Был ли убит юный аварский хан Булач по приказу имама Шамиля?
Фрагмент из книги Патимат Тахнаевой «Хаджи-Мурат. Хаджимурад из Хунзаха» (М., 2019)

Безвластие в Аварском ханстве (сентябрь 1834 г.)
После убийства аварских ханов (июль 1834) до назначения Ахмет-хана Мехтулинского правителем Аварии (ноябрь 1836) пройдет чуть более двух лет. Это был один из сложных и важных периодов в истории Кавказской войны в Дагестане: время утверждения в регионе политических позиций имама Шамиля, определения границ имамата — государства, неожиданно для кавказского командования возникшего в горном Дагестане с порубежьем по правому берегу Аварского Койсу. На его легитимности имам Шамиль будет настаивать с 1835 года. Это был сложнейший период и для Аварского ханства, буквально в одночасье обезглавленного и оставшегося без управления, расколотого на два непримиримых лагеря — сторонников традиционной ханской власти, или новой — имама. Разногласия царили не только между сторонниками той или другой власти, но и внутри лагеря «ханской партии», которые не могли определиться с претендентом на ханскую власть. Их  оказалось двое несовершеннолетних детей: единственный оставшийся в живых из троих сыновей ханши Баху  — Булач-хан, и сын неудачливого хана Сурхая Аварского (Сиухского) — Патаали. 
По датированным русским источникам имам Гамзат был убит в Хунзахе 7 сентября 1834 г. И в сентябре 1834 г., сразу после убийства имама Гамзата, корпусной командир барон Розен получил из Хунзаха письмо от вдовы убитого в 1802 г. аварского хана Гебека (и матери убитого аварского хана Сурхая), в котором она «испрашивала дозволения» отправить в Тифлис «внука своего Фет-Али-Бека (Патаали), сына помянутого Сурхай-хана, желающего принести присягу на верноподданство Г. И.». Между тем, по сообщению генерал-майора Аслан-хан  Казикумухского от 10 сентября 1834 г., хунзахцы сразу после убийства имама Гамзата «провозгласили правителем Аварии оставшегося в живых младшего сына Паху-бике, Булач хана». По всей видимости, в тот же день или на другой хунзахцы отправились в Гоцатль за Булачом. Начальник Джаро-Белоканской области генерал-майор Н. Антропов в рапорте от 11 сентября барону Розену подтверждал, что жители Хунзаха после убийства имама Гамзата «собрались  и отправились в селение Гоцатль, место заточения оставшегося в живых младшего сына Аварской ханши Паху-Бике, отстоящее на два часа езды от Хунзаха, для освобождения его оттуда, но чем сие кончилось, еще неизвестно». Но по неизвестным причинам Булач почему-то по-прежнему оставался в Гоцатле.  
Между тем, из двух претендентов юный хан Булач располагал поддержкой не только среди жителей Хунзаха, но и влиятельных владетелей Дагестана. Военно-окружной начальник Дагестана генерал-майор Ланской сообщал о том в рапорте барону Розену от 21 сентября 1834 г.: «Аслан-хан и шамхал удостоверяют меня, что почти вся Авария желает Булача хана, следовательно, нам должно принудить койсубулинцев выдать его аварцам». Взятый в начале переговоров почетным аманатом (за день до того, как были убиты его братья в лагере имама Гамзата), Булач-хан к тому времени все еще находился в Гоцатле. Булач-хану оставалось жить несколько дней, к 1 октября его уже не станет.

Булач-хан назначается на аварский престол
В предписании от 20 сентября 1834 г. барон Розен рекомендовал генерал-майору Ланскому объявить хунзахцам, что со своей стороны он не видит препятствий к утверждению Булач-хана в звании хана и «поддерживать его по возможности». Розен не сомневался в том, что такое отношение «доставит нам его [Булача] преданность и доверенность аварцев [хунзахцев], которые увидят, что мы не нарушаем прав и обычаев их». Розен писал: «Но так как Булач-хан по малолетству не может управлять сам народом, то нужно в помощь ему назначить кого-либо из родственников его или других лиц, кои пользуются особенным уважением народа и расположены более к нам». По всей видимости, барон Розен не совсем понимал или был плохо  информирован о действительном положении юного хана и, обращаясь к  генерал-майору Ланскому, писал: «Булач-хана старайтесь вызвать к себе и обласкать, а еще полезнее будет, если вы прикажете ему отправиться немедленно ко мне с другими почетными аварцами для испрошения себе содержания, которое по причине разорения Хунзаха особенно нужно, дабы приобрести уважение между горцами и возможность  действовать на них».

