Фонд Шамиля во главе крестового похода на историка П. Тахнаеву: фейк или правда?

12.02.2022 18:33

Это истории уже много лет, четвертый год. И, как ни странно, Фонд Шамиля, играет в ней главную рол. История эта началась в декабре 2018 г., когда ко мне, тогда еще и.о. зав. отделом Кавказа Института востоковедения РАН, пришел импозантный посетитель. В дорогом костюме, играя перламутром розового галстука и уголком платка-паше такого же цвета, он сразу перешел к делу. Конечно же, он представился. Но я не буду здесь называть его имени, потому что в дальнейшем он не подписывался своим именем ни под одним документом, которые распространял и публиковал от имени фонда Шамиля.  Его мать в свое время (свободное от работы), подвизалась в писательском ремесле и даже написала недурной, но роман, об имаме Шамиле. Представляясь, он всегда упоминал об этом знаменательном факте, поэтому буду называть его «сыном лейтенанта Шмидта».

И так, этот шмидтов сын, после того, как традиционно упомянул о своей матери с романом, перешел к предмету встречи. Изложу его тезисно: 1. В настоящее время Дагестан и Чечня проблемные региона юга России, в них крепчают антироссийские настроения; 2. Существуют два рычага, с помощью которых можно управлять дагестанцами и чеченцами: это ислам и имя имама Шамиля; 3. Если на широком государственном, пропагандистском уровне начнется утверждение о том, что имам Шамиль в августе 1859 г. на Гунибе подписал мирный договор с императором Александром II и таким образом добровольно ввел имамат в состав Российской империи, то это в корне меняет взгляд на картину о вхождении Дагестана и Чечни в состав России – то была добрая и мудрая воля имама Шамиля. 

Шмидтов сын сказал, что у него связи в Совете Федерации и Гос.Думе, он там проведет эту идейку «как следует». Но для этого ему нужна была поддержка академического института. Позже я узнаю, что за этой поддержкой он к тому времени уже безуспешно обращался в МГИМО (в Центр проблем Кавказа и региональной безопасности), в ИРИ (Институт Российской истории РАН). Мой ответ был категоричный: никогда под этот бред не подпишусь. А если где-нибудь когда-нибудь на научном пространстве этот бред появится, буду жестко критиковать.  До того, как наш разговор перешел на резкие тона, шмидтов сын успел сообщить мне, что в прошлом он работал следователем. Поэтому, выставляя его из кабинета, сказала ему: «Не знаю, каким вы были следователем, но в 1937-м сделали бы блестящую карьеру». Я тогда и подумать не могла, насколько пророческими окажутся мои слова.

К весне 2019 г. вышла в свет моя монография «Гуниб, август 1859 г. “Последние дни джихада в Дагестане…”» / Институт востоковедения РАН.  - Махачкала: ИД Мавраев, 2018. 352 с. (ответственный редактор к.и.н. А.Т. Урушадзе). Исследование было выполнено и издано при финансовой поддержке мецената О.М. Муртузалиева. Забегая немного вперед скажу, что в конкурсе книг (более 80-ти), изданных ИВ РАН в 2018 г., эта монография получила первую премию в конкурсе «Лучшие индивидуальные монографии Института востоковедения РАН». Но, вернемся в 2019 г., в декабрь.

В самом конце 2019 г. президент ФГБУ «Российская академия наук», академик РАН Сергеев Александр Михайлович и Директор института востоковедения РАН, доктор исторических наук, профессор Андросов Валерий Павлович получили одинаковые письма, на бланке Фонда Шамиля. Правда, без печати и подписи его председателя (или президента?) А. Хархачаева. Он просто не успел их подписать? Дело в том, что об этих письмах и их содержании мне стало известно за несколько дней до их отправления - произошла досадная для шмидтова сына утечка информации (я очень признательна тем людям, благодаря которым это случилось – они довольно известные в научном и публичном пространстве республике люди).  Содержание писем было доведено мною до почетного Президента фонда Шамиля Сайгидпаши Умаханова, и тот на одном из собраний аварской общественности запретил Хархачаеву их подписывать, а уж тем более отправлять (мне об этом разговоре передали несколько его свидетелей). Но шмидтова сына уже было не остановить, он отправил эти письма, без печати и подписи. Знал, старый следак, на обвинение в экстремизме должны отреагировать.

