Власть и СМИ
Если взять на веру утверждения Гамова, Абдулатипов 30 апреля сам отправился в редакцию «Комсомольской правды», чтобы «поделиться своими переживаниями с дорогим другом». Конечно, первое лицо республики, прочие чиновники на медийном пространстве вольны поступать, как хотят, но симптоматично, что федеральное издание «Комсомольская правда» почти всегда подает непроверенную, негативную и явно ангажированную информацию о республике. В подавляющем большинстве в нем работают сотрудники, труды которых однозначно ориентированы на разжигание межнациональной и межконфессиональной вражды в стране. В частности из опубликованных материалов Александра Коца, Дмитрия Стешина, Юрия Сошина, прочих журналистов следует, что в Дагестане проживают исключительно «ваххабиты» и невменяемые личности, которые явно неадекватно выражают свои эмоции. «Справа и слева от нас — сплошные банкетные залы. Гуляющие без остановки стреляют из огнестрельного оружия. Один стрелок пускает заливистую очередь на полрожка. В кафе заходит ватага мальчишек от 10 до 14 лет с пакетами, набитыми коньяком и водкой. Ребята направляются к столику с двумя немолодыми мужиками. Но один из них «не оказал уважения» торговцам алкоголем — послал подальше и еще дернул за ухо самого активного. Кто-то из детей тыкает в кнопки телефона. По его словам, «сейчас крыша будет, братья приедут, всем переломают ноги». Мужик достает пистолет, но открыто его не демонстрирует, прячет под полой пиджака. Этого достаточно, чтобы новое поколение дагестанцев сдуло из кафе»; «Мы возвращались с революции в Египте через Каир и самолет был битком набит людьми в коротких штанах с бородами и без усов. Мы на Кавказе работаем уже лет 15 и прекрасно знали, что это за люди с нами. И то, что мы видели своими глазами в Дагестане… в данном случае вербовка в лес идет без остановки. Мы с Сашей имели счастье в Хасавюрте днем через динамики хасавюртовской восточной мечети прослушать такую проповедь, за подобные слова в России сразу же по статье 282 возбудили бы дело и потом трепали бы по судам до старости… Я сегодня получил комментарий от читателя. Он пишет: «Я сдаю квартиру, ко мне пришел дагестанец, упал в ноги и говорит: я не могу снять, мне уже в пяти квартирах отказали. Я дагестанцу говорю — а ты слышал, что ваши в трамвае в Москве сделали? Он говорит — слышал, увидел бы, говорит, сам руками бы задушил их. Вот, говорю, когда задушишь, тогда и приходи»; «Допустим, есть племя людоедов на островах в Тихом океане. Хотят заниматься людоедством у себя в племени — приятного аппетита. А у меня дома, в Москве, в России, воздержитесь от этих мероприятий… Постепенно наши привычные европейские, христианские, русские законы, порядки заменяются на кавказские нормы… Меня больше всего зацепило то, что на машинах были ленточки не российского флага, а дагестанского»; «Махачкалу сотрясали многотысячные митинги, на которых звучали требования о создании шариатского государства… Минареты в Хасавюрте видны из каждой точки города. (Хасавюрт имеет полное право именоваться «Русским Косово».) … Как только мы вышли из дверей храма, над Хасавюртом грянули призывы к намазу. Пению муэдзинов из мощных репродукторов на минаретах вторили стереосистемы автомобилей: выставленные в них таймеры автоматически на полную громкость включили запись молитвенного призыва». И это только небольшие цитаты из статей в «Комсомольской правде». Я бы порекомендовал родной бюрократии при первом же удобном случае поинтересоваться у журналистов издания, чем же все-таки объясняется такая нелюбовь к республике, а потом уже приступать к разным душещипательным беседам.

