Во вторник в здании Исторического парка «Россия — Моя история» дагестанские чиновники встречались с членами экспертных команд, которые будут работать над созданием Стратегии развития республики на ближайшие 15 лет. Эта встреча стала логическим завершением серии стратегических сессий, прошедших в Дагестане несколько месяцев назад.

Пока еще рано судить о том, насколько эффективные инструменты развития предложат нам привлеченные к этой работе 120 экспертов, но некоторые опасения по поводу будущей Стратегии тем не менее имеются. Опасения эти напрямую связаны с форматом прошедших в республике стратегических сессий, о работе которых «НД» писало. Наблюдение за работой приглашенных экспертов и опрос участников сессий породили у нас сомнения в их эффективности. Во многом из-за неоправданной масштабности (в работе каждой сессии принимали участие десятки людей). Дело в том, что наш опыт постоянного поиска экспертов говорит о том, что в каждой отрасли имеется от силы человек 5–6, способных мыслить стратегически и генерировать прорывные идеи. В связи с этим мы неоднократно выражали опасения по поводу того, что эти прорывные идеи в ходе сессий окажутся похороненными под горами словесной шелухи. Это как раз тот случай, когда количество вступает в противоречие с качеством.

Простой пример. Во вторник корреспондент «НД» принял участие в работе круглого стола, проходившего в редакции «Черновика», «АПК и пищепром Дагестана: есть ли шанс на прорывное развитие?». Всего четыре эксперта — обозреватель портала EurasiaDaily Николай Проценко, руководитель ООО «Агрохолдинг Татляр» Яхья Гаджиев, начальник управления виноградарства и садоводства Минсельхоза Гайдар Шуайбов и ректор Дагестанского государственного аграрного университета Зайдин Джамбулатов за полтора часа не только разложили по полочкам все проблемы дагестанской виноградной отрасли, но и обозначили пути их решения.

Больше того. Абсолютно уверен в том, что мероприятие это состоялось бы и прошло на достаточно высоком уровне, если бы с журналистами встречался один Яхья Гаджиев. Поскольку его агрофирма «Татляр» может служить наглядным пособием для каждого, кто хочет разобраться в клубке проблем дагестанского виноградарства.

В конце 90-х «Татляр» едва не приказал долго жить — площади виноградников здесь сократились до 100 гектаров, с которых с трудом собирали 300 тонн винограда. Для специалиста эти цифры звучат приговором: 3 тонны с гектара — это не просто мало. Это свидетельство полной деградации виноградников, говорящее о том, что еще пара лет, и на хозяйстве можно будет ставить большой жирный крест.

Именно тогда Яхья Гаджиев принял решение, которое определило всю его дальнейшую жизнь, а также жизнь и судьбу Татляра. Лет шесть–семь назад я писал об этом на страницах «НД» в материале о Дербентском коньячном комбинате. Вот цитата из этой статьи. «Комбинат выжил только благодаря энтузиазму подвижников, решивших любой ценой возродить виноградарство в районе, — рассказывает главный инженер комбината Игорь Смирнов. — Я и сегодня готов снять шляпу перед такими людьми как Яхья Гаджиев, директор агрофирмы «Татляр». Чтобы возродить виноградную отрасль в родном хозяйстве, он взял кредит под залог собственного дома. А когда денег не хватило, уговорил и родственников заложить свои дома. И хозяйство встало на ноги. Помню годы, когда Татляр отгружал менее 500 тонн винограда в сезон. Ну а в этом сезоне они доставили к нам более 7 тысяч тонн винограда. Яхья не только возродил к жизни старые виноградники, но и активно сажает новые, возрождая былую славу Татляра».

К слову, Гаджиев не ограничился решением проблем родного Татляра (в самый трудный год он даже продал свою иномарку и заморозил строительство нового дома), но и начал активно сажать виноградники на заброшенных землях соседних сел: Уллу-Теркеме, Падар, Берикей и Деличобан, создав практически с нуля крупнейший виноградарский холдинг в Южном Дагестане, в котором сегодня работают более тысячи человек.

Кроме того, Яхья и подобные ему энтузиасты по существу спасли от развала Дербентский коньячный комбинат и Дербентский завод игристых вин, поскольку без винограда эти предприятия не выжили бы.

Казалось бы, после всего сделанного Гаджиев может позволить себе почивать на лаврах и пожинать плоды своей работы. Но, увы, сегодняшние реалии не очень к этому располагают.

Последние несколько лет заводы закупают у производителей виноград по очень низким ценам (17–20 рублей за килограмм) и при этом регулярно задерживают платежи. Причины вполне объективные — ежегодный спад производства и отсутствие прибыли.

Связано это с тем, что рынок заполнен так называемыми «винными напитками», произведенными из порошка или концентрата. В их составе нет и грамма натурального винограда, что и определяет их низкую себестоимость. При этом производители винных напитков платят акцизы из расчета 18 рублей за литр, тогда как производители тех же игристых вин из натурального продукта — 38 рублей.

Соответственно доля винных напитков, которые виноделы называют «узаконенным боярышником», в России ежегодно растет, а доля натуральных вин и коньяков продолжает сжиматься. Из 8 млн декалитров коньяка и бренди, производимых в России, немногим более 1 млн декалитров (12–15%) делается из отечественного виноградного сырья. Остальное — откровенный суррогат, производимый из зерна, картофеля и свеклы. Себестоимость этого «недоконьяка» более чем в 2 раза ниже, чем у натурального продукта, соответственно рынок виноградного коньяка в России неуклонно сжимается, что в свою очередь не может не повлиять на АПК республики. Так, с 2003 года его производство в стране снизилось примерно на 40%. С учетом того, что 80% российского коньяка производится в Дагестане, наши производители ежегодно балансируют на грани выживания. Тут уж не до виноградарей с их проблемами.