Булач-хана забирают из Гоцатля в Харачи 
К тому времени, по русским источникам, 20 сентября 1834 г., Шамиль у с. Ашильта был избран имамом (местные источники  точную дату не называют) — узнав о смерти имама Гамзата Шамиль «немедленно послал во все подвластные общества письменные извещения о событии, приглашая народ и всех почетных лиц собраться для избрания нового имама». По Гаджи-Али, через 15 дней после избрания имамом, Шамиль с сотней своих приверженцев отправился из с. Ашильта «к горе Атлада (в Койсубу), около селения Буцра, откуда послал в Гоцатль 50 человек с приказанием привезти оттуда казну и сокровища аварской ханши Паху-бике, а также сына ее Булач-хана, который оставался там, все вещи байтулмала и оружие, отобранное Гамзатом у народа в виде залога мира». К тому времени, по русским источникам, Булач-хан находился у гоцатлинца Иман-Али, дяди покойного имама Гамзата, который потерял своего сына Чупана на тех злосчастных хунзахских переговорах: «Во время убийства ханов в лагере Гамзат-бека был смертельно ранен ханскими нукерами двоюродный брат его Чопан-бек, сын гоцатлинского жителя Иман-Али… Смертельно раненный Чопан-бек по прибытии в Новый Гоцатль прожил только три дня. …Перед смертью, раскаиваясь в содействии к убийству законных своих ханов, он просил своего отца Иман-Али сохранить от смерти малолетнего Булач-хана». Из отношения барона Розена от 9 августа 1834 г. известно, что Булач-хана «забрал к себе» отец Чупана, но уже не как аманата, а «как принадлежащего ему по правилам шариата за смерть сына». 
Когда к Иман-Али прибыли посыльные от имама Шамиля с требованием «богатства Гамзата и выдачи малолетнего хана Аварии Булача-хана», он «немедленно прислал Шамилю все богатства Гамзат-бека», но отказался выдавать Булач-хана. Шамиль повторил требование выдачи Булача, «грозя убить Иман-Али и разорить его дом до основания». Последний был вынужден подчиниться приказу. Гаджи-Али подтверждал: «Мюриды, взяв в Гоцатле 11-летнего Булач-хана, обучавшегося в то время Корану, все вещи байтулмала и оружие, … а также скот, собранный прежде Гамзат-беком (кроме наследства, доставшегося ему от отца), привезли к Шамилю. Он отправил всю казну в Ашильту, а… Булач-хана оставил в селении Харачи, что около Унцукуля, приказав жителям кормить и хранить его».
По другому русскому источнику, Булач-хана забрали из Гоцатля не позже 14 сентября. Из письма майора Мирзаджан-бека Мадатова барону Розену от 17 сентября 1834 г. (в сборнике ошибочно датировано 14 сентября, хотя сам автор пишет, что явился к ген. Ланскому на третий день после взятия Гимры, который был взят 14–15 сентября. — прим. Патимат Тахнаевой) известно, что ко времени экспедиции генерал-майора Ланского в Гимры (14–17 сентября 1836 г.) Булача уже не было в Гоцатле: «Сей Шамиль выиграл только тем, что при суматохе аварцев успел взять молодого Булача, последнего сына султан Ахмет-хана, и все имущество Аварского дома».
Гаджи Али оставил ценное пояснение: «В тот же день [когда Булач-хана отправили в Харачи] Шамиль, услышавши, что русские приближаются к Гимрам, отправился туда с 40 человеками». Как известно, русские выступили из Темир-хан-Шуры (через с. Эрпели) к Гимрам в ночь на 14-е сентября с целью «наказать это мятежное гнездо, которое во всех возмущениях Дагестана было центром действия народов, и  разорением Гимры посеять ужас в горах». 

«Наказание Гимры» (14–17 сентября 1836 г.) 
