В июне «Молодёжь Дагестана» опубликовало статью «Республика сверхцентрализации» об объявленной главой Дагестана муниципальной реформе. Одним из экспертов, которому обратилось издание выступил координатор проекта «Институт города» Расул Кадиев. В интервью была выражена позиция, что в Дагестан исторически был регионом небольших городов. 

Здесь продолжает играть навязанный Дагестану стереотип сельского региона. На самом деле Страна гор была наполнена городами со своими уставами, уникальными системами канализаций, налоговой системой. Горная местность толкает на урбанизацию, поэтому наши предки строили плотно в местах, где нельзя было пасти, сеять или разбивать сады. Посмотрите описание дагестанских домов в работе архитектора Мовчана, построившего «аварский театр», и Хан-Магомедова.

До Кавказской войны такие центры, как Ахты, Кумух, Хунзах, Тарки, Кубачи, Согратль, де-факто были типичными средневековыми городскими поселениями, такими же, как аналогичные населенные пункты в Европе и России. Но в послевоенной разрухе, с которой боролся первый губернатор Дагестанской области князь Леван Меликов (в 1860-69 гг.), и с предвзятостью Российской империи об отсталости народов Дагестана трудно было давать статус города указанным селам, в том числе Гунибу. Даже областной центр Темир-Хан-Шура стал городом позже, чем укрепление Петровское (Махачкала). В советское время снова было провозглашено, что дагестанские народы безграмотные, поэтому статус городов, как символ цивилизации, большевики не хотели давать дагестанским историческим городам. Да и вообще до 1960-х годов страна держала людей в селах как крепостных, не выдавая паспорта. После 90-х в Дагестане много говорили о возрождении культуры, но мало кто хотел отказаться от сельских льгот и задуматься, почему многие села так и не стали городами. Поселок городского типа Кубачи и вовсе отказался от статуса и перешел в село. Хотя что это за село со сторожевыми башнями и ремесленниками?

Из-за того, что в Дагестане не признали естественную урбанизацию, эволюция сел остановилась. Поэтому даже сейчас в коридорах власти и общественной дискуссии никто не говорит, что Ахты и Каякент, имея по 15 тысяч жителей, и Бабаюрт с 18 тысячами должны были стать городами, т. е. повысить свой уровень жизни и степень комфорта. Для сравнения: самый маленький город России – 935 жителей – г. Чекалин Тульской области.

Настоящей реформой было бы объявление курса увеличения количества городов Дагестана хотя бы за счёт де-факто существующих исторических центров. Было бы правильным публично ставить вопрос не только о землях отгонного животноводства, но и об уникальных поселках, созданных промышленностью СССР – Дубки и Шамилькала.

Статус горда это не самоцель или модная игрушка. Урбанизация предполагает, что идет повышение комфорта за счет снижения издержек на проведение электросетей, канализации и водопровода, а земля предоставляется под школы, больницы, библиотеки и бизнес. В сельской системе обратная логика — каждому по 6 соток, даже если семья не успевает их обрабатывать.

Как ни странно, урбанизация поможет Дагестану решить и экологическую проблему, т. к. легче собирать и утилизировать отходы на небольшой застроенной квартирными или коттеджными домами территории (посмотрите застройку старого Касумкента или окраины Буйнакска), чем собирать мусор по селу, где улицы растянуты на 1,5 км, а населения меньше, чем в микрорайоне города.

Ярким примером для нас является Чеченская Республика, где тоже под угрозой принятия федерального закона о муниципальных округах ускорили эволюцию и делают города путем преобразования крупных сел или соединения поселений. Опять же в силу сложившихся исторически конкурентных отношений с Чечней дагестанской бюрократии тяжело публично заявить, что они готовы взять пример с соседей. Этот и вышеприведенный сельский стереотип Дагестану обходится в большое отставание в экономике и социально-культурном развитии.

Отдельно стоит коснуться предложения упразднить муниципальные районы Махачкалы. Столица Дагестана столько раз проходила территориальные реформы, что это выглядит как ходьба на месте.

На самом деле Махачкале хорошо подходит пример Москвы. Столица Дагестана – это уникальный город, который растянут от 42 до 44 широты! Здесь такое количество исторически сложившихся разных полюсов, что, наоборот, надо увеличивать число административных центров, делая власть ближе к населению. Но обычно, когда реформы предлагаются сверху, то власть экономит за счёт нижнего уровня. Логика чиновников: мы сокращаем районы, т. к. они бесполезны; правда, они бесполезны из-за того, что мы так и не дали им полномочий и бюджеты. В результате происходит избыточная централизация, и периферия остается без самоуправления. Это приводит к повышению криминогенной, хаотичной застройки, за которой не успевают смотреть чиновники с площади, и к постепенному упадку города. В научных трудах по борьбе с терроризмом вы найдете описание такой среды рождения банд и экстремистов: периферийные анклавы, где нет власти. И когда видишь растущие плотные новые районы на окраине Махачкалы, без пунктов полиции, школ и поликлиник, сразу вспоминается криминогенное прошлое Махачкалы и спецоперации.

Сейчас, наоборот, нужно думать над созданием отдельных административных центров, в том числе для исторической части Махачкалы (границы старого города Петровска), Редукторного поселка вместе с территорией вокруг озера Ак-Гель, Таркинского округа с соответствующими селами и поселками на горе, Сепараторного, района Учхоза и т. д.

В конце хотелось бы обратить внимание, что власти правильно делают упор на развитие экономики и повышение уровня жизни через изменение структуры поселений. Однако у чиновников часто перезагруженный рутиной односторонний взгляд. Возможно, что в каждом городе, райцентре или крупном селе, поселке городского типа нужно создавать институты развития и, привлекая местных жителей, краеведов, экспертов ДОМ.РФ, минэкономики Дагестана, а также ученых, «переосмысливать» населенные пункты, повышая уровень жизни.