Письмо начиналось с обвинений: «Под покровительством, протекцией и содействием авторитетных Государственных научных ведомств легализовано издание и выпуск экстремистской, агрессивной, низкопробной, ненаучной, антиисторической пропаганды, прямо подпадающей под признаки совершения преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 280, ст.282 Уголовного Кодекса Российской Федерации («Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности… Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности …с использованием средств массовой информации…»). Далее нет смысла цитировать, письмо (точнее, донос) доступно в сети –  шмидтов сын неустанно тиражировал его все три года.

На письмо в РАН (и в дирекции) отреагировали. В январе-марте 2020 г.  по этому вопросу РАН провел внутреннее расследование. Оно было поручено ведущему научному сотруднику отдела Кавказа Института этнологии и антропологии РАН, д.и.н.  Ю.Д. Анчабадзе. Он внимательно ознакомился с письмом Всемирного фонда Шамиля и с текстом монографии. Позже меня ознакомили с заключением расследования и разрешили, при необходимости, предать его гласности.  Но я пока не видела такой необходимости, и занималась своими делами, готовила к изданию еще две монографии: «Хаджи-Мурат. Хаджимурад из Хунзаха» / Институт востоковедения РАН. – М., 2019. – 688 с.: илл; «Хасанилав ал-Гимрави. Имам Газимухаммад: аварская хроника времен Кавказской войны (1827-1831 гг.» - Институт востоковедения РАН. – М. 2020. – 464 с.: илл.

Тем временем неугомонный шмидтов сын создавал в соцсетях фальшивые аккаунты, где неустанно цитировал фрагменты из того «разоблачительного» многостраничного письма в РАН, которое, увы, не принесло ему ожидаемого результата.  В частности, он создал на фб группу «Борьба с фальсификацией истории Кавказа», где в течение двух месяцев ежедневно выкладывал материалы оскорбительного характера, «порочащие» мое имя ученого. Я, разумеется, не могла позволить себе отвечать на подобные идиотские выпады, но стала не на шутку беспокоиться за его психическое здоровье, когда он стал выкладывать в сети коллажи с моим фото, проплатив их как рекламу (в частности, на одном из них, вокруг моего портрета он расположил отрезанные головы баранов и их гениталии – для меня осталось загадкой, что же этой «криптограммой» он хотел выразить?). А в 2021 г. мне стало известно, что под грифом фонда Шамиля неугомонный шмидтов сын готовит издание пятитомника, пяти книг, посвященных разоблачению деятельности лже-историка Патимат Тахнаевой.  Признаюсь, опять произошла досадная для шмидтова сына утечка информации – меня ознакомили с версткой этих книг.   Я еще раз восхитилась дьявольской изворотливости бывшего следака – он все рассчитал верно. Толстые книги (ну, давайте признаемся?) не читают, поэтому у него совсем мало текста, всего ¼ страницы (в основном фрагменты из письма-доноса в РАН), но главное –  много постраничных ярких манящих иллюстраций. Фамилия Тахнаевой везде выделена жирным курсивом. И да, он намерен издать свое «пятикнижие» в 2022 г. и раздавать (бесплатно, т.е. даром) во время юбилейных мероприятий, проводимых фондом Шамиля. Ну, жду не дождусь, когда наконец-то общественности откроется одухотворенное лицо 71-летнего шмидтова сына.

Шмидтов сын последнее время опять активизировался, и опять через фонд Шамиля. В соцсетях распространяется анонимное письмо-воззвание от имени фонда Шамиля, которое (цитирую) «призывает всех неравнодушных к истории Дагестана, к памяти имама Шамиля, к памяти наших героически погибших предков проявить свою гражданскую позицию, высказать свое мнение по последней беспрецедентной клевете на имама Шамиля». Думаю, многие успели с ним ознакомиться, а для тех, кто не успел, скажу, что речь в нем идет о «клеветнике» и «лже-историке» П. Тахнаевой. Шмидтов сын именем фонда Шамиля сообщает, что «монография П. Тахнаевой никакой исторической и тем более научной ценности не представляет», это всего лишь   «сборник-цитатник  лжи, клеветы, грязных оскорблений в адрес имама Шамиля», «собрание клеветы и оскорблений из анонимных публикаций», «собрание анонимных сенсаций и бульварных сплетен», «сплошное извержение неприкрытой лжи в адрес имама Шамиля и горцев Кавказа», а сама автор «соплеменница Шамиля из Чоха, праправнучка лютого врага Шамиля, предателя, палача горцев, царского полковника Мамалава», «генетическая очернительница имама, фальсификатор истории Кавказской войны».  Письмо большое, оно мало чем отличается от того письма-доноса на имя президента РАН и дирекции Института востоковедения РАН.  Поэтому я считаю, что пришло время, когда должна предать гласности результаты внутреннего расследования РАН, которое в 2020 г. было проведено по «фактам», изложенным в анонимном письме фонда Шамиля. Лично сама я никогда не позволю себе отвечать на анонимные истерики, изложенные от имени фонда Шамиля (донельзя дискредитированного его последним зиц-председателем).