Ситуация ухудшается практически ежегодно. Так Кизлярский коньячный завод, и без того снизивший объемы производства вдвое по сравнению с 2013 годом, в этом году объявил о том, что сможет закупить всего 10 тыс. тонн винограда (ранее закупал 40 тыс. тонн).

Попытки достучаться до правительства РФ оканчиваются ничем. В прошлом году директора дагестанских предприятий написали коллективное письмо на имя заместителя председателя правительства Хлопонина с просьбой выйти с предложением о запрете производства винных напитков. В ответ они получили письмо, подписанное заместителем директора Департамента налоговой и таможенной политики Минфина России Цибизовой, в котором сообщалось, что в 2017 году винные напитки в РФ производились на 77 предприятиях, отгрузивших на рынок 22,9 млн декалитров продукции. В связи с этим закрытие этих заводов приведет к существенному снижению налоговых поступлений и спровоцирует усиление социальной напряженности в обществе. Самое смешное, что практически такой же объем продукции перестали поставлять на рынок российские производители, работающие на натуральном сырье. И при этом никто не забил тревогу ни по поводу снижения налоговых поступлений, ни по поводу роста социальной напряженности в «виноградных регионах».

По мнению Гаджиева, а также Гайдара Шуайбова, выход из тупиковой ситуации возможен. Естественно, в случае, если доводы виноградарей услышат в Москве. В противном случае начнут массово закрываться заводы, работающие на натуральном сырье, и огромные средства, потраченные на возрождение этой сельскохозяйственной отрасли, окажутся выброшенными на ветер.

На круглом столе был озвучен целый пакет предложений по этому поводу. Вот лишь некоторые из них. «Ввести минимальную цену на винные напитки, подняв акциз на них до уровня акциза на натуральные шампанские и “тихие”» вина». «Обязать производителей на этикетках и контрэтикетках крупными буквами писать “Винный напиток”». «Снизить вдвое акцизные сборы на коньяк, произведенный из винограда. Выпадающий же доход (1046,0 млн рублей) компенсировать за счет увеличения акциза на коньяк из завозимых спиртов непонятного происхождения на 7, 28 рубля на одну бутылку. Или же увеличить акциз на псевдоконьяк на 7%».

Еще несколько лет назад подобные предложения всерьез никто бы воспринимать не стал. Но сегодня в Дагестане сложилась уникальная ситуация, напрямую связанная с административным ресурсом Владимира Васильева. Больше десяти лет Госдума заворачивала закон о запрещении производства порошковых вин в России. А в конце прошлого года закон этот Владимир Васильев буквально продавил. Следующий шаг (работа в этом направлении уже ведется) — запрет на использования концентратов. В принципе, при грамотном лоббировании предложения дагестанских виноградарей и виноделов вполне могут материализоваться в нормативные акты.

Если же нет, доля наших заводов на этом рынке будет ежегодно снижаться, стремясь к абсолютному нолю. Что в свою очередь поставит крест на виноградарстве — самом прибыльном секторе дагестанского АПК.

Выход из этой тупиковой ситуации имеется, об этом, кстати, тоже говорили на круглом столе. Но выход этот связан с огромными затратами, поскольку потребуется полностью поменять структуру посадок, сконцентрировав усилия на выращивании столовых сортов винограда, выдерживающих длительное хранение и очень востребованных российским рынком. Но и тут имеется немало подводных камней. «Я, в принципе, — говорит Яхья Гаджиев, — готов выращивать столовый виноград, но что потом я буду с ним делать. Он востребован не в сезон сбора урожая, а ближе к зиме. А значит, необходимо строить современные виноградохранилища, закупать и монтировать холодильное оборудование, оборудование для создания искусственной газовой среды. Это десятки миллионов рублей. С нашими прибылями на уровне 7–10 млн рублей это абсолютно нереально.

Я бы с радостью взял кредит, но мне его никто не даст — нет залоговой базы».

Последнее обстоятельство напрямую связано с тем, что в Дагестане нет частной собственности на земли, и она не может быть объектом купли-продажи. Соответственно, ее также нельзя использовать и в качестве залога. Такой вот тупик.

Очень хочется надеяться, что в ходе работы над Стратегией проблемами главной отрасли дагестанского агропрома займутся предметно. Поскольку без этого виноградники в Дагестане окажутся никому не нужны. И без работы останутся около 20 тысяч человек, ныне работающие в отрасли.

На круглом столе говорили о том, что кроме виноградарства в Дагестане есть всего две прибыльные отрасли — производство риса и овцеводство. При этом в овцеводстве сегодня тоже нужны нестандартные решения. О причинах «НД» писало не раз. Это ежегодное сокращение собственной кормовой базы, деградация и выбивание пастбищ, отказ от перегона в связи с потерей большинства скотопрогонных трасс. При этом деградируют не только равнинные земли, отказ от перегона отрицательно сказывается и на наших альпийских лугах, которые в отсутствие овец, выступающих в качестве природных «санитаров», заметно скудеют. Как сообщил Зайдин Джамбулатов, ситуация достаточно тревожная. Из 2300 растений, ранее произраставших на альпийских пастбищах, сегодня осталось всего 1700. По его мнению, именно эти территории сегодня должны рассматриваться в качестве мест для создания национальных парков в Дагестане, поскольку есть риск их потерять. Говорили на круглом столе и о новых направлениях в АПК, на которые стоило бы сделать ставку в ближайшие годы. В частности, о производстве люцерны — нашей аборигенной культуры, которая не только может способствовать созданию собственной кормовой базы, но и вполне может рассматриваться в качестве экспортного товара, крайне востребованного рынками арабских стран.