Для скудного дагестанского бюджета любая экономия — благо, тем не менее данный указ вызывает немало вопросов. Одно дело — упразднение такой мертворожденной структуры, как Комитет по делам молодежи, в недрах которого за все годы его существования не родилось ни одной сколько-нибудь значимой инициативы, и совсем другое — ликвидация Комитета по рыбному хозяйству, означающая, что рыбная отрасль республики, скорее всего, на долгие годы в очередной раз осталась без регулирующего органа.
Да, данный комитет за короткое время своего существования в работе не очень преуспел (на наш взгляд, это связано с тем, что его руководитель не вполне понимал, какие именно задачи должно решать его ведомство), но в таком случае уместнее было бы назначить на этот пост другого. Ликвидация же комитета означает, что республика решила положить под сукно озвученные ранее планы по восстановлению рыбной отрасли. Причем произошло это на фоне заявлений президента Дагестана о том, что одной из приоритетных задач сегодня является максимальное использование потенциала Каспия, который нынче практически не востребован.
Как известно, до перестройки Дагестан был регионом-донором. Не в последнюю очередь это было связано с успешной работой двух отраслей республиканской экономики — виноградарства и рыболовства (при этом обе отрасли напрямую были связаны с глубокой переработкой производимой продукции). И если в первой из них при новом президенте наметились существенные сдвиги (в этом году, к примеру, в Дагестане планируется заложить более полутора тысяч гектаров новых виноградников), то для возрождения второй не предпринято практически ничего. Если при этом исходить из того, что промысловых запасов рыбы в Каспии нет, никаких вопросов не возникает: городить огород на пустом месте — дело бесперспективное. Другое дело — если рыба есть и ее запасы позволяют организовать промышленный лов. В этом случае вопросов возникает достаточно много. Прокомментировать ситуацию корреспондент «НД» попросил заместителя руководителя Западно-Каспийского территориального управления Росрыболовства, курирующего это направление, заслуженного работника рыбного хозяйства РФ Магомеда Юсупова.
— Магомед Алиевич, для начала ответьте на вопрос, который представляется базовым: есть ли сегодня промысловая рыба в Каспии (в случае отрицательного ответа наша с вами беседа практически не имеет смысла)?
— Рыба есть, и ее достаточно много. Это не мое мнение, это результаты работы ученых, подкрепленные многолетними исследованиями. Их вывод однозначен: поголовье кильки и сельди в Каспийском море (до перестройки главные объекты промышленного лова. — «НД») сегодня в значительной мере восстановилось. Это подтверждается сообщениями из Ирана, согласно которым там в последние годы активно начали ловить кильку. Так что предмет для разговора у нас имеется. — О каких объемах идет речь (без неких отправных точек разговор о возможном возрождении отрасли вести достаточно трудно)?
— Цифры тут такие: промысловые запасы кильки в российской части Каспия ученые сегодня оценивают примерно в 333 тысячи тонн. Это означает, что без ущерба для численности ее популяции ежегодно можно ловить около 70 тысяч тонн этой рыбы.
— Если не ошибаюсь, это примерно столько, сколько республика ловила в «урожайные» 70-е годы?
— Вы не ошибаетесь, рыбная отрасль Дагестана в те годы как раз вышла на такие показатели. При этом доля кильки в общих уловах рыбы достигала 90 %. Большая часть выловленной рыбы подвергалась глубокой переработке, дагестанские рыбные консервы продавались практически во всех регионах Советского Союза.
Помимо кильки сегодня мы можем ловить сельдь (до 12 тыс. тонн ежегодно), пресноводную рыбу (до 4 тыс. тонн), а также кефаль (до 2 тыс. тонн).
— Последняя позиция, как я понимаю, теоретическая: на Каспии, в отличие от Черного моря, кефаль ловить не могут.
— Ошибаетесь, уже могут. Жители поселка Сулак организовали кооператив, работники которого методом проб и ошибок выработали очень эффективные приемы ловли этой ценной рыбы. В 2009 году они, в частности, выловили 850 тонн кефали. В связи с этим в Дагестан приезжал руководитель Агентства по рыболовству Астраханской области Олег Григорьев — перенимать опыт (в Астрахани попытки наладить лов кефали успехом не увенчались) и договариваться о кооперации в этой области.
— Руководитель вашего управления говорил мне, что Григорьев, в частности, предложил нашим рыбакам сдавать свой улов на астраханские рыбоперерабатывающие предприятия, которые они, в отличие от нас, сумели сохранить. Но сулакцы отказались. По мнению главы Западно-Каспийского территориального управления Росрыболовства Атая Алиева, они посчитали, что это поставит крест на их надеждах на возрождение рыбной отрасли в нашей республике.
— Пару недель назад у жителей поселка Сулак произошел очередной конфликт с пограничниками, запрещающими им выходить в море. В данном случае действия пограничников законны — у рыбаков нет необходимых разрешений на лов, которые выдает наша служба: с 1 января по 20 февраля рыбу ловить нельзя (зимовальный период). Такой же запрет на лов действует и во время нереста (с 25 апреля по 31 августа). Но поскольку для большинства сулакцев лов рыбы — единственный источник существования, они, естественно, выражают недовольство и протестуют. А теперь представьте, что в Сулаке восстановили и запустили рыбокомбинат, и жены и дети рыбаков не бегают по Махачкале с криками: «Рыба, рыба!!!», а имеют гарантированную работу. Пусть работу на комбинате получат 300 человек — для Сулака и эта цифра весома. Уверен, что реанимация этого предприятия во многом помогла бы снизить накал противостояний, имеющих место сегодня.