Пожиратель руководителей Дагестана
Возвращаясь к самому интервью, можно отметить, что Абдулатипов в привычной для него манере осветил ряд проблем Дагестана. Молодежь еще больше вовлекут в спорт, но речь уже идет о зимних видах спорта. «Есть у нас Зиявудин Магомедов, который планирует строительство хоккейного зала в Махачкале, хоккейных площадок. Он считает, что для дагестанцев по их характеру очень подходит хоккей», — заявил Абдулатипов. Он сообщил, что в рамках работы с подрастающим поколением «уже провел три молодежные сессии — и в Махачкале, и в районах — с участием 300—400 человек. Сейчас развернуто молодежное движение “Я — помощник президента”».
Врио рассказал Гамову, что издал указ о создании в каждом населенном пункте «центров традиционной культуры народов России». «Потом я стимулирую, чтобы женщины, девушки, если у них есть такое желание, ходили в национальной одежде. Не в арабской, а в национальной. Сейчас религиозными деятелями, Министерством культуры, Министерством образования уже разработано несколько школьных форм, которые годятся для Дагестана», — отметил Абдулатипов. На утвердительно-уточняющий вопрос журналиста:
— Но там без хиджабов, да?
Врио ответил:
— Да. Этим всем надо заниматься. Я еще раз подчеркиваю, если мы не занимаемся детьми, дети займутся нами.
— Что делать с ваххабизмом, с радикальным исламом, который поразил Северный Кавказ и в последние годы очень сильно дает о себе знать в Дагестане?
— Во-первых, это общая тенденция — радикализация различных идеологических течений. Это есть по всей России, по разным направлениям. Это есть сегодня и в Европе, в том числе нацистские движения разного толка возрождаются. Это такая общая негативная тенденция развития современного мира. С другой стороны, я уже говорил о том, что достаточно средневековое состояние целого ряда сфер развития общества привело к тому, что возрождение ислама обретает тоже такие радикальные формы. Хотя таких радикальных форм в истории Дагестана почти никогда не было... А здесь мы упустили в какой-то степени этот процесс. Мы открыли возможность людям строить мечети, заниматься свободно религиозными делами.
— С одной стороны, это хорошо.
— Все это закономерно, все это хорошо, но этот процесс оказался достаточно неуправляемым. Вместо того чтобы готовить самим кадры для своих мечетей, мы начали посылать в разные страны. А в разных странах все-таки немножко разные формы проявления ислама.
Касаясь собственного административного окружения, Абдулатипов заявил, что «в элите, во власти, в правоохранительных органах сформирована достаточно токсичная среда, которая воспроизводит и коррупцию, и фанатизм, и бандитизм, и многое другое»: «Когда я выступал в парламенте, я говорил, что назначили одного руководителя республики — его сожрали, назначили второго — его сожрали, третьего — его тоже сожрали. А в зале в это время сидят люди, которые всех их сожрали».
Врио пообещал «освобождать глав администраций целого ряда городов», поменять «пару министров, заместителя председателя правительства и некоторых других».
Гамов в беседе с Абдулатиповым допустил пару антидагестанских высказываний: мол, дагестанцы «притесняют русских и русскую молодежь». В ответ врио мягко пожурил «дорогого друга»: дескать, «и у тебя, я вижу, — вот этот стереотип по отношению к кавказцам».
В конце беседы Абдулатипов сообщил, что уже издал два музыкальных диска, а третий готовится к выпуску.

Чтец, жнец и на дуде игрец
В ходе поездки по Гергебильскому, Шамильскому и Тляратинскому районам Абдулатипов не только дал ряд «ценных» указаний, но личным примером показал, как обязана действовать бюрократия. Журналисты официоза с гордостью поведали миру и граду, что в Гергебиле, заметив садовода, который копал землю, «Абдулатипов не смог просто наблюдать со стороны за его работой и лично помог ему». А в своем родном Тляратинском районе, где высоких гостей встречал гимн Тляратинского района, автором музыки и слов которого является врио, Абдулатипов посетил «могилы своих предков», проложил традиционную борозду на родовом поле и засеял вспаханный участок семенами овса. «Мы разучились работать. Сегодня же нужно сделать так, чтобы каждый клочок земли был использован эффективно», — наставлял Абдулатипов свое окружение.
