Оказывается, исходя из данных бизнеса организации кофе-брейков, можно понять, как развивается экономика Дагестана, сколько и чего чаще всего открывается в сфере бизнеса. 

Мы поговорили с уроженкой Махачкалы, которая, оставив работу юриста у будущего председателя Мосгордумы и проработав в Комитете по госзакупкам Дагестана, нашла себя в организации фуршетов, несмотря на то, что не умела готовить и не знала, как ходить на рынок.  

 

— Меня зовут Нина, мне 29. Образование высшее юридическое. В 2013 году закончила ДГУ, юридический факультет. Специализация государство и право. Но я не работаю по специальности. Училась в аспирантуре Московской юридической академии. Я не выбрала профессию, я родилась юристом. 

 

— У вас родители были юристами?

— У мамы три высших образования, она юрист, психолог и музыкант. У папы аграрно-экономическое образование. 

 

— Почему уехали из Москвы?

— В Москве мне было тяжело в плане климата. Утром идешь на работу — темно, возвращаешься — темно. Метро вообще ненавижу. Все какое-то серое, затянуто свинцом. Я там год протянула и вернулась в конце 2013 года. 

Место работы у меня было шикарное. В Москве я проходила практику в Государственной Думе и работала в Совете муниципальных образований. Учись, работай, взбирайся по служебной лестнице. Моим шефом был Алексей Шапошников. Сейчас председатель Московской городской думы.

 

— Жалеете?

— Нет, искренне, ни разу. 

 

— В Дагестане чем занялись?

— Мама мне поставила условие, что я не должна вернуться в Дагестан, если не найду работу. По совету своего знакомого я подала документы во вновь образованный Комитет по госзакупкам. Мне помогло, что я прошла в Москве курсы по госзакупкам. В результате выиграла конкурс и вышла на работу в Комитет в конце января 2014 года.

 

— Почему уволились?

— Зарплата всего лишь 18 тысяч рублей. Я по своей натуре самодостаточная и не могу сидеть просто на работе от звонка до звонка, если я все уже сделала. Кроме того, в моем окружении было больше самозанятых, чем госслужащих. 

Я вышла замуж в 2016 году, ушла в отпуск, затем в декрет и уволилась. 

 

— Супруг чем занимается?

— У него высшее строительное образование. Он с 20 лет работал в Курске, Липецке, Железногорске. 

Он работал на Каспийском заводе листового стекла. Слава богу, он уволился, я добивалась этого почти 5 лет. И он сейчас занимается нашим бизнесом.

 

— Как правильно называется ваш бизнес? 

— Кейтеринг. Это маленькие закуски, десерты. Мини-формат, рассчитанный на один-два укуса. Это формат мероприятий, когда нужно угостить людей, но это не должны быть полноформатные блюда. Все должно быть удобно, эстетично, визуально красиво. И обычно формат фуршета предполагает, что люди стоят.

 

— Как вы к этому пришли?

— Моя близкая подруга Суат Адилова, сейчас она на ПМЖ в Коста-Рике, основала компанию «Мэдисон», занимавшуюся организацией мероприятий для бизнеса. Она мне сказала, давай попробуем. Это было 7 декабря 2017 года, клиника пластической хирургии доктора Гамидова. 

Это было первое мероприятие, и понеслось. В месяц мы делали примерно по два мероприятия. Плюс-минус за год около 25–30 мероприятий. Кофе-брейки были частью мероприятий.

Подходит к концу 2018 год, у меня на январь 2019 года сетка расписания. Я звоню девочкам в компанию Clover, где мы заказывали кейтеринг, а они мне сообщают, что они закрываются, т.к. компания выставлена на продажу. 

У меня шок и паника, я не хотела с другими людьми работать, меня все в их работе устраивало. И я прихожу мужу говорю, слушай, вот так и так. А он — а как это делается? Но я вообще не знаю, я даже не фанат домашней кухни и кулинарии. Готовка это вообще не про меня, ни разу. 

Но меня был такой «пунктик» — хотелось иметь свое дело. И поняла, что либо сейчас, либо никогда. 

 

— А как вы купили компанию? 

— Мы договорились о рассрочке. То есть первый взнос я внесла в декабре 2018 года, и в течение полугода я уже расплатилась полностью за эту компанию. 

Если бы я знала в декабре, что будет, я б 10 тысяч раз подумала. Чтобы вы понимали, у меня 7 января уже был первый фуршет, а я вообще в этом нулем. У меня нет еще места, поваров, ничего нет. Просто я купила оборудование, технические карты с рецептами.

 

— Где это все располагалось?

— Помещение я взяла в аренду у своих родителей. Да, у нас экономические отношения. Но мне было важно, сказать, что да, мне в чем-то помогали, но 80% — это моя заслуга.

 

— Вы не умеете готовить?

— Я не знала даже, как заходить на 2-й рынок и чем кинза отличается от петрушки. Мне пришлось учиться. Это был колоссально тяжелый год. 