Карательный отряд генерал-майора Ланского состоял из 10 рот Апшеронского и столько же Варшавского пехотных полков, одного батальона Мингрельского егерского полка, 200 донских и 80 линейных казаков, 4 горных единорогов, 4 кегорновых мортирок (с провиантом на семь дней) и 500 человек пешей и конной милиции шамхала Тарковского и хана Мехтулинского. C рассветом при вступлении в аул отряд столкнулся с ожесточенным сопротивлением гимринцев, затем бой продолжился в самом ауле: «Окна, двери, щели в заборах превратились в бойницы, откуда градом сыпались меткие пули». Через несколько часов «убийственной перестрелки» гимринцы начали «мало-помалу отступать, дав наперед время своим семействам перебраться на противолежащий берег Койсу и скрыться». Участник карательной экспедиции, подпоручик Кузьминский вспоминал: «В полдень 15 сентября Гимры был в наших руках… Пребывание отряда в Гимры продолжалось более двух суток. Время это было большей частью употреблено на совершенное истребление садов, на разрушение и сожжение строений …» 
Ни в одном из русских источников не упоминается о том, что в разоренный Гимры, по всей видимости, 15 или 16 сентября, ворвался имам Шамиль с небольшой группой своих товарищей. Когда имам узнал, что русские идут на Гимры, он, который в это время шел на Хунзах, повернул назад и бросился к Гимры, но «оказалось, что разрушен мост». По Ланскому, 14 сентября мост после короткого сражения был взят, затем по его приказу разрушен. Имама это не остановило. Карахи писал: «Тогда примерно с пятнадцатью мужами он перешел Койсу вброд и вышел на гимринскую землю. Шамиль с семью товарищами набросился на русских с одной стороны, а Раджабиль Мухамад Чиркейский и Хусейн Гимринский — сын Ибрахима — с еще семью товарищами напали на них с другой стороны. Мюриды убивали быстро, как будто косили. Они убили у русских одного большого начальника. Последние были разбиты и обращены в бегство, и при этом мучеником за веру пал лишь один человек — ашильтинец. К этому времени, однако, русские уже порубили виноградные лозы и деревья, находившиеся около селения». По русским источникам, выполнив свою задачу — «наказав вероломных гимринцев», 16 сентября отряд двинулся обратно в Темир-хан-Шуру. Кузьминский вспоминал: «Отступление отряда обратно сопряжено было с немалым затруднением. …Озлобленные гимринцы старались наносить нам всевозможный вред со всех точек… Отряд отступал при беспрерывной перестрелке до самого гребня». Это была одна из бестолковых военных операций, о результатах которой было сложно говорить однозначно, но каждая из сторон не сомневалась в своем успехе. 

Приказ имама о Булач-хане после возвращения из Гимры
Гаджи-Али назовет сражение гимринцев с отрядом Ланского «небольшой перестрелкой» и, не упоминая о том, что в течение двух дней войска занимались «истреблением селения и садов», коротко писал, что вскоре «русские возвратились к Эрпелям, а Шамиль отправился в Ашильту, куда он приказал привезти Булач-хана и бросить его в реку с моста между Унцукулем и Гимрами. Салихилау, убийца матери Булач-хана, исполнил это гнусное приказание». Здесь Гаджи-Али либо что-то путает, либо ошибается его переводчик — с. Ашильта находится на правобережье р. Андийское Койсу. Чтобы выйти к гибельному «мосту между Унцукулем и Гимрами» с «приговоренным к казни» Булач-ханом, мюриды должны были сначала привести его из с. Харачи (Гаджи Али утверждал, что Булач-хан из Гоцатля был переведен «в селение Харачи, что около Унцукуля») в с. Ашильта. Затем буквально следовать обратно — из с. Ашильта к с. Унцукуль, к р. Аварское Койсу, преодолев, таким образом, по меньшей мере до 60 км пути туда и обратно. 
По русским источникам, к 21 сентября Булач-хан был еще жив и находился в обществе Койсубу. Ланской в рапорте от 21 сентября 1834 г. барону Розену писал о том, что решительно намерен идти на его спасение: «Нам нужно принудить койсубулинцев выдать его аварцам [хунзахцам]…» Он готовился к походу и тогда же обращался к Унцукулю, к главному селению в Койсубу, с прокламацией «с тем, чтобы они выдали нам Аварского Булача-хана», обещал Унцукулю «мир, покровительство, свободный пропуск и торговлю в Шамхальских владениях», в противном случае угрожал отказом «от дальнейших с ними переговоров» и «вместе с аварцами, Аслан-ханом, акушинцами и шамхалом истребить все их селения». Но Ланской не успел выступить в поход — в последних числах сентября он тяжело заболел и скоропостижно скончался (по русским источникам генерал-майор Ланской скончался 27 сентября от желтухи; Карахи ссылался на рассказ о его смертельном ранении в с. Гимры). Командование уже готовым к экспедиции отрядом было поручено командиру Апшеронского полка полковнику Ф. К. Клюки фон-Клюгенау. Возможно, реальная перспектива восстановления русскими ханской власти в Аварии вынудила имама Шамиля побеспокоиться о том, чтобы Булач-хан ни при каких обстоятельствах не попал в их руки. Он отдал приказ срочно перевезти юного хана из с. Балахуни (расположенном примерно в 20-ти км от Гергебиля), по всей видимости — в с. Гимры.