Тема сельского хозяйства затрагивалась и в дальнейшем: «Почему такое маленькое количество мелкого рогатого скота? В районе очень хорошие условия для козоводства»; «Оценивать работу муниципального образования следует по тому, сколько он произвел мяса, молока, шерсти. С этого года будут введены плановые показатели по каждому району»; «Очень важно, чтобы каждая семья в районе держала скот»; «Уникальные альпийские луга не используются по назначению. Вы должны не только пользоваться этими пастбищами сами, но и заключать договоры об аренде с другими районами». Это только часть советов Абдулатипова.
Врио напомнил всем, что в 2013 году исполнится 200 лет со дня вступления республики в состав России, хотя некоторые считают, что Россия насильственно присоединила к себе Дагестан и процесс произошел отнюдь не два века тому назад.
Абдулатипов в своих выступлениях также затронул проблемы медицины. Он сообщил, что важно эффективно наладить «работу поликлинической службы и обеспечивать население качественными услугами именно на этапе первичного врачебного обследования и постановки диагноза». Далее врио заявил, что правительство произвело перерасчет по заработной плате медиков с начала 2013 года, а исполняющий обязанности министра здравоохранения Дагестана Танка Ибрагимов отметил, что средняя зарплата врачей по республике составляет 20 тысяч рублей.
В Тляратинском районе Абдулатипов отдал должное и духовной составляющей: он вместе со всеми чиновниками посетил центральную мечеть, где прослушал пятничную проповедь и совершил джума-намаз.
«То, что произошло в Бостоне, у нас часто бывает...»
- А давайте откровенно, Рамазан Гаджимурадович!
- Давай, дорогой. С друзьями я всегда откровенен.
- Вот весь мир продолжает обсуждать теракт, который 15 апреля совершили «бостонские террористы» - Джохар и Тамерлан Царнаевы.
- То, что произошло в Бостоне, у нас в Дагестане часто происходит, к величайшему сожалению. Это во-первых...
- Мы знаем, что они полгода (по крайней мере, так пишут) жили в Дагестане, там их родители проживают.
- ...А во-вторых, и без их четырех- или шестимесячного проживания у нас хватает такого рода людей.
- Вообще эта ситуация как-то повлияла на атмосферу в республике, сильно напрягла и без того неспокойную ситуацию?
- Это очень плохо, конечно, что на Дагестан накладываются и такие события. Мы стараемся разгрузиться от этих событий. Мы провели несколько мощных и успешных операций по борьбе с терроризмом, с бандформированиями. То есть, избавляем республику от таких негативных, конфликтных факторов и трагедий.
- А вот представители американского посольства приезжали к вам в Дагестан, встречались с семьей, с родителями этих «бостонских террористов». Для чего приезжали, какие цели, задачи, - вам не докладывали?
- После такого теракта идет расследование по всем параметрам – с кем были связаны, какие люди с ними соприкасались и так далее. Это закономерный процесс.
- Вы не в курсе, как вообще все это происходило?
- Я в этом не был задействован. А то, что там родители живут… Не каждому родителю везет, иногда дети приносят огромные трагедии не только для других людей, но и для своих близких.
- Когда читаешь криминальные сводки из Дагестана, что задержали или ликвидировали террористов, и называют возраст – 21 год, 22 года, 25 лет... Получается, что туда молодежь втягивают, в эти банды боевиков, на наркотики сажают...
- Слушай, я приехал в «Комсомолку» из министерства спорта. Туда уже пригласили моих работников и начали их фактически обучать на месте, какие надо давать заявки, когда эти заявки должны быть, как надо работать, какие спортивные центры нужны для республики и так далее. Потому что по многим параметрам… Вот по бассейнам у нас 1% охвачен, спортивными залами – 15%. Если ребятам некуда идти, если они никому не нужны, если мы их бросили… Понимаете, если мы детей бросаем, то эти дети потом против нас начинают воевать. Такая ситуация тоже получилась.
- Но дело, наверное, не только в спортзалах и бассейнах.
- Если мы их больше никуда не втягиваем…
- А вы втягивайте.
