Ко Дню российской печати

Адвокат: Господа присяжные заседатели! Кого мы видим сегодня на скамье подсудимых?

Обвинение пытается доказать нам, что этот человек несет ответственность за массовую идеологическую обработку населения, за продвижение принципов режима, победа над которым далась нам столь высокой ценой. Обвинение считает, что этот человек в полной мере несет ответственность за преступления властей, более того, как их идеологический оформитель!

Но! Давайте вместе подумаем, господа присяжные заседатели, — так ли это? Давайте не будем уподобляться толпе, всегда радостно казнившей вчерашних кумиров. Давайте вдумчиво разберемся, преступник ли мой подзащитный. Или все-таки — ГЕРОЙ?! (шум в зале)

Судья: Тишина в зале!

Адвокат: Да-да. ГЕРОЙ! Вы не ослышались! Я понимаю ваше недоумение, но настаиваю: мой подзащитный — герой!!!

Его обвиняют в шовинизме, пропаганде войны, национализме! Да, отвечаю я. Именно так все и выглядело. В пропаганде, не побоюсь этого слова, оголтелой! Грубой, топорной, рассчитанной разве что на самую примитивную часть общества!

Это гротеск! Гиперболизация! Прием, ясно, грубо и зримо отображающий всю нечеловеческую сущность правящего тогда режима. Его косность, тупость, лживость, лицемерие, жадность, жестокость и беспринципность.

Господа присяжные заседатели! Вспомните записи телепередач, где ведущим выступал подсудимый. Они представлены в качестве доказательств обвинения. Я считаю их доказательствами защиты! Какие чувства испытывали вы, просматривая их? Стыд, негодование, омерзение? Вот! Значит задача, которую ставил мой подзащитный перед собой — выполнена! (гул в зале)

Судья: Порядок в зале!!!

Адвокат: Спасибо, Ваша честь... Я продолжу мысль. Итак. Я утверждаю, что мой подзащитный совершенно СОЗНАТЕЛЬНО выпячивал и обнажал абсурдные и преступные действия правящего тогда режима.

Обвинение тут представило доказательство «шикарной жизни» моего подзащитного. Недвижимость, автомобили, украшения, произведения искусства. Да. Все это есть. Но, знаете... Обвинять в этом моего подзащитного — все равно что обвинять Штирлица в том, что он носил форму СС и говорил на немецком. (смех в зале)

Адвокат: Мой подзащитный вел, по сути, диверсионную работу. Набрав лишний вес, приобретя внешний лоск, выставляя напоказ свои дома и авто, попирая всяческие нормы морали, он наглядно демонстрировал массам — вот так живут представители режима! Он СОЗНАТЕЛЬНО разжигал вражду к себе и своему классу, классу паразитов на теле общества. И ведь моему подзащитному это удалось!

Господа присяжные заседатели! Я признаю огромные заслуги открытых противников режима в его свержении! Я глубоко чту память жертв! Они — герои!

Но давайте подумаем. Если бы не мой подзащитный и его немногочисленные единомышленники, расшатавшие это здание изнутри — удалось бы его свалить вообще? И если — да, то какой ценой?

И что этот человек получает в награду? Требование всегда неблагодарной толпы — «Посадить на кол!». Справедливо ли это, господа присяжные? Ведь, в конце концов, вышедшие на баррикады люди рисковали только своими жизнями. Мой же подзащитный поставил на кон нечто большее — РЕПУТАЦИЮ.

Господа присяжные! Вас выбрали на эту роль как самых честных, умных, думающих сограждан. Подумайте над моими словами. Сегодня вы можете повторить ошибку тех, кто считает предателем Иуду Искариота. А ведь не будь Иуды, не было бы и Распятия и Вознесения — всего того прекрасного, во что мы верим. Иуда знал, на ЧТО шел, и он пошел на это. В массовом сознании он — предатель. Но для людей думающих он — истинный пример самопожертвования.

Как и мой подзащитный. У меня все. (Тишина в зале)