О смерти Булач-хана (1 октября 1834 г.)
В рапорте от 1 октября 1834 г. полковник Клюки фон-Клюгенау уже извещал барона Розена о «смерти Булач-хана, убитого мюридами близ селения Карахи» (Харачи — прим. Патимат Тахнаевой). По русским источникам, имам Шамиль приказал казнить Булач-хана «по определению Совета», на этом решении «особенно настаивал Саид Игалинский, опасавшийся мести Булач-хана за смерть матери и братьев». Булач-хан был «сброшен со скалы в Аварское Койсу, по словам Шамиля — живым, а по другим сведениям, его сначала задушили и затем сбросили в Койсу». Позже это утверждение без ссылок на источники будут повторять в своих работах современные исследователи — Р. М. Магомедов («Шамиль приказал убить Булач-хана, а тело сбросить в Аварское Койсу»), В. В. Дегоев («Шамилю пришлось… казнить последнего, самого младшего представителя аварской владетельной династии Булач-хана»), М. Гаммер («Первым делом новый имам казнил своего заложника — мальчика Булач-хана») Л. Бланч («Шамиль приказал задушить Булача и выбросить его труп в пропасть») и др. 
Местные авторы (Карахи, Гаджи-Али, Абдурахман из Газикумуха) были на удивление единодушны, когда писали о гибели юного хана, связывая ее с приказом имама. Абдурахман Газикумухский утверждал, что Булач-хана казнили «после избрания Шамиля на горе Арак меэр», «согласно воле избирателей имама» — его «бросили в реку Унсукуль» (Унцукуль расположен на р. Аварское Койсу — прим. Патимат Тахнаевой). Между тем, по Мухаммад-Тахиру ал-Карахи, Совет не принимал участия в решении о казни юного хана, на нем настаивал лишь один Саид из Игали, который прислал имаму Шамилю «весть о том, что в интересах дела надо удалить Булача с этого света». Заметим, Саид из Игали, по Абдурахману Газикумухскому, после убийства имама Гамзата являлся одним из основных претендентов на избрание нового имама. 
Возможно, Карахи, который не связывал убийство Булач-хана с решением «Совета алимов», был более близок к реальной картине событий. По «Хронике Иманмухаммада Гигатлинского», в те дни на съезде у с. Ашильта члены «Совета алимов» требовали при утверждении Шамиля имамом непременного соблюдения ряда условий. На одном из которых они особенно настаивали: «Кровь мусульман, как людей, которые ориентируются на Киблу, ты можешь проливать только на основании судебных решений (хукума), которые выносить будут ученые». Карахи передавал, что к тому времени Булач-хан находился в селении Балахани. И когда имам Шамиль получил сообщение от Саида из Игали с «приговором» юному хану, он отправил в Балахани «двух человек для того, чтобы они бросили Булача в Большую реку» (Аварское Койсу — прим. Патимат Тахнаевой). Гаджи-Али подтверждал Карахи: «Имам приказал … привезти Булач-хана и бросить его в реку с моста между Унцукулем и Гимрами». 
Но был ли действительно отдан такой приказ? И почему приговоренный к смерти был предан столь странной форме казни — быть сброшенным с моста, при том не какого-либо, а определенного — с моста между Унцукулем и Гимрами? Напомню, Булач-хан к тому времени находился в с. Балахани, расположенном более чем в 20-ти км от того моста.