— Получается, что в ситуации с предложением Григорьева наши рыбаки оказались умнее и прозорливее многих чиновников, проявив себя настоящими патриотами Дагестана.
— Согласен.
— Прежде чем продолжить разговор о восстановлении отрасли, давайте немного посчитаем (составление любого бизнес-плана начинается с элементарных расчетов). Сколько сегодня стоит килограмм каспийской кильки? Я, как и большинство дагестанцев, этой информацией не владею, поскольку на наших рынках продается только балтийская килька.
— Мороженая дагестанская килька продается в среднем по 10—15 рублей за килограмм. Но если замораживать ее по всем правилам и нормам (а для этого понадобится закупить холодильное оборудование примерно на 50 млн рублей), килограмм кильки будет стоить уже около 30—40 рублей.
— Если рыбаки сегодня получают минимальную прибыль, реализуя кильку по 10 рублей за килограмм, то, продавая ее за 30, они смогут получать с каждого килограмма как минимум 20 дополнительных рублей. Понятно, что на доперестроечный уровень по уловам мы выйдем нескоро, но даже при добыче на уровне 10 тысяч тонн кильки в год рыбаки смогут заработать от 200 до 300 миллионов рублей. Так что затраты на закупку холодильного оборудования могут окупиться в первый же год.
— Если при этом организовать глубокую переработку рыбы и наладить выпуск консервов, прибыль вырастет на порядок.
— А сколько надо вложить в реанимацию хотя бы одного предприятия по переработке рыбной продукции и в закупку или аренду нескольких судов (хочется хотя бы приблизительно определить для себя цену вопроса в целом)?
— Вот так, сходу, я на ваш вопрос ответить не смогу. Да и никто в Дагестане не сможет. Чтобы выйти на реальные цифры, а не брать их с потолка, необходимо провести тщательный мониторинг всей системы — от нынешнего состояния прудов и нерестилищ до стоимости аренды современных рыболовецких судов (на первом этапе об их покупке говорить преждевременно). Кроме того, надо подсчитать стоимость первоочередных мелиоративных работ (в первую очередь необходимо провести очистку Кизлярского залива, Северного и Южного Аграхана). А это уже очень серьезные деньги, но рано или поздно их вкладывать придется, если мы хотим сохранить эти уникальные места. Это серьезная работа, так называемая предпроектная подготовка, к которой надо привлечь как науку, так и рыбаков, среди которых есть много толковых ребят.
Кстати, о необходимости такой работы я говорил руководителю упраздненного Комитета по рыболовству Расулу Абдурахманову, но, увы, он меня не услышал. Не воспользовался он и возможностями имеющейся в республике дискуссионной площадки — Рыбохозяйственного совета, деятельность которого курирует один из вице-премьеров республики (за прошедший год этот совет ни разу не собирался). Вместо этого он убеждал главу Дагестана и Андрея Крайнего (на тот момент руководителя Федерального агентства по рыболовству. — «НД») в том, что кильки в Каспии нет. На одном из совещаний он, кстати, очень характерно оговорился, сообщив, что «кильки в море нет, потому что нет судов для ее лова». Ужасно обидно, что результатом всего этого явилось упразднение Комитета, в необходимости создания которого мы пытались убедить трех президентов Дагестана.
— А какие средства сегодня в республике выделяются на развитие рыбной отрасли?
— На совещании у Шарипа Шарипова долго спорили, сколько выделить: 10 миллионов или 30. В итоге выделили 20. Для сравнения, у наших соседей в Астраханской области принята программа развития рыболовства на 2012—2017 годы, на реализацию которой предусмотрено 20 млрд рублей. 4 млрд при этом выделила сама область, остальное — федеральный бюджет и бизнес. Кроме того, астраханцы вошли в две действующие на данный момент федеральные программы, в рамках которых получают дополнительное финансирование (Дагестан ни в одной из этих программ не участвует).
— Выходит, если мы и дальше будем лишь мечтать о возрождении отрасли, в скором времени у наших берегов будут ловить рыбу астраханские рыбаки?
— Вполне вероятное развитие сценария. Кстати, недавно ваша газета опубликовала интервью с губернатором Астраханской области Александром Жилкиным («Как в Астрахани решаются межнациональные вопросы», «НД» № 3 от 24 января 2014 года). Так вот, он, рассказывая об опыте борьбы с браконьерством, поведал, что за состояние дел в этой области отвечают как егеря, так и собственники участков. Очень грамотный подход! Только собственник сможет навести порядок на своем участке, поскольку кровно заинтересован в сохранении рыбных богатств. А мы сегодня привлечением собственника в отрасль абсолютно не озабочены.
Многие инвестиционные проекты в республике буксуют из-за того, что на местах не решаются земельные вопросы. Инвестиции в рыбную отрасль никак не связаны с землей, кроме того, рыбные запасы ежегодно воспроизводятся. При нынешнем устойчивом росте цен на морепродукты инвестиции в эту область представляются крайне привлекательными. Но для того чтобы инвесторы сюда пришли, необходимо подготовить для них площадку. Хотя бы провести предпроектную подготовку, о которой я сказал выше, я уже не говорю о составлении грамотных бизнес-планов. Но боюсь, что в ближайшей перспективе нам об этом остается только мечтать.