- Будем создавать спортивные площадки, в том числе для мини-футбола, дворовые, проводить соревнования. Есть у нас Зиявудин Магомедов, который планирует строительство хоккейного зала в Махачкале, хоккейных площадок. Он считает, что для дагестанцев по их характеру очень подходит хоккей. Вполне возможно, что в перспективе у нас будет не только «Анжи», хорошая футбольная команда, но будет и хорошая хоккейная команда. Дагестан всегда был спортивной республикой. И возможности для этого есть, и мы их развиваем, насколько это возможно.
Вот, например, после прихода я уже провел три молодежные сессии - и в Махачкале, и в районах - с участием 300-400 человек. Сейчас развернуто молодежное движение «Я – помощник президента». Мы подобрали человек 40-50, которых можно взять на работу в органы власти республики.
Мы создали, и успешно уже начал работать IT-парк, где наиболее передовые ребята заняты своими разработками.
У нас оказалось, что во многом разрушена школьная система образования, как и по всей России. У нас очень слабо развита, как и по всей стране, вузовская система. Я бывший ректор Московского госуниверситета культуры и искусств. По своему университету знаю, что даже ко мне большинство (60%) приходили выпускники города Москвы и Московской области, и то среди них не так много действительно подготовленных ребят. Это состояние всего общества.
Мы пытаемся наших молодых людей направить в нормальное правовое русло, в нормальное духовное русло, создавать культурные центры. Я издал указ о создании в каждом районном центре, в каждом городе (в перспективе это будет делаться) центров традиционной культуры народов России.
Потом я стимулирую, чтобы женщины, девушки, если у них есть такое желание, ходили в национальной одежде. Не в арабской, а в национальной. Сейчас между религиозными деятелями, Министерством культуры, Министерством образования уже разработано несколько школьных форм, которые годятся для Дагестана.
- Но там без хиджабов, да?
- Да. Этим всем надо заниматься. Я еще раз подчеркиваю, если мы не занимаемся детьми, дети займутся нами.
«Надо самим готовить кадры для своих мечетей»
- Что делать с ваххабизмом, с радикальным исламом, который поразил Северный Кавказ и в последние годы очень сильно дает о себе знать в Дагестане?
- Во-первых, это общая тенденция – радикализация различных идеологических течений. Это есть по всей России, по разным направлениям. Это есть и в Европе сегодня, в том числе нацистские движения разного толка возрождаются. Это такая общая негативная тенденция развития современного мира.
С другой стороны, я уже говорил о том, что достаточно средневековое состояние целого ряда сфер развития общества привело к тому, что возрождение ислама обретает тоже такие радикальные формы. Хотя таких радикальных форм в истории Дагестана почти никогда не было... А здесь мы упустили в какой-то степени этот процесс. Мы открыли возможность людям строить мечети, заниматься свободно религиозными делами.
- С одной стороны, это хорошо.
- Все это закономерно, все это хорошо, но этот процесс оказался достаточно неуправляемым. Вместо того чтобы готовить самим кадры для своих мечетей, мы начали посылать в разные страны. А в разных странах все-таки немножко разные формы проявления ислама. Есть адаптированные к нам. Традиционный ислам оказался, скажем так, без особой поддержки. А вот эта вся остальная стихия, она и не нуждалась в поддержке, она начала сама утверждаться. Потом эти секты или направления начали финансироваться из различных мусульманских государств. Здесь целая череда вот таких процессов, которые и привели к этому состоянию.
Но в последнее время, во всяком случае, после моего прихода в республику, я в большей степени отмечаю отсутствие такой явной агрессивности со стороны большинства тех людей, которые придерживаются даже ваххабитских течений.
- А с ними вообще как работать? Я знаю, ваши предшественники пытались как-то найти точки соприкосновения, встречаться. А потом, когда в республике начали убивать священнослужителей, оказалось, что это тупиковый путь.
