Не отпускает меня элистинская история. Показательная она. Для оценки состояния нашей страны. Ведь главное для единого государства не территория, язык, религия или общность культуры. Это единый по всей вертикали и горизонтали Закон. Нет его — не работает и все остальное.

«Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства». Это вторая статья Конституции России.

Гражданин Российской Федерации подозревается в оскорблении чувств верующих. Безликая оскорбленная толпа устраивает самосуд, унижает и оскорбляет одного конкретного человека. Что делает государство, соблюдающее собственный Основной закон? Правильно — защищает и ограждает конкретного гражданина. Прав он или виноват — неважно. Право на суд и наказание, право на ограниченное насилие делегировано органам государственной власти.

Что у нас? Гражданин арестован и ждет следствия и суда. Его «оппоненты» на свободе, получили моральное удовлетворение и ценный урок: человек, его права и свободы — ничто. Толпа — вот сила, с которой приходится считаться. Случай в Элисте — показательный. Каждый отдельный буддист восхищается притчами о мудрости Будды и его великих последователей. Типа «я не принимаю ваших оскорблений, пусть они останутся с вами». Но стоило объединиться... Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй.

«Высшую ценность» толпа поставила на колени на глазах у стражей порядка. Гарант Конституции, по обыкновению, отмолчался. Власти республики приносят извинения. От лица «дагестанского» народа. В полной уверенности, что имеют на это право.

Извинения, как нам объясняют, были необходимы. «Чтобы не допустить разрастания межнационального конфликта». Причина веская, согласен. Но это объяснение вызывает не меньше вопросов, чем сами извинения. Извиняемся, потому что выхода другого нет? Чтобы не драться? Или от души все-таки?

На шестнадцатом году Эпохи Возрождения «в результате действий, предпринятых руководством ФАДН России совместно с правоохранительными органами, удалось избежать массовых столкновений, планировавшихся на границе двух республик в ночь с 5 на 6 апреля». Удалось. Хорошо.

Шестнадцать лет мы «встаем с колен». Это значит, что и наш «герой» и его «оппоненты» (значительное их число) выросли и сформировались уже в эту великую эпоху. То есть плоть от плоти всех этих скреп, духовности, великодержавности и патриотизма.

Шестнадцать лет мы принимаем законы о патриотическом воспитании. Форумы проводим по межнациональным и межконфессиональным отношениям. Министерства и комитеты создаем, ОНФ, советы старейшин и молодежные парламенты, «молодые гвардии» и «япп» всякие, программы принимаем. «А включаешь — не работает».

И ведь в самой сути своей, на самом глубинном уровне они, скорее всего, единомышленники — элистинская толпа и ее «жертва». Всегда готовые коллективно «обидеться». Всегда готовые к мобилизации — если надо на ком-то оттоптаться. Новая историческая общность — «российский народ». Спокойно представляю себе этого парня, «виновника торжества», в толпе ему подобных — если ситуацию перевернуть зеркально. «Белоленточников» Ильдара Дадина, или Андрея Макаревича, или Алексея Навального — не представляю. А «патриотов» типа Кургеняна, Рогозина, Жириновского и компанию — вполне.

Элистинская история — история про общинное сознание. Про торжество общинных ценностей. Про коллективную ответственность. Про пресловутое «чувство локтя». Про то, на чем стоит постмонгольская Россия, включая относительно короткий советский период. «Да, скифы мы, да, азиаты мы».

Убитый революционерами Пётр Столыпин пытался разрушить именно этот принцип. Разрушить общину. Разбить ее на множество мелких «я». «Я», имеющих собственность, права на нее и законы, эти права защищающие. Ему удалось — ценой жизней. Своей и чужих. Но большевики все вернули на круги своя. И мы продолжаем бег по этому кругу.

Ориентация на толпу, а не на человека, — вот наша государственная идеология. Когда миллионы маленьких отдельных «я» сливаются в одно большое «мы». Безличная масса легко поддается управлению, контролю и манипулированию. Особенно если дать ей общую идею, обозначить врага и снять ответственность. Когда «виноваты все» — не виноват никто.

Наверное, поэтому люди власти очень любят лозунг «Вместе мы — сила». Такой неписаный общественный договор. И этот договор действует, только если мы вместе с ними. А если нет — здравствуй, Национальная гвардия, стреляющая без предупреждения.

И вот ведь еще незадача. Как выяснилось, «вместе — сила» не только «мы». Но и другие. И, по логике, чтобы переломить эту силу, «мы» должны стать еще «вместее». Потом опять «они». И снова «мы». И так по кругу. Пока полтора миллиарда китайцев не придут?

Нет, «мы» — это не плохо. Если это «мы» состоит из отдельных, конкретных, самодостаточных и ответственных «я». Которое весит и стоит не меньше аморфного «мы». Не коллективная ответственность, а индивидуальная. Как и предписано Конституцией.

Люблю притчу про веник, который трудно сломать, пока он связан. И легко, когда он распался на отдельные ветки. Трудно, но ведь можно. Это, в конце концов, вопрос силы ломающего. Зато можно разом сломать всех. А попробуй каждую ветку отдельно. Можно, конечно. Но. «Замучаются пыль глотать», как выражается классик из подворотни.

Р. S. Есть у меня друзья в Таиланде. Рассказывают, что каждый год тайские власти осуждают несколько иностранцев, вольно или невольно оскорбивших короля — словом, делом, жестом. Не самого короля, конечно, а его изображения, как правило. Так вот, страны предоставляют своим гражданам юридическую помощь, но не более того. Никаких извинений от лица нации. Предполагается, что граждане — самостоятельные и ответственные люди. И ответственность за свои поступки несут только они.

Поэтому у меня есть маленькая просьба к властям Дагестана. Если что, не просите прощения за меня от лица дагестанского народа. И не надо от моего имени просить прощения за поступки людей, которых я не знаю. Хотя бы потому, что я и сотни тысяч дагестанцев вас не выбирали, а значит, не уполномочивали. «Вы нас даже не представляете».