Текст заключения большой. Не думаю, что его прочитают те, кто уже встал под знамена крестового похода, объявленного фондом Шамиля против историка П. Тахнаевой. Понимаю, что они не читали книгу «Гуниб, август, 1859 г.»,  преданной шмидтовым сыном и фондом Шамиля анафеме. Наверное, они забыли, или не знают фразу имама Шамиля, которую он произнес на Гунибе, отправляя к кн. Барятинскому своих людей: «Воду надо пить у источника». 

 

Заключение экспертизы РАН о монографии П.Тахнаевой «Гуниб август 1859 г. “Последние дни джихада в Дагестане…”

 

«По поручению дирекции ознакомился с письмом Всемирного фонда Шамиля и текстом монографии П. Тахнаевой. Мои выводы сводятся к нижеследующему. В письме Международного фонда Шамиля к автору книги и к монографии высказан ряд претензий. Они весьма серьезны и составители письма берут на себя большую ответственность, утверждая, например, что изданием книги допущен «выпуск экстремистской, агрессивной, псевдонаучной антиисторической пропаганды» (с. 1). Категорически не согласен с этим утверждением.

Монография П. Тахнаевой посвящена заключительной стадии Кавказской войны в Дагестане – от падения чеченской «столицы» Шамиля в Ведено (апрель 1859 г.) до победного штурма русскими войсками его последнего плацдарма на горе Гуниб (август 1959 г.). Автор привлек к исследованию огромный массив источников: архивные материалы (РГВИА. ГИМ, ОР РНБ. ГА Калужской области, ЦГА Северной Осетии-Алании, ЦГА Республики Дагестан, ЦГА Грузии), документальные сборники, мемуарные описания современников; впечатляет список использованной в работе литературы. Знакомство с текстом монографии не оставляет сомнений в широкой эрудиции автора, в глубоком знании эпохи, времени, событий и акторов, исторической психологии действующих лиц и стоящих за ними социальных групп в их этнокультурной и общественно-политической специфике. Изложение ведется в лучших традициях отечественного историописания. Это не «псевдонаучная» поделка, как утверждают составители письма, а одно из самых значительных достижений научного кавказоведения последнего времени. В книге нет места «экстремизму», «агрессии» и «антиисторической пропаганде».

Между тем составители письма целенаправленно стремятся принизить научное значение труда П. Тахнаевой. Они уведомляют, что обратились к «лингвистам-филологам для профессионального экспертного заключения» и приводят выдержки из этого заключения, в соответствии с которым в тексте монографии «суммарный объем цитат…многократно превышает допустимый объем цитирования» (с. 1). Считаю, что это формальное, механистическое, поверхностное суждение, основанное на простой и незатейливой калькуляции печатных строк, но совершенно игнорирующее контекст, в котором сделаны цитации.

Да, цитат в тексте много, автор часто и обильно цитирует источники. Однако это важнейший и ценнейший исследовательский прием, направленный на достижение поставленных познавательных целей. Выстраивая хронологию событий, автор часто сталкивается в источниках с их противоположными трактовками, несовпадающими описаниями, явными разночтениями. Сравнивая соответствующие нарративы обеих категорий (русские и «горские» - противоположные и зачастую враждебные друг другу), П. Тахнаева сопоставляет и анализирует особенности этих тестов: их «идеологию», интерпретации, детали и подробности, умолчания одних и «фантазии» других и т.д., следуя цели выявления исторической истины. Это обычный и строго необходимый метод анализа исследуемого материала. Именно этот прием позволили автору раскрыть перед читателем объективную динамику драматических событий августа 1859 г., и представить свои исследовательские выводы, которые меня, как читателя, вполне убеждают.

Отсюда мой категорический протест против утверждения авторов письма, что в книге «передергиваются и подтасовываются исторические события Кавказской войны» (с. 2). Выше я отметил, что в своем исследовании автор опирается прежде всего на синхронные письменные источники, обильно их цитирует, сопоставляет, сравнивает, взаимно верифицирует. Любое событие, действие, акция подвергается перекрестному анализу с фиксацией точек зрения обоих противников - как русских наблюдателей, так и их горских визави.  П. Тахнаевой важно зафиксировать совпадения позиций сторон, но не менее важно отметить разночтения, порой прямо противоречащие друг другу суждения и описания (с чем, кстати, автор сталкивается при анализе нарративов, происходящих зачастую даже из одного лагеря).  Сталкиваясь с этими фактами, П. Тахнаева применяет обычные и строго обязательные методологические приемы исследовательского анализа: отмечает разночтения, пытается понять и объяснить их причины, вычленить реальные факты и на их основе предложить собственную интерпретацию событий. Последнее есть неотъемлемое право автора. Опровергнуть его можно только выводами, полученными в результате аналогичных исследовательских и эвристических операций, а не предъявлением голословных обвинений в «передергивании и подтасовывании исторических событий», как это делают составители письма.