Я еще работала до сентября 2019 года в «Мэдисон», плюс я стала заниматься SMMв «Инстаграме». Плюс к тому же у меня ребенок. Мне самой приходилось вставать в 6–7 часов, ходить на рынок, покупать продукты, мясо выбирать, чистить картошку, таскать коробки. Ты едешь за шоколадом в пять магазинов, и нигде нет шоколада. Я работала наравне с персоналом. Для человека интеллектуального труда это было тяжело. 

Это физически тяжело, т.к. это стрессовая работа. Каждый раз в новом месте ничего не забыть, накрыть, чтобы было все свежее и вкусное. Нужно успевать, т.к. если фуршет в 6 часов, а ты сдаешь в 6:15, то никому не нужен твой фуршет. Это в ресторане можно извиниться за задержку блюда. Я не могу так сделать. 

У меня только один шанс. Если я опоздала, сделала невкусно, некрасиво, люди нашли волос — у меня нет второго шанса. 

 

— А супруг?

— Он изначально был в подчинении. Ну не может же быть двух капитанов. 

 

— Вы его уволили?

— Нет. У меня есть ответ на фразу «мы подумаем»: в Clover думает Нина, я думаю, а вы делайте. В итоге я оттуда вышла, а супруг взял все в свои руки. 

Моя опция заключается в составлении меню с клиентом, т.к. в основном клиенты — женщины и супругу было бы с ними тяжело общаться. 

 

— Сейчас супруг-строитель занимается подготовкой вот этих бутербродиков?

— Да. Я подготавливаю смету, кидаю в рабочую группу, а дальше я не вмешиваюсь. 

 

— Во время эпидемии как вы работали?

— К концу 2019 года мне предложили взять в управление один из лучших спа-салонов, и я согласилась. 

Cover работал уже автономно. И тут пандемия. Пульс бился, бился — и все, тонкая ровная линия. Пандемия дала мне понять, насколько ничтожны наши мнения о себе. Во время эпидемии стали нужны врачи и люди, в чьих руках стали производственные ресурсы. Имиджмейкеры, SMM и вся ивент-индустрия затихла. И ты сидишь и думаешь: может, начать маски шить?

Я заставила мужа построить теплицу. Меня потянуло к земле. Я нашла саженцы из Крыма. Клубника выросла. В эпидемию я играла в садовода. 

Но затем с сентября 2020 года началась опять эта бешеная скачка. Клубника продолжает расти, но нет времени ухаживать за ней. Но я понимаю, что я смогу это вырастить.

 

— Чем ваши кофе-брейки отличаются от московских, например?

— Во-первых, я принципиально не работаю с пластиком. Единственно, что мне приходится работать с разовыми ложечками для десертов. 

Обычно на других кофе-брейках подают кофе, всегда американо. Это всегда дешевые мешалки. Сахар или есть, или нет, сиропов нет никогда вообще. И лежит какой-нибудь маленький пирожок и какая-то одна печенька. Все. 

Я смотрю на свой фуршет как клиент: я вышла с семинара, два часа слушала какой-то доклад какого-то дяденьки, я устала и эмоционально, и морально, я кушать хочу. Я хочу вкусный кофе, ароматный бодрящий, с сиропом, с нормальной деревянной мешалкой. Чтобы был вкусный бутерброд — с семгой, с сыром или с каким-то мясным ломтиком копченым, или какой-нибудь круассан с копченой грудинкой. 

 

— Какой был максимальный объем мероприятия?

— Было около 200 человек. Наш стандартный объем от 50 до 80 человек. 

Мы рассчитываем стандартно пять позиций на персону, это закуски и десерты. Заказчик может это отрегулировать. 

 

— Кого чаще обслуживаете — бизнес или бюджетные организации?

— Больше бизнес, конечно. Потому что госструктуры ограничены в ресурсах, им нужны тендеры. 

В основном это бизнес женской направленности. Но очень часто появляются строительные магазины, ремонты, техника, где бизнесом рулят мужчины 

 

— В чем разница, когда женщины и мужчины заказывают?

— С мужчиной легче договориться.

 

— Они не сопротивляются? 

— До них легче донести в том плане, что тут мы не будем ужиматься. Женщины психологически могут какую-то сумму установить и бороться за нее. Мужчину легче… 

 

— Раскрутить?

— Я такого слова не говорю. Раскрутить — это когда все в мою пользу. Если мужчина увеличивает бюджет, то у него количество еды увеличивается. 

 

— Как вы считаете, где девушке легче заниматься таким бизнесом — в Москве или в Дагестане? Есть разница?

— Честно, думаю, нет. Я могу сказать, что наши женщины в плане бизнеса в том сегменте, в котором я общаюсь, это все самодостаточные и самореализовавшиеся женщины. Они ведут переговоры, нанимают работников, читают лекции. У них есть мужья, дети.

 

— У нас женского бизнеса стало больше?

— В разы. 

 

— А что это за бизнес?

— Это в основном бьюти-индустрия. Сейчас пошел дизайн. Много женщин курируют ремонтные работы, проекты, с прорабами ругаются. Мне кажется, у нас тут феминисткам делать нечего.