- С этими людьми надо говорить. Надо говорить с имамами, которые ведут эту работу. При этом не надо выносить это на публику. На публику надо выносить там, где уже достигаются какие-то договоренности. Поэтому такую работу мы повсеместно ведем с ними. Мы не собираемся запрещать разного рода течения. Для нас главное, чтобы они соблюдали российские законы. Если это все будет делаться в рамках российских законов, не наше дело, кто как хочет молиться, кто какие обряды, традиции соблюдает. Для нас главное, чтобы религия не использовалась для борьбы с государством. Тем более бесполезно бороться с нашим государством такими методами. Потому что у нас достаточно жизнеспособное, крепкое государство.
- Многонациональное, многоконфессиональное.
- Да. И от отдельных людей это не будет зависеть. Мы будем придерживаться законов, традиций, которые установлены, но вместе с тем, я еще раз подчеркиваю, каждый может соблюдать любые традиции, любые течения, если это не поворачивается против прав и свобод граждан, против безопасности.
«В элите, во власти была токсичная среда»
- Вы два месяца назад возглавили республику... Хотя и раньше часто там бывали. Вас что-то поразило, что-то удивило, когда вы изнутри все это наблюдаете - расклад сил, кланов и так далее, атмосферу?
- Меня поражает то, что фактически трудно найти точки роста, точки развития. Оказалось, что почти ничего не работает на развитие республики. Она удерживалась на каком-то уровне, где хорошо, где плохо, но, по-моему, мало кто думал о развитии Дагестана. Это первое.
Второе. В элите, во власти, в правоохранительных органах, вообще вокруг всего этого сформирована за эти годы достаточно токсичная среда, которая воспроизводит и коррупцию, и фанатизм, и бандитизм, и многое другое. Меня поразило то, что Дагестан очень изменился с тех времен, которые я знал. Потому что у нас была всегда благополучная культурная, духовно-нравственная среда, были свои традиции, плюс русские традиции, которые мы тоже приняли. Плюс советские традиции. Среди них тоже было очень много благополучного.
Вот я привожу пример... По электроэнергии получается, что мы задолжали 28 миллиардов рублей. А когда мы начали разбираться за последние три месяца, мы уже выявили хищений почти на 5 миллиардов. Эти хищения происходят не только в республике, это идет и в Пятигорске, это и Москва – все вместе. Электроэнергия фактически была выведена из республики, скажем так, она не работала на развитие. Хотя в советское время, я помню, 40% дохода республиканского составляла как раз электроэнергия.
То же самое по газу – 18 миллиардов долгов, и тоже около 5 миллиардов уже обнаружили хищений.
То же самое по рыбе. Я встречался с руководителем агентства «Росрыболовство» Андреем Крайним, и теперь мы с ним разрабатываем программу, чтобы рыбная отрасль работала бы на развитие республики. А так получается, что годами фактически в наш бюджет не поступает от этой отрасли ни одной копейки.
И так можно перечислить очень много. Хотя, я подчеркиваю, возможности у республики большие, народ очень предприимчивый. Просто надо людям не мешать и создавать минимальные условия для того, чтобы они занимались развитием.
Кроме того, у многих людей были атрофированы устремления, установки на развитие, на честную работу. И многие уехали из республики. А те, которые оставались и честно работали, им было достаточно трудно. Все это вместе заставляет совершенно по-новому посмотреть на республику, на ресурсы.
Когда я выступал в парламенте, я говорил, что назначили одного руководителя - его сожрали, назначили второго – его сожрали, третьего – его тоже сожрали.
- Вы имеете в виду каких руководителей?
- Руководителей республики, которые были. То есть сама среда пожирала. А в зале в это время сидят люди, которые всех их сожрали.
- Но вот они там... А вас не сожрут, я надеюсь?
- Я думаю, что с большим удовольствием тоже сожрали бы.
- Вот так, да? Хотели бы? А вы?
- Думаю, что я не съедобен для них!
- Вы имеете в виду эти кланы, которые поделили республику?
- Разного рода люди, которые были у власти, около власти, которым дали возможность зарабатывать деньги. Но эти деньги они поворачивали против республики, против людей.
- А с кланами вы что собираетесь делать, которые раздирали республику, может быть, даже пытаются сейчас это делать? То же воровство – это все равно за счет клановости.
