомянуть, что коллектив отряда не просто смотрел на календарь и ждал подарка от Судьбы: члены отряда, в том числе те самые дайверы, с которых все началось, довольно сильно «подтянулись», где-то ужались в быту и в своих запросах, заказали, частично оплатив, надувные элементы, снарядились соответствующим образом. В результате к 25 апреля две машины и 5 человек стали лагерем на берегу в Тамани. Вторая половина экспедиции ждала часа «Х» по домам.

Мне тоже пришлось как руководителю процесса встать на опасное финансовое лезвие для обеспечения отряда, а попросту вложить свои деньги в это святое дело.

Деньги, которых не дождались!

Их ждали и в Буйнакске, и мы. Но их не было ни к 9 мая, ни к 19, ни к 29 мая… Их не было вообще — и в 2015 году, и в 2016, в котором произойдет трагический финал этой истории. Эта финансовая пустыня позорно подрезала наш замысел под основание.

Ребята на берегу, поддаваясь на мои уговоры, дотянули до 15 мая и «на парах» разъехались по домам. Конечно, муку из обойного клейстера они не употребляли, но в теории финансирование уверенно должно было произойти минимум к 1мая, и на это все рассчитывали свои запасы.

Судьба, о которой мы упоминали выше, на этот раз нанесла мне удар. Я не собирался уворачиваться, сознательно опираясь в своих рассуждениях на действия тогдашних властей Дагестана.

Почему властей Дагестана? Забыл вам сказать, что в марте 2015 года в разгар общения с Буйнакском я познакомился с семьей Юсупа Акаева. С его женой Заирой Магомедовной и дочерью Аидой Юсуповной. Не буду пересказывать бесконечные разговоры с ними, которые останутся у меня навсегда в памяти, но было принято совместное решение о необходимости написать письмо главе республики Абдулатипову Р. Г., и оно было написано и послано через г. Буйнакск. В нем содержалась необходимая информация и просьба поддержать эту акцию. Это письмо, единодушно поддержанное семьей Акаевых и администрацией Буйнакска, и именно оно, вселяло в меня как командира уверенность в успешной реализации проекта.

Акаев, как и миллионы его однополчан, прежде всего защищал нашу Советскую Родину. Он защищал наш советский народ, нашу общую советскую семью.

Это тоже надо помнить и понимать. Но он также защищал наши газ, нефть, другие ископаемые ресурсы, например, никель, алюминий, золото, наши земли, наши урожаи, наши реки, моря, горы. И неужели в этой стране не нашлось финансовой молекулы для спасения его самолета? Принципиально не мы, а государство должно было найти эти мизерные средства, а как оно нашло и что из этого получилось — мы расскажем далее.

А что происходит с проектом? Есть желание его продвигать? Конечно, есть. Это наш долг! Я лично обещал Заире Магомедовне, что она увидит памятник — самолет ее мужа. Ошибся, не дождалась Заира Магомедовна этого памятника. Не дождалась его и дочь Акаева. Тоже умерла. Эти слова очень тяжело писать.

Они навсегда останутся в моей памяти и сердце. Я горжусь тем, что чуть-чуть коснулся необъятной истории Дагестана, его людей, которые были и которые есть.

Ну а если продолжить повествование, то в мае 2015 года, когда стало ясно что «им» не до нас, я стал писать письма. Например, написал уведомление главному военному комиссару Республики Дагестан Мустафаеву Д. М.

Что же Вы, товарищ Мустафаев, не ответили? Это же не в бой призывников вести. Случилось так, что нашли самолет Героя, Вашего земляка, дагестанца, в конце концов. Да и делать особо ведь ничего не надо. Так, согласовать, куда-то сообщить, поучаствовать, просто ответ дать. Где вы сейчас, Даидбег Магомедович? А ведь такой же военкомат призвал Акаева на службу. Тогда военкомы были куда более активны.

Писались бесконечные письма в другие учреждения Махачкалы. Их разносила сама Аида. Потом наступила пауза в моем письмописании.

Кстати, все написанное уже и дальше подтверждается документами. Хотя некоторые рассуждения в виде отступлений от основных линий будут.

Пару раз уж совсем конкретно нам обещали финансирование, требовали готовности, и два раза до окончания 2015 года группа в том же составе приезжала в Тамань. Через неделю ситуация рассасывалась, и все возвращалось на исходную позицию. У нас, конечно, была поддержка в Махачкале, естественно, в Буйнакске, но власти Дагестана никакого ответа нам не давали, видимо, не нужно им было это событие.

Почему так произошло, почему даже глава республики игнорировал наше обращение? Хотя все, в общем-то, на поверхности. Перестройка вспахала ровное поле жизни всего населения Советского Союза. Возникшая частная собственность, столь непривычная нашему человеку (не путать с личной), изменила форму отношений между людьми не в лучшую сторону. Страна вернулась в капитализм. А раз вернулась, то есть опустилась по шкале общественного строя, значит, очень много потеряла. А самое главное — была утрачена идеология, которая всегда должна присутствовать в обществе».

Продолжение следует