Столь же голословными я считаю утверждение авторов письма, что Тахнаева «выискивает, компилирует, фрагментарно цитирует фразы и словосочетания о “джихаде” из сомнительных, неисторических, бульварных источников в отрыве от исторического и смыслового контекста» (с. 2). О безупречном применении Тахнаевой источниковедческих методов я уже высказался, однако какие источники авторы письма считают «неисторическими» и «бульварными». Список источников опубликован в книге, его также можно проследить по цитированиям. Это все хорошо известные в кавказоведении издания, к которым невозможно не обратиться, если взялся за изучение истории Кавказской войны. Или бульварными авторы считают документы, опубликованные в Актах Кавказской археографической комиссии (П. Тахнаева часто обращается к этим документам)? Тогда что? А ничего! Данную претензию, помимо того, что она является голословной, я отвергаю и по существу.

Между тем, для составителей письма в данном случае важнее упомянуть слово «джихад». «В книге более 40 раз употреблено слово джихад» (с. 2), жалуются составители. По их мнению, «смысл, вкладываемый в книге в понятие “джихад” – посеять религиозную рознь между гражданами России – православными и мусульманами, попытка отождествить “джихад” как “экстремистскую идеологию радикального исламизма” с Имамом Шамилем и сопротивлением горцев Кавказа» (С. 2). Прежде всего, как можно писать о Кавказской войне, не упоминая слово «джихад» и не отождествляя его с имамом Шамилем, который сделал этот концепт идеологическим знаменем своей борьбы? Для многих горцев джихад во многом был оправданием своего участия в боевых действиях, религиозные коннотации джихада неизменно присутствовали в риторике Шамиля и других руководителей движения, а для русских противников горцев вовсе не было секретом, что на другой стороне развивается знамя газавата (джихада). П. Тахнаева при этом, конечно, говорит о фанатичной ожесточенности боевых столкновений (кстати, и со стороны русских тоже, взять хотя бы эпизоды преодоление солдатами отвесных скалистых препятствий при штурме Гуниба). Но автор реконструирует ход боев, опираясь на соответствующие исторические источники.  А вот на что опираются составители письма в своем утверждении о желании автора «посеять религиозную рознь», мне осталось неведомо. Равно как и непонятно, в каких фантазиях им вдруг довелось разглядеть в тексте “экстремистскую идеологию радикального исламизма”, а также «пропаганду джихада» (с. 6).

Однако это не единичный пример, когда составители письма жонглируют понятиями, приписывая автору всевозможные прегрешения. Так, автору брошено еще одно обвинение: «Главная цель и смысл изданной… книги… - тиражирование экстремистских клише, специфического сленга, лексикона, распространенного в среде современных экстремистских формирований» (с. 2). Так, «в книге постоянно применяются уничижительные определения по признаку национальности и вероисповедания» (с. 2). Однако все приводимые составителями в качестве примера аттестации – «неверные», «многобожники», «неверующие» (о русских), «туземцы, «скопища», «Шамилевы скопища» (о горцах) являются типичными фразеологизмами, находившимися в обыденном употреблении в русских и горских источниках, что делает естественным их присутствие в тексте в качестве составной части цитации. Вне цитации П. Тахнаева чаще всего закавычивает эти слова. Однако употребленные даже без кавычек, они приводятся в соответствующем ситуативном контексте, который исключает то значение, которое им придают составители, простодушно (а может вполне сознательно) воспринимающие в качестве прямого переносное значение слова или понятия. 

И уж совсем на уровне клеветы я воспринимаю нижеследующее заявление составителей письма: «Книга наполнена человеконенавистническими идеями, двойными стандартами. Позиционируется патологическая ненависть ко всему русскому и кавказскому». Только клеветники могут «найти» в академическом тексте П. Тахнаевой упомянутые «идеи» и «стандарты».