- Я бы не сказал, слишком много привнесено – кланы. Вообще многие воры и убийцы - это одиночки. Многие. Они не очень-то думают о других. Некоторые из тех, кого мы называем кланами, они друг друга заказывают. Поэтому там большой дружбы нет.
- То есть вы все равно вникаете в это?
- Наводить порядок в этом плане мы будем, уже наводим. Мы освободили целый ряд глав администраций районов, будем освобождать глав администраций целого ряда городов. Там, где они не справляются. Но большинство людей, в том числе руководителей, - это люди, которые ждали новых установок. Если вы даете новые установки и начинаете по-новому работать, многие из них начинают работать по-новому. Я в этом убеждаюсь в течение этих двух месяцев.
«Идет очищение»
- В качестве одной из причин того - почему все-таки народное собрание Дагестана отказалось от прямых выборов главы региона, вы назвали и такую: «Все эти годы в Дагестане часть людей смогли миллиарды накопить». И сказали, что эти миллиарды начинают работать против вас, против республики... Вы знаете этих людей?
- Знаю многих.
- И что - вы с ними собираетесь сотрудничать? Или как-то бороться?
- Я говорю: «Если даже вы украли когда-то, до моего прихода, вкладывайте эти деньги в Дагестан».
- И вы им ничего не сделаете за это?
- «И ведите, - говорю, - себя цивилизованно».
- А если даже они украли эти миллиарды?
- Я не собираюсь заниматься разборками всего того, что было до меня. Если я этим займусь, то я не буду заниматься настоящим и будущим Дагестана. Кроме того, у меня и у республики нет таких полномочий. Это вопросы, которые мы делегировали федеральным органам власти.
У нас хороший разговор был с Владимиром Колокольцевым, министром внутренних дел. И сейчас большая группа, человек 20-25, из центрального аппарата работают в Дагестане. Они заняты очищением части структур Министерства внутренних дел республики и части самой республики по целому ряду направлений.
- Конкретизировать не хотите?
- Нет, пока не буду.
Мы выявили хищений на несколько миллиардов, будут возбуждены уголовные дела. Некоторые преступления уже раскрыты, фигуранты находятся в розыске - это те, в том числе и представители правоохранительных органов, кто прикрывал наркоманию, реализацию наркотиков.
Раскрыта группа - тоже из представителей правоохранительных органов - , которая была занята ликвидацией людей, кражей людей. Такое очищение идет. В целом у нас крепкое руководство и ФСБ, и МВД… Сейчас мы поменяли прокурора республики. Эти структуры в целом жизнеспособны, они могут решить те задачи, которые перед республикой поставлены Президентом России.
Мы подписали соглашение со Счетной палатой - она очень активно работает в республике - не только с точки зрения проверки, но и поиска модели экономического развития.
- Кстати, имейте ввиду, Степашин довольно жестко себя ведет.
- Я буду рад, если он по-прежнему будет принципиален. Между прочим, благодаря Степашину целый ряд вопросов, которые не решаются даже правоохранительными органами, решались в России благодаря Счетной палате после прихода туда Степашина.
- Да ладно!
- На самом деле. Я прекрасно знаю их работу, я был 12 лет в парламенте страны. Там много тех людей, которые вместе со мной работали. Они сейчас в Счетной палате. Боязни никакой нет, наоборот, я дал телеграмму на имя Президента России, чтобы максимально тщательно проверили состояние многих органов власти, хозяйствующих субъектов и так далее и оказали мне такую поддержку. И группа Степашина там работает, она завершает работу. Я думаю, что целый ряд направлений нам удастся очистить.
- А как ваша команда?
- В течение ближайших шести месяцев, до того, как утвердят руководителя республики, будет видно, кто из них выдержал, кто нет. Я уже планирую пару министров, заместителя председателя правительства и некоторых еще поменять. Потому что не все справляются с задачами, которые стоят.
- Так быстро. Вам надо обязательно, чтобы за два месяца человек себя проявил?
- Три месяца достаточно, чтобы человек себя проявил, понял задачи, которые перед ним стоят.
* * *
- Два месяца назад, когда вы ехали в аэропорт, чтобы вылететь в Дагестан, с вами была ваша супруга. Она же у вас русская...
- Да, Инна. Она всегда со мной.
- Она как-то... Ну, что ли - корректирует ваши действия? Помогает?
- Инна прекрасно знает республику, она очень дружна со всеми моими родственниками, друзьями, их женами... Моя жена вообще в большей степени занимается моими родственниками, чем я даже. Она, конечно, подсказывает некоторые вещи, боится за меня, говорит: «Ты давай не слишком резко, никого не обижай». Что значит никого не обижай? Но в целом пока я, при всей резкости сказанного, достаточно бережно отношусь ко многим людям, к их самолюбию. Я фактически никого не выбросил на улицу в прямом смысле этого слова. Хотя некоторых стоило бы...
И еще я сказал, выступая в парламенте: «Мне Президент России дал шанс поработать на Дагестан, я хочу этот шанс дать всем вам». Надеюсь, им воспользуются многие мои земляки.
А В ЭТО ВРЕМЯ
«Мы с Шойгу договорились - в армию призовут пять тысяч дагестанцев»
- Вот я сегодня (в минувшую пятницу. - А.Г.) был у министра обороны Сергея Шойгу. Мы говорили в том числе о призыве в армию. Мы договорились, что не 500 человек, а где-то 5 тысяч хотя бы надо взять в армию.
- Они будут служить в разных уголках России?
- Да, в разных уголках.
- Как - столько много?
- И у тебя, я вижу, - вот этот стереотип по отношению к кавказцам…
- К дагестанцам, которые притесняют молодежь, русских.
- Якобы. Иногда даже получалось глупо, что дагестанцы, которых всего 3 процента из вооруженных сил составляют, они якобы блокируют, парализуют действия 97 процентов армии. Это глупости, которые были. И министр обороны готов вместе с нами преодолеть эти стереотипы.
Ко всем ребятам, которые уезжают в армию, мы к ним как бы опекунов закрепляем, чтобы не было проблем. Я бы хотел, когда такой призыв будет, по основным точкам сам проехаться и посмотреть, как ребята служат.
Потом мы договорились с Сергеем Шойгу, что надо создавать у нас горный кадетский корпус, допустим. А почему бы нет? Министр говорит: «Если будет финансирование - с твоей стороны 80 %, с моей - 20 %». Я говорю: «Можно было, конечно, наоборот, но я готов в таком варианте тоже работать». Потом я говорю: «Почему бы не взять (и министр с этим согласился) наших ребят в военные училища?»
Очень много военных заказов, которые может и должна республика получить. В этом плане тоже мы чувствуем поддержку министра.

КСТАТИ
«Пишу картины, сочиняю музыку. Но об этом - рано»
- Говорят, вы музыку сочиняете. Это правда?
- Это сказано громко, наверное. Я и картины рисую, пишу как бы. Это тоже громко сказано. Такое авангардистское.
- А вот что за музыка?
- Я играю на музыкальных инструментах национальных. Иногда приходит такая мелодия, я пытаюсь наиграть, а потом даю тем людям, которые это могут записать. У меня уже два диска выпущены, третий сейчас готовится.
- Можете что-нибудь напеть из своих мелодий?
- Нет. Я не певец.
- Или это не тот случай?
- У нас был поэт Махмуд, он был не только выдающийся поэт, но и прекрасный певец. Расул Гамзатов, наверное, не смог бы напеть ни одной мелодии, но он был прекрасным поэтом.
- Что ж, подождем случая, когда вы придете к нам в «Комсомолку» с музыкальными инструментами, когда для этого будет, может быть, и обстановка, и настроение.
- Самое главное, конечно, обстановка в республике. Самое главное – дать веру людям. Самое главное – вернуть доверие к власти. Самое главное – не только пообещать, но и сделать что-то. Поэтому я круглые сутки сейчас бегаю, чтобы всё, что сказано было за эти месяцы, чтобы оно подтвердилось во многом конкретными делами.