По преданиям жителей селения Моксох, записанным в свое время краеведом унцукульцем М. С. Саадулаевым, узнав о том, что Булач-хана зачем-то ведут в Гимры, на его спасение бросился некий Алихан из с. Моксох (расположенного недалеко от с. Харачи), приверженец аварского ханского дома. По всей видимости, слишком поздно заметив преследование, сопровождавшие Булач-хана, которые находились почти уже у цели, на унцукульско-гимринском мосту, поспешно столкнули или сбросили его с моста в реку. Это был деревянный мост с большим пролетом, традиционной консольно-балочной горской конструкции. Переброшенный между берегами Аварского Койсу, в окружении высоких обрывистых скал «Борхаталхаяби», он соединял земли унцукульцев и гимринцев (располагался в километрах полутора ниже от современного унцукульского моста). Горцы его называли «Мост шайтанов» — «ШайтIабазул кьо» (авар. яз.) из-за мрачного «Ущелья шайтанов» — «ШайтIабазул кIкIал» (авар. яз.), в котором оно находилось. Русские называли его «Чертов мост», прямой калькой с аварского языка. Изображение этого ущелья и моста зарисовал в 1847 г. художник князь Г. Гагарин «Daghestan. Pont du Diable» («Дагестан. Мост Дьявола»). По рапорту генерал-майора Ланского от 21 сентября 1834 г., этот мост, «длинный и узкий», был укреплен «завалами на берегу реки, каменной стеной с флангами и бойницами позади» и «башней, построенной поперек моста на левом берегу Койсу». По преданию, тех, кто сбросил Булач-хана с моста, Алихан настиг там же и убил. 
Возможно, юный хан Булач действительно был убит перед тем, как скинут с моста. Во всяком случае Алихан не бросился его спасать, а, расправившись с его убийцами, повернул назад и отправился в Харачи, откуда шла дорога в его селение. Но вскоре следом за ним пришли люди имама и убили его. 
Саадулаеву возражает другой известный краевед из с. Гимры, М.-Н. Ибрагимов. Действительно, Булач-хан после Гоцатля находился в с. Харачи, затем, опасаясь, что сторонники ханской власти могут его здесь отбить или выкрасть, имам отправил Булач-хана в соседнее с. Балахани. В тот день по приказу имама его вели в Гимры, но успели дойти только до унцукульско-гимринского «Моста шайтанов». Здесь, на месте гибели юного хана, Алихан предал смерти его убийц — по свидетельству Гаджи-Али, в их числе находился гимринец Салихилав (тот самый, который совсем недавно казнил ханшу Баху, мать Булача). Между тем, по рассказам гимринцев, Салихилав пережил Кавказскую войну (информатор М.-Н. Ибрагимов, с. Гимры). Таким образом, либо Алихан не всех убил на том мосту, либо Гаджи-Али ошибается, называя Салихилава в числе убийц Булач-хана. Возможно другое — Салихилаву удалось бежать с моста невредимым, что позволило ему быстро собрать людей и броситься вслед за Алиханом. По преданию, он настиг его уже в с. Харачи и убил там. 
Смерть Булач-хана носила скорее случайный характер и потому произошла в случайном месте — на мосту. Сложно предположить, какая участь ожидала юного хана в дальнейшем. Возможно, слухи, витавшие в горах о том, что имам намерен «воспитывать Булач-хана в духе шариата» имели под собой некоторые основания. Но как только имаму стало известно, что русские в конце сентября готовятся к походу на Гергебиль (откуда, в том числе, открывалась удобная дорога на общество Койсубу) и в ультимативной форме предварительно требовали у койсубулинцев выдачи Булач-хана, он поспешил забрать его из подвластного Унцукулю селения Балахани, по всей видимости — в с. Гимры. Имам Шамиль крайне опасался возвращения Булач-хана в Хунзах, с чем было связано неизбежное восстановление ханской власти в Аварии. Сопровождавшие Булач-хана в тот день знали об этом, и оказавшись в критической ситуации, приняли единственно верное, на их взгляд, решение. Но был ли причастен к нему имам Шамиль? 
В марте 1861 г. А. Руновский после одной из бесед с имамом с его слов записал, что гибель «последней отрасли Аварских ханов в лице Булач-хана» произошла «против собственного желания». Несомненно, имам имел в виду тот факт, что не был согласен с алимом Саидом из Игали, который настаивал на том, что «в интересах дела [установления шариата] надо удалить Булача с этого света». Он всего лишь отдал приказ забрать юного хана из селения, к которому приближались русские войска и требовали его выдачи — но имам не мог допустить этого. Однако, в силу непредвиденных обстоятельств, исполнители умертвили Булача, и, таким образом, имам Шамиль навсегда был поставлен перед фактом его насильственной смерти.

Использованная литература
1. Арабоязычные документы эпохи Шамиля / Пер. Р. Ш. Шарафутдиновой. — М.: Вост. лит-ра, 2001. 
2. Отношение командира отдельного Кавказского корпуса бар. Розена военному министру гр. Чернышеву об убийстве Гамзат-бека в Хунзахе, 25 сентября 1834 г. (РГВИА Ф. 846. Оп.16. Т.2.  Д. 6288. Л. 139-140).