Еще один блок претензий изложен на с. 3. Составители письма утверждают, что «цель, смысл и содержание, основная пропагандистская идея книги.... :

- поставить знак равенства между Имамом Шамилем и международным терроризмом;

- приравнять историческую память освободительной борьбы горцев Кавказа против колониальной экспансии против императорской России к международному терроризму и экстремизму

- низвести борьбу горцев Кавказа до уровня войны религиозных фанатиков с «неверными» русскими.

Собственно говоря, во многом это повторение набора претензий, которые уже были изложены составителями выше. Поэтому я также вынужден повторить некоторые свои аргументы. Так, я утверждаю, что в книге не проводится никакого равенства между Шамилем и международным терроризмом. П. Тахнаева таких целей не ставила. Она работала не над пропагандисткой агиткой, а над академическим исследованием, в котором Шамиль помещен к контекст исторического времени, в рамках которого он действовал. А связь с этим временем реконструируется автором по нарративным источникам, а не по конъюнктурным псевдоисторическим схемам и националистическим бредням массового сознания, которые в своем письме тиражируют его составители. Книга П. Тахнаевой в наибольшей степени способствует сохранения исторической памяти о борьбе горцев, так как исторически достоверно реконструирует перипетии последнего акта исторической трагедии, в которой друг другу противостояли – да, противостояли – русские и кавказские горцы, хотя П. Тахнаева ясно показала определенную условность этой дихотомии (присутствие многих кавказцев в лагере А. Барятинского, наряду с русскими пленными, сражавшимися рядом с мюридами против штурмовавших Гуниб царских солдат). Автор показал всю сложность и внутреннюю противоречивость последнего этапа в войне имама Шамиля, равно как российской стратегии по окончательному завершению войны на Восточном Кавказе. А составителям письма все мерещатся только «религиозные фанатики» и «неверные русские».

Составители письма тревожатся о молодежи, которая «экстремистской пропаганде особенно подвержена», которая «уважительно воспринимает роль и личность Имама Шамиля», а потому «переносить современное состояние, смысл, идеологию “джихада” на события XIX века - преступление против исторического единства России и Кавказа» (с.6). Итак, в который раз на страницах отзыва приходится отвергать претензии и клевету о мифическом «экстремизме», поэтому не вижу смысла в очередной раз комментировать домыслы. Однако последнюю фразу не могу оставить без внимания.

Считаю, что монография П. Тахнаевой в наибольшей степени способствует «историческому единству России и Кавказа». Яркое исследование, в котором строгое академическое изложение сочетается с увлекательностью сюжетного обрамления и ясностью хорошего русского литературного языка, привлечет многочисленных, в том числе молодых читателей. Они многое почерпнут из прочитанных страниц о финале трагического противостояния в августе 1859 г. При этом важно, что исследование П. Тахнаевой свободно от болезненной ущербности новейшей российской историографии, многие представители которой в своих работах события Кавказской войны рассматривают либо как благотворную борьбу просвещенной силы с дикими племенами первобытных ущелий, либо как всеобщее сопротивление великодержавному колониализму, порабощающему свободные, независимые и мирные народы. Монография П. Тахнаевой – это шаг вперед в нашем познании истории Кавказской войны, которая рассматривается автором как страница нашей общей истории и достояние нашей общей исторической памяти и понимания. И в этом согласном сочувствии – залог «исторического единства России и Кавказа».

И последнее, что усиливает мое негативное отношение к письму Международного фонда Шамиля. Его составители явно стремятся монополизировать имама Шамиля, установить собственные границы, в которых возможны толкования событий Кавказской войны и характеристики ее лидера.  Эти попытки надеть намордник на свободное научное творчество и ввести цензуру на историческую мысль должны быть решительно отвергнуты.    Точно также должны быть отвергнуты голословные, клеветнические, не соответствующие действительности обвинения, брошенные составителями письма автору рассматриваемой монографии».

 

И последнее.  Я бы не отказалась от публичных объяснений фонда Шамиля, что они не имеют никакого отношения к тем письмам, которые рассылаются от его имени, порочащих мое имя. От настоящего фонда Шамиля, не фейкового. Если таковой еще имеется.

 

 С уважением, Патимат Тахнаева, к.и.н., старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, зав.отделом Кавказа.

 

PS. Крестовые походы - образное выражение, отражающее беспощадную и настойчивую борьбу с кем-либо или чем-либо, часто истинной целью крестоносцев было стремление к добыче…  [из словаря «Мир фразеологизмов»].

Знаете больше? Сообщите редакции!
Телефон +7(8722)67-03-47
Адрес г. Махачкала, ул. Батырмурзаева, 64
Почта [email protected]
Или пишите в WhatsApp +7(964)051-62-51
Мы в соц. сетях: