Дагестанские горные районы в официальных речах властей часто ассоциируются с отставанием, необходимостью субсидий и нехваткой работы. Однако наши горы еще могут удивить производством сырья, для которого поставляют из других регионов, а продукцию продают в Москве. О том, как получилось, что в двух с половиной часах езды от Махачкалы, в Ботлихе, появился завод, продукцию которого скупают известные московские супермаркеты, мы поговорили с бывшим заслуженным пилотом Российской Федерации, который восстановил старый советский Ботлихский консервный завод — Магомедкамилем Муртазалиевым. 

 

Во дворе завода стоял мужчина с чаем и загорал, подставив лицо зимнему январскому солнцу.

 

— Вы хозяин завода? — спросил гость из Махачкалы.

 

— Нет пока еще, —  с улыбкой ответил мужчина. — Сейчас позову отца.

 

Вышел невысокого роста крепкий мужчина в кепке, которого можно было принять за местного тракториста. Магомедкамиль Рамазанович, сложив по-советски в трубочку врученные номера газеты «Новое дело», повел гостя по бетонной дорожке между длинной стеной консервного завода и фруктовым садом.

 

— С распадом Советского Союза консервный завод бросили, развалили, от оборудования ничего не осталось.Ограждений не было, кто что хотел, то и брал, — начал Магомедкамиль Рамазанович рассказ. — К 2006 году, когда я взял завод, почти уже ничего не осталось.

 

— Почему ваши соки называются «Амбре»? 

 

— Сначала собрал остатки оборудования и начал делать поллитровые бутылки абрикосового сока под названием «Сады Ботлиха». И тут азербайджанцы вышли на меня. Говорят: сделай соки, мы будем фуру в месяц брать. Наличные деньги давали. Но говорят, что названия «Сады Ботлиха» и «Дагестан» в Азербайджан не пустят. Тут старший сын говорит: давай мы назовем«Амбре», что означает янтарное или янтарного цвета. Так как абрикос имеет янтарный цвет, то название прижилось.

 

— Азербайджан стал покупать наши соки?

 

— Азербайджанцы сказали, что будут платить, если вопрос о пропуске соков решу на таможне. Обратился в правительство Дагестана, те к нашему представителю в Баку, тот обещал встретить на границе. Приехал. Его нет. Но начальнику таможни сказал, вот такой-то приедет, поговори с ним. Пришел. Сидим в беседке. Он говорит: а вы привезли продукцию? — Зачем? — Надо, говорит, поехать к нам в правительство получить квоты, потом надо в санэпидстанции разрешение взять. Я злой такой, потому что вижу, как через границу к нам в Россию машины фура за фурой едут полные. Я говорю начальнику таможни: садись на мое место. Он говорит: что? Садись, говорю, садись. Сел. — Теперь видишь границу? Видишь, как машины проезжают в Дагестан? Кто их посылает в правительство анализы сдавать? Вас поставили, чтобы не пропускать никого к нам? — Ну, думай, как хочешь, отвечает мне. У нас тоже, говорит, заводы есть. Я поехал в наше правительство, но Муху Гимбатович сказал, что ничего не можем сделать, т.к. это иностранное государство. Потом я нашел покупателей. А «Амбре» вот так и осталось. 

 

— Сейчас куда идет продукция?

 

— Уходит по Дагестану, в Чечню, в Кабардино-Балкарию. В Москву отправляем. «Вкусвилл», «Азбука вкуса»,«Мяснов» слышал?

 

— Кроме соков что делаете? 

 

— Соленья. Нам помидоры привозят из Астрахани, а огурцы из Нальчика. В Дагестане мало выращивают овощей нужных нам сортов. Делаем ассорти: помидоры с огурцами, перец. Весь московский бомонд приезжает. Банку берем у Дагестанских Огней. 

 

— Что у вас тут растет? — показываю на деревья, породу и сорта которых горожанину не разобрать.

 

— Абрикосы, персики, сливы, яблоки, груши. Этот сад я посадил. Вообще люди работать не хотят. В районе садов в десять раз меньше стало. Слышу отчеты, что столько-то гектаров новых садов разбили, а надо спрашивать не что сделали, а что в итоге получили. Система у нас неправильная.

 

— В каком смысле? 

 

— Например, приезжают, спрашивают: сколько абрикосов принял? А вам зачем это? Ну, нам статистику надо давать. Я говорю, вот столько-то принял. Ну, мало что-то, говорят. Вон там, говорят, в пять–десять раз больше. Но мало, кто что сказал, это ж никто не проверяет. Вот так статистику дают, так документы пишут. Потом идут, получают субсидии. Вот это неправильно. Субсидии надо давать вот здесь, когда человек урожай привозит на весы. И субсидии надо давать не заводу, который принимает, а людям, которые сдают этот фрукт. Завод, может, десять лет не работал, а он статистику дает и получает деньги. Вообще, вдумайтесь, что это такое. Я сколько раз на эту тему говорил. Деньги, они несъедобные. 

 

— Вам выгодно сейчас производить это все? 

— Конечно, не так сильно, но выгодно. Но мы субсидии не берем у государства.

 

— Сколько людей работает в сезон?

 

— По-разному, 30–40 бывает. А так, когда соки делаем, это 10–15 человек. Сейчас выходные, в феврале выходим на работу.

 

Зашли в здание цеха. Сразу понятно, что это не модные современные полностью автоматизированные системы, а знакомое по картинкам советское электромеханическое оборудование. На стенах даже остались плакаты с технологическими предупреждениями о сроках годности свежих фруктов.

— Туристов пускаете сюда?

 

— Когда приезжают, показываю завод. Мне говорят: когда придут, расскажи все хорошее, позитивное. А что позитивное-то, здесь даже оборудования не было.

— Откуда взяли оборудование? 

 

— Где как мог брал. С металлолома собирал. Вот, посмотри, это простая советская механическая система. Она не портится. Подшипники и втулки только надо менять. 

— А почему не возьмете современное оборудование? 

 

— А зачем брать европейское, если свое есть? Это надо взять кредит, а потом проценты платить. Вот, например, этот станок мы на свалке у завода в селе Чирката купили за 20 тысяч рублей. В Симферополе до сих выпускают такие, больше миллиона рублей стоят. 

 

Завод сохранил старую технологию термической обработки банок в автоклавах. За счет этого в продукцию не нужно добавлять консерванты. Соответственно, вкус не изменяется. 

 

Мы вышли во двор, и Магомедкамиль Рамазанович вспомнил один из приездов премьера Дагестана Абдулмуслима Абдулмуслимова, который тут отчитывал владельцев перерабатывающих заводов.

 

— Вы посмотрите на чистые цеха и двор, говорит им Абдулмуслимов, ни одного окурка даже нет, говорит. Он рубля не брал у государства. А твой завод, в твоем районе сколько брал? Где завод твой? Разрушен.

Мы осмотрели фирменный магазин при заводе и, захватив пару банок и бутылок, присоединились к сыну хозяина, который приготовил для нас обеденный стол. 

 

У Муртуза Магомедкамильевича свое дело в Москве. Но он помогает отцу продвигать продукцию. Мимоходом зашел разговор о развитии производства и конфликте поколений.

 

— Что еще хотите выпускать на заводе?

 

— Скорее не выпускать, а модернизировать оборудование.

 

—Разве советское оборудование, которое ваш отец показывал, не устраивает вас?

 

— Надо кое-что облегчить, — дипломатично ответил Муртуз Магомедкамильевич. — 10 человек не каждый день могут прийти на работу. А конкуренты нам наступают на пятки. 

 

После того как продегустировали томат, который скупает Москва, мы перешли к необычной фирменной бутылке сока. Тара закупается на заводе в городе Гусь-Хрустальный Владимирской области. Бутылка доставляется в Ботлих, затем с соком идет в магазины Дагестана, Кавказа и Москвы. Но необычна здесь наклейка. Если навести на нее смартфон с одной из программ дополненной реальности, на этикетке вдруг появляется видео с пейзажами горных долин Дагестан и музыкой, словно в газете из фильма про Гарри Поттера. Это заслуга Муртуза Магомедкамильевича.

— Этот эффект сделали армянские программисты, работающие в США. Их фирма в лидерах по программированию дополненной реальности. Картинку специально для нас рисовал художник. Специально пригласили известного видеоблогера. Отдельно заказали музыку. Сама этикетка печатается в Москве. Сумасшедшая работа. 

 

— Один чиновник из Москвы на сельхозвыставке в Махачкале, когда увидел эту бутылку, сказал, что Дагестан ушел на 10 лет вперед, — добавил Магомедкамиль Рамазанович, высказав тем самым одобрение работы сына.

 

— Технологию надо еще дорабатывать, — самокритично заметил Муртуз Магомедкамильевич, — файл облегчить. Планируем видео поменять, чтобы потребитель направил на бутылку телефон и ему показали, как идет сбор урожая и производство сока.

 

У завод есть свой сайт http://ambrenaturel.ru, на котором можно более подробно прочитать про продукцию и найти адреса фирменных магазинов. 

 

Эта история возрождения производства в горах — пример того, как дагестанское традиционное сельское хозяйство на базе советской промышленности может получать современное развитие. 

Кроме того, Ботлихский консервный завод и сам Ботлих — это малоизученная, интересная для школьников и студентов экскурсионная точка, где готовы рассказывать о производстве мяса, о том, как жарят ботлихские пироги и как делают известные в России соки и томат, и, конечно, показывать это. Как сказал Магомедкамиль Рамазанович: «Нам скрывать нечего». 

 

Опубликовано 31 января 2025 года в газет «Новое дело»