4. Предписание барона Розена г.-м. Ланскому от 20 сентября 1834 г. // Кавказский сборник. Т.32. Ч.1.
5. Рапорт начальника Джаро-Белоканской области г.-м. Антропова барону Розену от 11 сентября 1834 г. // Кавказский сборник. Т.32. Ч.1.
6. Рапорт г.-м. Ланского бар. Розену от 21 сентября 1834 г. // Кавказский сборник. Т.32. Ч.1. 
7. Рапорт полковника Клюки фон-Клюгенау барону Розену от 1 октября 1834 г. // Кавказский сборник. Т.32. Ч.1. 
8. Дроздов И. Начало деятельности Шамиля (1831-1836 г.) // Кавказский сборник. Т. 20. Тифлис, 1899.
9. Гаджи Али. Сказание очевидца о Шамиле.
10. Гамзат-Бек — второй имам Чечни и Дагестана // Кавказский сборник. Т. 31. Тифлис, 1911.
11. Отношение бар. Розена к гр. Чернышеву от 9 августа 1834 г. // Акты, собранные Кавказской археографической комиссией (АКАК). Т. 8. 
12. Письмо Мирза-Джан Мадатова барону Розену от 14 сентября 1834 г. // Кавказский сборник. Т.32.
13. Описание экспедиции дагестанского военно-окружного начальника Ланского против Гамзад-бека…, составленное подпоручиком Кузьминским // Материалы по истории Дагестана и Чечни (первая половина XIX века).

1. Рапорт г.-м. Ланского бар. Розену от 21 сентября 1834 г. // Кавказский сборник. Т.32. Ч.1. 
2. Отношение бар. Розена гр. Чернышеву от 10 октября 1834 г. // Акты, собранные Кавказской археографической комиссией (АКАК). Т. 8. 
3. Описание экспедиции дагестанского военно-окружного начальника Ланского против Гамзад-бека…, составленное подпоручиком Кузьминским // Материалы по истории Дагестана и Чечни (первая половина XIX века). — Махачкала, 1940. 
4. Мухаммад-Тахир аль-Карахи. Блеск дагестанских сабель в некоторых шамилевских битвах / пер. Т. М. Айтберова. — Ч. 1. — Махачкала, 1990.
5. Гаджи Али. Сказание очевидца о Шамиле.
6. Рапорт полковника Клюки фон-Клюгенау барону Розену от 1 октября 1834 г. // Кавказский сборник. Т.32. Ч.1. 
7. Дроздов И. Начало деятельности Шамиля (1831–1836 г.) // Кавказский сборник. Т. 20. — Тифлис, 1899.
8. Окольничий Н. Перечень последних военных событий в Дагестане (1843 год) // Военный сборник. № 2. 1859. 
9. Магомедов Р. М. Борьба горцев за независимость под руководством Шамиля. — Махачкала, 1991. 
10. Дегоев В. В. Имам Шамиль: пророк, властитель, воин. — М., 2001.
11. Гаммер М. Шамиль. Мусульманское сопротивление царизму и завоевание Чечни и Дагестана. — М.: Крон-Пресс, 1998. 
12. Лесли Бланч Сабли рая. — Махачкала: МРИП Юпитер, 1991 г.
13. Абдурахман из Газикумуха. Книга воспоминаний Саййида Абдурахмана. — Махачкала: Дагестанское книж. изд-во, 1997. 
14. Хроника Мухаммеда Тахира ал-Карахи о дагестанских войнах в период Шамиля / Пер. с араб. А.М. Барабанова. — М.; Л., 1941.
15. Айтберов Т. М., Дадаев Ю. У. Хроника Иманмухаммада Гигатлинского — текст XIX в. об истории имамата. — Махачкала, 2010.
16. Богуславский Л. А. История Апшеронского полка. 1700–1892. Т.2. — СПб., 1892.
17. СагIадулаев М. С. Ансадерил сверабазда (авар.яз.). — Махачкала, 1996. 
18. Ибрагимов М.-Н. «Ансадерил сверабазда» свери босидал (авар.яз.). — Махачкала, 2016 г.
19. Дело об успехах Гамзад-бека в Нагорном Дагестане, об истреблении им Аварского ханского дома и предпринятии против него экспедиции Ланского (1834-1835 гг.) (РГВИА Ф. 846. Оп.16. Д.6294 (1). Л.81).